Вечерняя звезда - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф - Страница 27

— Я ее ненавижу, ненавижу, ненавижу, — говорила она, имея в виду Мелани.

Брюс ничего не сказал. К счастью, Беверли не сумела разнюхать слишком много, потому что как раз в тот день мать увезла ее в Нью-Йорк за покупками. Мать Беверли была родом из Нью-Йорка и ездила туда как минимум раз в месяц купить себе чего-нибудь. У отца Беверли был собственный самолет с личным пилотом и все такое прочее, поэтому отправиться в Нью-Йорк было для них самым обычным делом.

Потом, когда Беверли одевалась, она загрустила оттого, что Брюс может вернуться к Мелани, пока она будет в отъезде, и оставила ему ключи от «феррари», хотя ее и предупредили строго-настрого, чтобы она его одного к машине не подпускала. Беверли снова поступила так, потому что представила, как будет обидно, если, вернувшись из Нью-Йорка, единственной новостью для нее будет, что Брюс вернулся к Мелани. Кто знает, а если он проездит на «феррари» целый день, он может полюбить ее еще сильней.

Когда Брюс спросил, как себя чувствует малыш, Мелани на минуту задумалась, пока не догадалась, что он имел в виду ребенка, которого она носила в себе. Хотя она прекрасно знала, что была беременна, и часами сидела, размышляя о том, на кого будет похож ее ребенок и сумеет ли она делать все, что полагается матери. А вдруг она на минуту отвернется и ребенок скатится с кровати и сломает себе что-нибудь? Но бывали минуты, когда она совершенно забывала о нем, и даже удивлялась, когда ей напоминали о ребенке.

Но раз уж Брюс напомнил ей, она вспомнила и их ссору, и то, как она перелетела через стул, и кто знает — может быть, поэтому Брюс и приехал к ней в такую рань? У него такое виноватое выражение лица. Он беспокоился о ней. Мысль об этом так растрогала Мелани, что она от всей души пожелала, чтобы никакой Беверли на свете не было и они смогли бы снова быть вместе.

— Я беспокоился — ведь ты упала. Я подумал, что это могло причинить вред ребенку, — сказал Брюс, отводя глаза в сторону. — Зря я тебя толкнул, — прибавил он. — Я понимаю, что так себя вести с беременной женщиной нельзя.

Мелани не верила своим ушам — ведь это Брюс извинялся перед ней, нет, почти извинялся. Никогда в жизни такого просто не было. Когда у них случались ссоры, он гордо удалялся, а появляясь вновь, притворялся, что ничего между ними и не произошло. И вот он пришел, этот день, первый день с того момента, как они познакомились, и он в самом деле признался, что что-то произошло по его вине.

— Эй, ты, — сказала Мелани. — Можешь не беспокоиться. Ребенок просто прекрасный. Ничего ты меня не сбивал с ног. Я как бы сама упала.

Брюс не отводил глаз от окна. Ему казалось, что больше он не выдержит — отец постоянно унижал его из-за того, что он не работает, мать постоянно пилила за то, что он не пошел в университет. Карлос, миллиардер, с которым жила теперь его мать, все время пилил ее за то, что она дает ему деньги, Беверли все время плакала и выходила из себя, когда не могла кончить в постели, и обзывала Мелани толстой потаскухой и дрянью. Плюс к тому друзья постоянно приставали к нему, что пора и ему начать развозить наркотики, — даже те из них, что учились в университете, больше времени тратили на занятия наркотиками, чем науками. Больше всего это он не мог вынести — конца-краю этому не было. Оставалось самому предпринять что-нибудь радикальное. Мелани была единственным существом из всех, кто был способен предпринять что-нибудь радикальное, если бы только она была к этому расположена. Вот почему он приехал к ней.

Брюс по-прежнему чувствовал себя в напряжении. Чем так жить и дальше, лучше уж умереть. С другой стороны, он, по правде говоря, не хотел себя убивать или еще что-нибудь в этом роде. Покидать Мелани и их ребенка он тоже не хотел. Единственной приятной мыслью было то, что, может быть, Мелани захочет уехать с ним. Эта страна, Америка, свободная страна, почему бы им и не уехать? Его родители, когда поженились, убежали из Корсиканы, обосновались в Мидленде и там разбогатели. Однако когда они только замышляли побег, богатыми они еще не были.

