Высокая цитадель - Бэгли Десмонд - Страница 12
- Предыдущая
- 12/67
- Следующая
О'Хара обратился к Родэ:
— Вы хорошо знаете здешние условия. Что скажете по поводу нашего решения заночевать здесь?
— Конечно, лучше здесь, чем на руднике, — ответил Родэ. — Мы уже намного ниже, думаю, на высоте примерно четырех тысяч метров, может, чуть больше. Лучше провести ночь под крышей, нежели на открытом воздухе, даже если мы спустимся еще ниже. — Он нахмурился. — Но нужно организовать наблюдение.
Форестер кивнул.
— Будем дежурить по очереди.
Мисс Понски и Бенедетта готовили на керогазе суп. Армстронг наладил обогреватель, а Виллис занимался сортировкой консервов. Он подозвал О'Хару.
— Надо взять что-нибудь с собой, когда мы двинемся, — сказал он.
— Разумеется, — согласился О'Хара.
Виллис улыбнулся.
— Все это прекрасно, но, к сожалению, я не знаю испанского. Сужу только по картинкам на наклейках Пусть кто-нибудь проверит, когда я все рассортирую.
Форестер и Родэ вышли на дорогу, чтобы поискать подходящее место для часового. Форестер вернулся один.
— Первым дежурит Родэ. Мы нашли хорошую точку, откуда дорога видна мили на две вниз. Если они придут ночью, то наверняка с зажженными фарами. — Он посмотрел на часы. — Итак, у нас шесть дееспособных мужчин. Значит, если мы выходим завтра рано утром, каждый должен отдежурить два часа. Это не так плохо — всем можно будет выспаться.
Они поели, и Бенедетта понесла еду Родэ. О'Хара подошел к Армстронгу:
— Вы сказали, что вы историк. Наверное, здесь занимаетесь инками? — спросил он.
— Нет, — ответил Армстронг. — Это не моя сфера. Я изучаю средневековую европейскую историю.
— Ого, — произнес О'Хара невыразительно.
— Я ничего не знаю об инках да и не особенно хочу знать, — признался Армстронг. Он слегка улыбнулся. — Видите ли, за последние десять лет я, по существу, не был в отпуске. То есть, я ухожу в отпуск, как все люди, но стоит мне оказаться, скажем, во Франции или в Италии, многое привлекает мое внимание, я начинаю размышлять, анализировать и незаметно втягиваюсь в напряженную работу.
Он вытащил трубку и стал вглядываться внутрь своего кисета.
— На сей раз я решил приехать сюда, в Южную Америку. Здесь вся история — либо до прихода европейцев, либо современная. А средневековой — нет. Здорово я придумал, да?
О'Хара улыбнулся, подозревая, что Армстронг немного подтрунивает над ним.
— А вы чем занимаетесь, доктор Виллис? — спросил он.
— Я физик, — ответил Виллис. — Меня интересуют космические лучи на больших высотах. Особых успехов в их изучении я, впрочем, не добился.
«Да, компания довольно пестрая, — подумал О'Хара, глядя на то, как мисс Понски с воодушевлением что-то втолковывала Агиляру. — Хороша картинка: учителка, старая дева из Новой Англии, читает лекцию государственному деятелю. Ей будет о чем порассказать своим ученикам, когда она вернется в свою маленькую кирпичную школу».
— Что все-таки здесь было? — спросил Виллис.
— Лагерь для тех, кто работал в руднике, там, наверху, — сказал О'Хара. — Так, во всяком случае, считает Родэ.
Виллис кивнул:
— Здесь и мастерские есть. Станки, правда, увезли, но кое-какое оборудование осталось. — Он поежился. — Не думаю, что мне здесь понравилось бы работать.
— Мне тоже, — сказал О'Хара, осматривая содержимое хижины. На глаза ему попалась проводка. — Интересно, откуда здесь электричество?
— Здесь была подстанция. Остатки ее сохранились, но генератора, конечно, нет. Когда рудник закрыли, его увезли. Они вообще почти все увезли, по-моему. Остались какие-то мелочи.
Трубка Армстронга издала жалобный всхлип.
— Ну вот, это последний мой табак. Придется говеть до тех пор, пока мы не вернемся к цивилизации, — сказал он, выколачивая из нее золу. — Скажите мне, капитан, что вы-то делаете в этой части мира?
— О, я летаю на самолетах, то туда, то сюда.
Точнее, летал, подумал он. Что касается Филсона, то он никогда не простит летчика, угробившего, неважно по какой причине, один из его самолетов. Так что тут все кончено. Потерял работу. Хоть паршивая была работа, все же она поддерживала его, а теперь — конец. Что он теперь будет делать?
