Очерки истории российской внешней разведки. Том 4 - Примаков Евгений Максимович - Страница 10

Этот отряд с 27 ноября по 27 декабря 1941 года, в разгар боев под Москвой, сумел уничтожить 30 немецких танков, 20 бронемашин, 68 грузовых машин, нанести большие потери в живой силе и технике.

Сам отряд потерял 11 человек убитыми и 18 ранеными. Он действовал под бомбардировками, порой под самым носом у гитлеровцев и сыграл немалую роль в организации сопротивления основной группировке их войск, наступавших по линии Клин-Солнечногорск, вблизи Ленинградского шоссе.

Сводный отряд ОМСБОНа участвовал в параде 7 ноября 1941 года, после чего двинулся к фронту.

В этот момент немцам удалось захватить мост через реку Яхрому и начать переправку танков на восточный берег. В операции по захвату моста гитлеровцы использовали сотрудников абвера (военная разведка), знавших русский язык и переодетых в красноармейскую форму. Им удалось уничтожить группу из 12 подрывников и выйти к Дмитрову. Ситуацию спасло появление бронепоезда № 73 войск НКВД под командованием капитана Малышева, который вступил в единоборство с 20 танками наступавших. Контратакой противник был отброшен за канал Москва-Волга, а две подрывные группы ОМСБОНа сумели взорвать мост…

В Московской области было подготовлено 12 подпольных окружных комитетов, 5 из которых действовали в тылу врага — у Можайска, близ Рузы, Осташева, Высоково и в других местах. Москва стала прифронтовым городом. Отсюда осуществлялась срочная эвакуация предприятий, рабочих, правительственных учреждений. Часть отряда ОМСБОНа была оставлена в Москве на случай захвата столицы немцами. Было принято решение готовить московское подполье на случай прорыва гитлеровцев. По линии НКВД — разведки и контрразведки — операцией по подготовке Москвы к возможной оккупации руководили Л. Берия и А. Кобулов. В составе «московского подполья» должны были остаться Судоплатов и Эйтингон.

Внешняя разведка и Особая группа (2-й отдел) при наркоме внутренних дел разместили в Москве ряд подпольных радиостанций, которые позволили бы устанавливать связь с Куйбышевым (Самарой), куда эвакуировались правительственные учреждения. Одна из радиостанций была размещена в подвале строившегося тогда театра кукол С. Образцова.

Наряду с оперативными работниками разведки и органов госбезопасности в три независимые друг от друга группы при наркоме были включены опытные агенты.

Всего в подполье было подобрано и зачислено 244 человека, из них 47 сотрудников госбезопасности и разведки. По миновании надобности значительная часть «подполья» — 114 оперработников и 77 нелегалов — была переброшена на оккупированные территории Российской Федерации, Украины, Белоруссии и других республик.

Такие разведчики, как С. Ваупшасов, К. Орловский, Н. Проко-пюк, А. Рабцевич, получившие боевую закалку в Испании, сумели с наименьшими потерями и наибольшим полезным эффектом провести свои отряды в годы Великой Отечественной войны по тысячам километров партизанских дорог и троп. Генерал-майор в отставке Е. Телегуев, заместитель председателя российской комиссии по делам бывших партизан, так пишет об этом: «Партизанские отряды и группы ОМСБОНа существенно отличались от других отрядов и бригад, которые возникли на оккупированных территориях. Я не хочу противопоставлять одних другим, тем более что там тоже воевали смелые люди, которые взялись за оружие по зову сердца, но объективно они не были так подготовлены к ведению борьбы, как мы.

У нас каждый отряд с момента перехода линии фронта имел радиосвязь с Центром. Каждый боец прошел полный курс саперной подготовки. В нашем распоряжении имелась техническая база для диверсионной работы (пронесли через линию фронта на себе).

Самые тяжелые воспоминания о начальном периоде пребывания в тылу — это физические нагрузки и голод. Каждый боец при выходе за линию фронта нес на себе личное оружие, 300 штук патронов, 5 гранат, финский нож, взрывчатку, запасную пару белья, кусок мыла, запас продуктов на десять дней и еще с десяток мелочей, таких как котелок, фляга (полная), компас и т. п. В общей сложности это был груз килограммов в 25–30. И это на лыжах, по целине, часто ночью, по лесу.

