Пари для простаков - Бэгли Десмонд - Страница 13

• Предыдущая
• 13/65
• Следующая

— Раздобудем, — уверенно заявил Уоррен. — Давай, откапывай телефон.

Он уже принял решение и ни секунды не колебался. Ему надоело сражаться с косным общественным мнением, доказывать свою правоту. Надоело зависеть от капризов домовладельца. Выходит, чтобы преуспеть, ему надо превратиться в новоявленного Джеймса Бонда. Что ж, если так, он станет Джеймсом Бондом, но это будет стоить Хеллиеру бешеных денег.

Уоррена пригласили в кабинет Хеллиера в здании на Вардур-стрит — ему пришлось миновать целый взвод секретарш — все как на подбор, одна стройнее другой, — пока он, наконец, добрался до внутреннего святилища. Хеллиер, приветствуя его, сказал:

— Вот уж не ожидал вас, доктор. Я полагал, что мне придется охотиться за вами. Садитесь.

Уоррен решил взять быка за рога:

— Вы в прошлый раз сказали, что ваши финансовые возможности неограниченны. Я вас правильно понял?

— Я не беден, — Хеллиер улыбнулся. — Сколько вам нужно?

— Об этом — потом. Сначала о деле.

— Давайте. — Хеллиер продолжал улыбаться.

Уоррен положил на стол папку.

— Вы правы — я действительно кое-что знаю. Но предупреждаю: сведений у меня немного. Так — парочка имен, мест. Понимаете, — он криво усмехнулся, — я не обращался в полицию вовсе не по каким-то там этическим соображениям, а только потому, что в сущности не располагаю точной информацией.

— А знаете, Уоррен, мне приходилось принимать важные решения, опираясь исключительно на слухи. Я ведь говорил вам, что мне платят за интуицию.

Уоррен пожал плечами.

— Я много времени провожу в Сохо, в основном в Вест-энде, — там бывает большинство из моих пациентов. О многом мне приходится только догадываться.

— У вас большая практика, — сказал Хеллиер.

— В тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году, — начал Уоррен, — во Франции из цепи наркомафии выпало одно звено. Там перекрыли довольно мощную группу. Дело в том, что героин, поступающий в Англию, — лишь капля в море американского наркобизнеса. Эта группа переправляла огромные партии героина в Америку, и когда ее накрыли, наш ручеек обмелел. Тут, конечно, такое поднялось! Нелегальный приток наркотиков по существу прекратился.

— Погодите, — разволновался Хеллиер, — вы что, хотите сказать, что для того, чтобы перекрыть каналы наркомафии в Англии, необходимо сделать то же самое в Америке?

— Вот именно. Наркомафия имеет разветвленную сеть в разных странах. И если перекрыть каналы в одном месте, это не решение проблемы.

— Да, я так и думал, — согласился Хеллиер. — Наркобизнес имеет международный размах.

Он был спокоен, и Уоррен продолжал:

— Рассмотрим американский вариант. Рядовой наркоман в Нью-Йорке обычно покупает у подпольного торговца «одну шестнадцатую» — имеется в виду шестнадцатая часть унции. Он вынужден это делать, поскольку легально, как в Англии, наркотики достать нельзя. Цены, конечно, соответствующие, и каждая «шестнадцатая» обходится ему в 6–7 долларов. В среднем, нужно две порции в день.

Хеллиер напряженно размышлял. После паузы он сказал:

— В Америку, должно быть, идет чертова прорва героина.

— Да нет, — сказал Уоррен, — не такая уж прорва. По моим подсчетам, нелегальный импорт составляет примерно от двух до трех тонн в год. Видите ли, героин, который продают наркоманам, растворяют в каком-нибудь нейтральном веществе, обычно в лактозе, молочном сахаре. Если учесть при этом всякие накладки, то героина в растворе содержится от половины до одного процента. Ну, предположим, один процент.

Хеллиер взял листок бумаги и занялся подсчетами.

— Если в одной порции шестнадцать сотых чистого героина, а наркоман платит за нее, скажем, шесть с половиной долларов, — он вдруг замер, — черт! Это же больше десяти тысяч долларов за унцию!

