Беглец. Трюкач - Бродер Пол - Страница 11

Кимбл осторожно двинулся к свалке, опасаясь встретить кого-нибудь, но вокруг было пустынно. Он хотел найти какую-нибудь более-менее пригодную для передвижения машину. В это время со стороны шоссе послышался грохот. Кимбл спрятался за дерево, следя сквозь ветки, как к воротам свалки подъехал большой грузовик с подцепленной на крюк разбитой автомашиной. Кимбл перешел поближе и разглядел, как из кабины вылез грузный лысоватый водитель, швырнул на сиденье старый, потрепанный комбинезон, захлопнул дверцу и зашагал к воротам.

Кимбл решил воспользоваться такой возможностью: пока водитель шагал к воротам, он быстро вскочил на подножку со стороны, где сидит пассажир, просунул руку в открытое окно и схватил комбинезон.

И чуть было не попался. Водитель, не дойдя до ворот, вдруг вспомнил что-то и повернул назад к грузовику. Кимбл замер, пригнувшись за дверцей, а водитель открыл дверь со своей стороны и взял лежавший на сиденье завернутый в фольгу бутерброд. Видимо, его мысли были где-то далеко, поэтому он не заметил пропажи комбинезона.

Кимбл вздохнул с облегчением, подождал пока водитель войдет в ворота, и бросился в лес. Переодеваясь, он подумал, что нет смысла угонять грузовик, так как пропажу сразу же обнаружат, и это даст возможность полиции начать его поиски в верном направлении.

Когда он зарывал в листву пропитанную кровью тюремную одежду, Кимбл не мог не задуматься над иронией судьбы: несправедливый приговор привел к тому, что он был вынужден совершить свое первое преступление.

Инспектор Пул устроила временную штаб-квартиру в палатке неподалеку от места происшествия. Туда быстро подтянули электричество и телефон от линий, идущих вдоль железной дороги. Джерард сидел за раскладным столиком, заваленным картами этого района — все они были испещрены пометками и красными кружками. Но в данный момент он не занимался картами, а внимательно разглядывал фотографию, на которой был изображен Ричард Кимбл.

Автобус, который вез заключенных, направлялся в Менард — не очень-то приятное местечко. Туда обычно отправляли крутых ребят, осужденных за наиболее жестокие преступления. И тех, кого ждал смертный приговор. Что бы ни сделал этот Кимбл, видимо, было не самым лучшим поступком. Скорее всего, он кого-то убил.

Хотя в его глазах было нечто такое, что смущало Джерарда. Он видел сотни тысяч фотографий преступников, и ему было знакомо выражение глаз убийцы: холодная злоба, или какое-то ненормальное удовольствие, или вызов, иногда — что хуже всего — безразличие.

Но выражение глаз Кимбла было не похоже ни на одно из тех. В них был гнев, может быть, даже враждебность, но не очень явная. Было там что-то, что очень смущало Сэма Джерарда, не давало ему покоя, и этому он вначале даже не мог найти определения. Но он заставлял себя размышлять, анализировать, потому что для него не было ничего важнее правды. В глазах Кимбла читались ужас и еще какое-то чувство настолько сильное, что Джерарду, который имел дело в основном с жесткими полицейскими и закоренелыми преступниками, потребовалось немало времени, чтобы найти, наконец, верное определение этому взгляду.

Безысходная тоска.

Тогда это могло быть преступление на почве ревности, совершенное в момент приступа гнева, о котором впоследствии он сожалел?

Но если это так, то ему должно было грозить что-то гораздо менее серьезное, чем тюрьма Менард.

В другом конце палатки инспектор Пул слушала какое-то сообщение по радио, затем повернулась к Джерарду.

— Найдены следы крови в трех километрах отсюда к юго-западу…

— Определите группу и сравните с группой крови всех заключенных, — не задумываясь ответил Джерард.

Пул кивнула и взяла трубку. Джерард обернулся к Ренфро.

— Ренфро, пошлите по факсу фотографии Кимбла во все местные больницы.

Он на минуту замолчал, потом позвал:

— Ньюмен!

— Слушаю, сэр, — Ньюмен стал навытяжку, не хватало только щелкнуть каблуками. Он внимательно ко всему прислушивался и был готов выполнить любое задание.