Девушка вернулась от Родэ, и О'Хара подошел к ней.
— На дороге все спокойно?
— Да. Мигель говорит, что все спокойно.
— Вот удивительный человек! — сказал О'Хара. — Он так знает эти горы, да и в медицине разбирается.
— Он родился в этих местах, — уточнила Бенедетта. — И он изучал медицину до тех пор, пока… — Она запнулась.
— Пока что? — спросил О'Хара.
— Пока не произошла революция. — Она потупила взор. — Вся семья его была убита. Вот почему он так ненавидит Лопеца. Кажется, что он каждую минуту готов вступить в борьбу. — Она вздохнула. — Все это очень печально. Мигель был многообещающим студентом. — Знаете, его очень интересовал «сороче», он собирался серьезно заняться им после получения диплома. Но после революции ему пришлось покинуть страну. Денег у него не было, так что пришлось оставить науку. Некоторое время он работал в Аргентине и там повстречался с моим дядей. Он спас ему жизнь.
— Да? — О'Хара высоко поднял брови.
— Лопец знал, что он не может быть спокоен, пока жив мой дядя. Он знал, что дядя обязательно организует подпольное сопротивление. Поэтому постоянно выслеживал его, нанимал убийц — даже в Аргентине. Было несколько покушений, и один раз дядю спас Мигель.
О'Хара удивился:
— Ваш дядя должен был чувствовать себя, как тот несчастный Троцкий, которого Сталин пристукнул в Мексике.
— Вот именно, — сказала она с гримасой отвращения. — Мигель после этого остался с нами. Он сказал — все, что ему нужно, это кров и еда, и он поможет дяде вернуться обратно в Кордильеру. Вот мы и здесь.
— Да, — заметил О'Хара, — выброшены в этих чертовых горах, и бог его знает, что ждет нас внизу.
Вскоре Армстронг пошел сменить Родэ. Мисс Понски подошла к О'Харе.
— Извините меня, я так глупо вела себя в самолете, — сказала она серьезно. — Не знаю, что нашло на меня.
«Какие тут могут быть извинения? — подумал О'Хара. — Сам был страшно напуган». Но не мог этого сказать вслух, даже слово «страх» не хотел произносить в ее присутствии. Было бы непростительной ошибкой напоминать человеку о такого рода неприятных вещах — даже девице в возрасте. Он улыбнулся и дипломатично ответил:
— Не всякий перенес бы то, что случилось, так же хорошо, как вы, мисс Понски.
Эти слова явно успокоили ее, она, видимо, ждала и боялась упреков. Она улыбнулась:
— Ну что ж, капитан О'Хара, а что вы думаете обо всем том, что говорят о коммунистах?
— Я думаю, они способны на все, — мрачно произнес О'Хара.
— По возвращении я напишу доклад в Госдепартамент. Слышали бы вы, что рассказал мне Агиляр о Лопеце. Я думаю, что Госдепартамент должен помочь ему в борьбе против Лопеца и коммунистов.
— Я склонен согласиться с вами, — сказал О'Хара, — но боюсь, что Госдепартамент не будет склонен вмешиваться во внутренние дела Кордильеры.
— Чушь, ерунда! — взорвалась мисс Понски. — Мы же ведем борьбу против коммунистов, не так ли? Кроме того, сеньор Агиляр сказал, что он собирается провести выборы, как только Лопеца вышвырнут из страны. Он настоящий демократ, такой же, как вы и я.
О'Хара попытался представить себе, что произойдет, если еще одно латиноамериканское государство станет коммунистическим. Кубинские агенты копошились по всей Латинской Америке, как пауки в трухлявом дереве. Кордильера располагалась на побережье Тихого океана, и ее территорию Анды — пистолет, направленный в сердце континента. Американцам вряд ли понравится приход к власти коммунистов.
Вернулся Родэ и в течение нескольких минут о чем-то говорил с Агиляром, затем подошел к О'Харе и тихо сказал:
— Сеньор Агиляр хочет поговорить с вами. — Он сделал жест Форестеру, и они трое подошли к старику, устроившемуся на одной из лежанок.
Старику было явно лучше, и он выглядел довольно бодро. Глаза его оживились, в голосе чувствовались сила и власть, чего О'Хара раньше не замечал. Он понял, что старик — сильный человек, может быть, не столько телом, уже немолодым и одряхлевшим, сколько духом. Если в не его сильная воля, организм не выдержал бы напряжения, связанного с произошедшими событиями.
- Предыдущая
- 12/67
- Следующая