Единственной приятной мыслью была мысль, что, может быть, Мелани захочет убежать с ним. Конечно, просить об этом девушку в положении было серьезным делом. Ему нужно было привести себя в соответствующее состояние духа, прежде чем он смог бы спросить ее об этом. Правда, он тут же почувствовал, что оказался в идиотском положении — сколько можно стоять и смотреть в окно?

Он обернулся и попытался выдавить из себя слова, которые хотел сказать.

— Поедем отсюда, — сказал он. — Давай прямо сейчас поедем куда-нибудь.

— О’кей, а можно я высушу волосы? — спросила Мелани, думая, что он говорит о том, чтобы поехать позавтракать где-нибудь, если это не будет уже обедом к тому времени, как они и в самом деле выберутся из дому.

— Брюс, ты нарочно поцеловал мою машину своим бампером? — все-таки не удержалась от вопроса Мелани. Он шагал по комнате и выглядел довольно взвинченным. Она решила, что лучше спросить его о чем-нибудь. Ей хотелось знать, в чем дело, но даже если это случайность, они все равно могли поехать позавтракать вместе.

Брюс включил свою улыбочку. У него была замечательная полуулыбка. Когда она появлялась у него на лице, сразу становилось ясно, какой он, в сущности, славный парень.

— А я не знал, заметишь ты или нет, — сказал он.

— Так ты это нарочно? — переспросила Мелани. Она почему-то начинала нервничать.

— Ну да, — признался Брюс, подходя к ней.

И вот они уже обнимались, потом целовались, а совсем скоро ей стало казаться, что он никуда от нее и не уходил. Мелани даже не поверила, что ее мечты о блаженстве, ее самые тонкие надежды оживали на глазах. Поверило ее тело — на какой-то миг она подумала, что мог бы подумать обо всем этом ребенок в ее утробе. После всего Брюс уснул, а у нее было так хорошо на душе, она просто лежала рядом с ним, чувствуя себя счастливой. Возможно, они снова полюбили друг друга, может быть, они даже поженятся и будут воспитывать ребенка, как все. Мелани почувствовала себя нормальной женщиной, по крайней мере, более нормальной, чем Джейн у Тедди, хотя она любила Тедди и Джейн и была согласна, что с родительскими обязанностями они справляются очень неплохо. Кроме того, она была нормальней, чем Коко, который слишком много времени проводил за своими компьютерными играми, хотя в какой-то мере это он делал из-за того, что она отказывалась пустить его к себе жить и не хотела, чтобы он стал ее любовником.

Брюс проснулся нескоро. Мелани ничего не имела против, хотя уже и проголодалась. Она съела бы чего-нибудь из мексиканской кухни, но будить его не хотела. Он был так взвинчен, а она сняла его напряжение, и это было хорошо. Но вот «феррари»… Мысль о машине беспокоила ее. Тот факт, что он ездил на ней, как бы наводил на размышления о том, что он все еще был с Беверли, но Мелани решила не беспокоиться об этом слишком сильно. Вот вчера у нее никаких надежд не было — а сегодня надежда определенно появилась.

Когда Брюс проснулся, он еще минут двадцать помогал своему организму избавиться от зевоты. Он лежал на ее кровати и зевал, глядя, как Мелани расчесывает волосы.

— Ну, так мы поедем отсюда? — спросил он, вдруг догадавшись, что она не имела ни малейшего представления о том, что именно он имел в виду, задавая этот вопрос в первый раз. Было бы интересно посмотреть, как она воспримет его, когда поймет, что именно он имел в виду.

— Конечно, как тебе мексиканская еда? — спросила Мелани. — Мне бы хотелось буррито с фасолью.

— Я так и думал, что ты не поняла меня, — сказал Брюс. — Я имел в виду, чтобы мы уехали отсюда. Не только пообедать — уехали совсем. Переехали бы в другой город — Лос-Анджелес или еще куда-нибудь.

— Лос-Анджелес? — переспросила Мелани. — Ты хочешь жить в Лос-Анджелесе?

— Ну да, мы могли бы жить там, — сказал Брюс. Ему так хотелось определить, увлечет ли ее эта идея.

— В «феррари»? — спросила Мелани — она никак не могла определиться на этот счет. Если они отправятся в Лос-Анджелес в «феррари», можно было быть уверенной, что добраться туда им не дадут. Родители Беверли мгновенно напустят на них полицию.