— Да, прибыль колоссальная, — подтвердил Уоррен. — Это сумасшедший бизнес. Фунт героина, готового для инъекций, стоит примерно сто семьдесят тысяч долларов. Разумеется, чистая прибыль значительно меньше. Героин добывается из опийного мака а он, понятное дело, в Штатах не растет. Тут целая технологическая цепочка — от мака к сырому опиуму, от опиума — к морфию, от морфия — к героину.

— Какова же себестоимость этого производства? — спросил Хеллиер.

— Пустяки по сравнению с прибылью, — ответил Уоррен. — Но не в этом дело. В Америке, как я сказал, фунт героина стоит сто семьдесят тысяч долларов. Оптовая цена — пятьдесят тысяч, а за пределами Штатов — двадцать. А уж там, на Ближнем Востоке, фунт опиума-сырца можно купить за пятьдесят долларов.

— Я могу сделать два вывода, — задумчиво произнес Хеллиер, — первое — на каждом этапе можно извлечь огромные барыши, и второе — цена товара зависит от риска, связанного с его контрабандой.

— Точно, — сказал Уоррен. — До сегодняшнего дня процесс изготовления наркотиков состоял из нескольких этапов. Когда разбомбили французскую банду, образовалась брешь. Теперь система меняется. Боссы задумали взять все в свои руки — все — от выращивания мака, до порционной продажи в любой точке Штатов. Накладные и промежуточные расходы отпадают, и прибыль в пятьдесят тысяч долларов за фунт товара гарантирована. Это еще до ввоза в Штаты. Подобные операции, кстати, сопряжены с особым риском.

— Вертикальная интеграция, — произнес Хеллиер с важным видом. — Эти ребята действуют по законам большого бизнеса. Контролируют весь процесс — от производства до сбыта.

— Если они овладеют рынком в Америке, то увеличится приток героина и в Англию. Здесь доходы намного меньше, но они ими пренебрегать не будут, — Уоррен махнул рукой. — Впрочем, за достоверность этой информации не ручаюсь — за что купил, за то и продаю.

Хеллиер положил руки на стол.

— Теперь выкладывайте факты, — сказал он жестко.

— Я кое-что раскопал. У меня двое на примете, — произнес Уоррен. — Джордж Спиринг — фармацевт с подмоченной репутацией. В прошлом году он попался на наркотиках. Фармацевтическое общество, естественно, его осудило, и он чудом избежал тюрьмы.

— Его дисквалифицировали?

— Да. Сейчас он в Англии и я, насколько могу, стараюсь держать его в поле зрения, но скоро, я думаю, он уедет за границу.

— Почему? Когда?

Уоррен постучал пальцем по настольному календарю.

— Опийный мак еще не созрел, его будут собирать не раньше, чем через месяц. Морфий извлекается, как правило, из свежего опиума, так что, когда эта банда получит сырье, Спиринг приступит к работе.

— Я думаю, надо установить слежку за Спирингом.

Уоррен кивнул.

— Сейчас он, кажется, прохлаждается. Деньги у него есть, за услуги ему, видимо, неплохо платят. Я согласен с вами, — за ним нужно следить.

— Кто второй? — спросил Хеллиер.

— Жанетт Делорм. Я ничего о ней раньше не слышал. Судя по имени, она француженка, а ошивается на Ближнем Востоке. Больше я ничего не знаю о ней. Просто в связи со Спирингом всплыло как-то это имя, и все.

Хеллиер нацарапал имя на клочке бумаги.

— Так. Жанетт Делорм. — Он взглянул на Уоррена. — И где она?

— В Иране, — коротко ответил Уоррен.

Хеллиер был разочарован.

— Да, фактов не много.

— А я вас предупреждал, — сказал Уоррен раздраженно. — Что я, собственно, мог сообщить полиции?

— Но полиция может связаться с Интерполом. Ведь они могут что-то предпринять.

— Сразу видно, что вы киношник, — сказал Уоррен с иронией, — и витаете в облаках. Интерпол — всего лишь информационный центр, сами они никаких расследований не начнут. Ну, предположим, они все-таки сообщат иранской полиции. А там полиция, как и везде, коррумпирована. Говорят, правда, иранская лучше, чем большинство из них.

— Я вас понимаю. — Хеллиер немного помолчал. — Итак, наш шанс, по видимому, этот тип, Спиринг.

— Вас не пугает, что у нас столь скудная информация, вы все-таки хотите затеять это дело?

Хеллиер удивился:

— Разумеется!

• Предыдущая
• 13/65
• Следующая