Джерард зло: усмехнулся про себя, но на его ли ничего не отразилось. Всю эту неделю он и eго подчиненные развлекались, издеваясь над новичком, и все эти шутки были тем более смешны, чтоНьюмен чрезвычайно ловко на них попадался.

— Мне хочется кофе.

Разочарованный Ньюмен: сник и пошел выполнять поручение; А. Джерард снова уставился на снимок Кимбла:.

Кого же вы убили, доктор Ричард Кимбл? И за что?

Ну, кто бы он не был, Джерард позаботится, чтобы Кимбл уже никого больше не смог убить. Никогда!

Он оторвался от фотографии, услышав крик со стороны места столкновения, где работает разбирали обломки.

— Эй, тут один, парень… живой!

Кимбл добрался до больницы, когда уже светало. На парковке было спокойно, никаких полицейских машин. Он уже издалека определил, как незамеченным пройти внутрь: у служебного входа разгружался фургон, и водитель вместе с кем-то из персонала таскал коробки с консервами для кухни; Кимбл, пригнувшись за сложенными ящиками, пробрался внутрь. Никто его не заметит, и он сразу же проскочил в другой коридор!

Пока ему везло. В приемном отделении было пусто. Он прикрыл за собой дверь и начал шарить по шкафчикам, пока не нашел то, что ему было нужно: нитки для сшивания раны, пинцет, ледокаин, ампициллин и шприц, антисептик, бинты — и даже белый халат. С халатом здорово повезло, так как на бедре через комбинезон уже проступила кровь. Он быстро просунул руки в рукава халата, сгреб все медикаменты и рассовал их по карманам комбинезона. После этого промыл рану и наложил швы, сделал себе укол ампициллина и проскользнул обратно в коридор.

Итак, одно дело сделано. Но нужно еще достать одежду, еду, деньги… И надо было как-то побриться…

Он поднялся на этаж, где были палаты с больными и начал читать таблички на дверях со всей информацией о пациентах. Наконец он нашел подходящего по росту и весу мужчину, которому, кстати, было прописано снотворное, и тихонько открыл дверь.

Повезло! На кровати, действительно, лежал мужчина приблизительно его размеров и крепко спал, открыв рот. К его руке была подведена капельница. Кимбл осторожно прикрыл дверь и приблизился к спящему.

— Вы слышите меня?

Ответа не последовало. Кимбл тихо подошел к шкафу и снял с вешалки одежду больного. В кармане брюк звякнула мелочь. Кимбл выудил скомканные долларовые бумажки, подумал, не оставить ли деньги, но потом решительно сунул их себе в карман. Если он выберется отсюда, то ему потребуются деньги. Виновато он взял со столика очки, очень надеюсь, что у этого больного есть запасные.

Второе преступление.

Кимбл с удовольствием освободился от грязного комбинезона и надел на себя обычную одежду. На подносе рядом с кроватью лежал нетронутый ужин — он взял один бутерброд и с жадностью запихнул его в рот.

Проходя мимо открытой двери в ванную, он перехватил в зеркале свое отражение: небритое, грязное лицо, неопрятная седая борода. Он поискал глазами бритву, вспомнив фотографию, которую они сделали в полицейском участке в ту ночь, когда была убита Элен.

Он взялся было за бритву, когда в палату вошла медсестра. Затаив дыхание, он притаился за дверью в ванной. Но она не заметила его, даже когда наливала воду в графин для больного.

И вот он вышел из палаты гладко выбритым — без бороды — и в очках. На нем поверх обычной одежды был белый халат. Когда он шел по коридору к выходу, его охватило возбуждение: он выпутается из этого кошмара. Обязательно! Ему оставалось лишь выйти из здания, позвонить Уолтеру Гутери и…

Внезапно он остановился. За стойкой регистратуры, в полуметре от Кимбла и в нескольких метрах от главного входа — и свободы! — стоял полицейский и разглядывал бумагу, вылезавшую из аппарата факса. Кимбл изящно развернулся на сто восемьдесят градусов. По лицейский оторвал взгляд от фотографии и двинулся к нему.