Такую нагрузку могли выдержать только физически подготовленные люди. Мы выматывались до предела, особенно в первые дни, когда стремились побыстрее удалиться от линии фронта. И все это при отсутствии нормального питания. Десятидневный запас мы растянули на двадцать дней, а затем голодали. По существу, до августа месяца мы совершенно не имели хлеба, у нас не было соли. И все же свои задачи бойцы выполняли четко».

Большую сноровку омсбоновцы проявили и при разминировании коммуникаций, когда в декабре-январе 1941–1942 годов Красная Армия перешла в контрнаступление, похоронив миф о непобедимости фашистских войск.

По огромной дуге, от Балтики до Черного моря, шли тяжелейшие бои. Обе стороны несли немалые потери. Несмотря на отчаянное сопротивление, Красная Армия отступала. Один за другим в руках противника оказывались крупнейшие города страны. Эшелоны с захваченным продовольствием и сырьем шли на запад, подпитывая гитлеровскую военную машину и экономику союзников Германии. Следом тянулись колонны пленных и угнанных.

Над страной нависла серьезнейшая опасность. Но по мере того, как армии захватчика продвигались на восток, в их тылу разгоралось пламя народной войны. В создании очагов сопротивления, организации партизанской борьбы заметную роль сыграли и советские разведчики.

Многие из них погибли в самоотверженной борьбе. Но их подвиги помогли выстоять, собраться с силами, поднять на борьбу тех, кто начинал терять веру в победу, породили неуверенность у оккупантов. И в это же время разведчики помогали действующей армии, руководству страны ценной информацией, разведданными.

Так было на юге, в центре, на севере…

В октябре 1941 года, после двух с лишним месяцев ожесточенных боев на подступах к Одессе, советские вооруженные силы вынуждены были оставить город и стянуть оставшиеся силы для защиты Крыма.

В ночь на 16 октября 1941 года части Приморской армии погрузились на корабли и вышли в море. Но борьба с немецко-румынскими захватчиками не прекратилась.

В Москве, Киеве и Одессе с участием органов госбезопасности и разведки были приняты меры по созданию патриотического подполья, нелегальных резидентур, разведывательно-диверсионных отрядов и групп.

Часть подпольщиков еще до прихода оккупантов в Одессу обосновалась в городе и предместьях, в порту, на предприятиях, другая — ушла на заранее подготовленные базы в одесские катакомбы, которые пустовали со времени Гражданской войны. Теперь они превратились в единственный в своем роде «подземный партизанский край». Туда были завезены оружие, взрывчатка, шестимесячный запас продовольствия, одежда, электродвигатели и горючее к ним.

Среди отважных одесских подпольщиков видное место занимают сотрудник внешней разведки Владимир Александрович Молодцов (Бадаев) и его сподвижники. Псевдоним Бадаев Владимир Александрович избрал по фамилии жены. Бадаев родился 5 июня 1911 года в городе Сасово Рязанской области в семье железнодорожника. В 18 лет по призыву комсомола стал работать чернорабочим в подмосковном угольном бассейне, затем слесарем, забойщиком в шахте. В ноябре 1931 года был принят в ряды партии. Стал внештатным корреспондентом «Комсомольской правды». 29 октября 1930 года в своем блокноте записал: «Борьба — это основа жизни. Как хорошо бороться и побеждать». И он остался верен этому девизу.

По окончании Московского инженерно-экономического института Бадаев в 1934 году был направлен на работу в органы государственной безопасности, прошел дополнительный курс учебы в Центральной школе НКВД СССР, после чего стал сотрудником Главного управления НКВД по Москве и Московской области.

1 марта 1941 года Владимир Александрович получил назначение на работу во внешнюю разведку, стал начальником одного из подразделений политической разведки. С началом войны Бадаев в числе других опытных оперативных работников внешней разведки был включен в состав Особой группы при наркоме госбезопасности. Прошел дополнительную подготовку и в начале июля 1941 года во главе оперативной разведывательно-диверсионной группы был отправлен в Киев, а оттуда — в Одессу.