Оползень - Бэгли Десмонд - Страница 1

• 1/62
• Следующая

Сойдя с автобуса в Форт-Фаррелл, я почувствовал усталость. Как ни хороши автострады и ни удобны сиденья, после нескольких часов езды все равно кажется, что всю дорогу сидел на мешке с камнями. Вот и я, от усталости, не пришел в восторг от вида Форт-Фаррелла – "самого большого маленького города в глубине Северо-Запада" – так гласила надпись на придорожном щите.

Это была конечная остановка, и автобус здесь не задерживался. Я вышел, никто не вошел, и он, развернувшись, отправился обратно в Пис-ривер и к Форт-Сент-Джордж, назад к цивилизации. Население Форт-Фаррелла увеличивалось на одного человека – временно.

Было около двенадцати, и у меня оставалось время на мои дела. От того, как они пойдут, зависело, насколько я задержусь в этой столице лесных чащ. Я не стал искать гостиницу, оставил сумку в камере хранения и спросил, как мне найти Дом Маттерсона. Маленький толстый парень, очевидно служитель при камере, посмотрел на меня, насмешливо прищурившись, и хихикнул.

– Что, впервые в наших краях?

– Поскольку я только что вылез из автобуса, надо полагать, ты не ошибся, – согласился я. – Предпочитаю информацию получать, а не давать.

Парень как-то хрюкнул, и глаза его погрустнели.

– Это на Кинг-стрит. Не пропустите, если не слепой, – сказал он ехидно. Он, видимо, был из тех любителей повыпендриваться, которые считают своей привилегией все время хохмить. Таких в маленьких городках всегда уйма. Ну да черт с ним! Я пока не думал заводить знакомства, хотя очень скоро мне предстояло оказать на жизнь здешних жителей некоторое влияние.

Хай-стрит – главная артерия города, такая прямая, словно ее провели по линейке, была не только главной, но и, по сути, единственной улицей Форт-Фаррелла (население – 1806 человек плюс один). Вдоль нее тянулся обычный ряд зданий с фальшивыми парадными фасадами. Они тщились выглядеть больше, чем есть на самом деле. В них находились различные коммерческие предприятия, с помощью которых местные жители зарабатывали свои честные доллары: заправочные станции с продажей автомобилей, бакалейная лавка, которая величала себя "супермаркетом", парикмахерская "Парижская мода" со всяким барахлом для женщин, магазин рыболовных снастей и охотничьих принадлежностей. Я заметил, что имя Маттерсон встречалось невероятно часто, и решил, что этот Маттерсон – большая шишка в Форт-Фаррелле.

Впереди маячило, бесспорно, единственное приличное здание в этом городе – восьмиэтажный гигант, который, конечно, наверняка и был Домом Маттерсона. Окрыленный надеждой, я ускорил шаг, но там, где Хай-стрит, слегка расширяясь, переходила в небольшой сквер с подстриженными зелеными газонами и тенистыми деревьями, приостановился. Посредине сквера возвышалась бронзовая статуя человека в форме. Сначала я подумал, что это какой-то воинский мемориал, но это оказался памятник отцу основателю города – некоему Уильяму Дж. Фарреллу, лейтенанту Королевского корпуса инженеров. Ах, первопроходцы! Этот тип давно уже умер, и в то время, как незрячие глаза его скульптурного образа слепо взирали на фальшивые фасады по Хай-стрит, непочтительные птицы пачкали его форменную фуражку.

Когда я, не веря своим глазам, уставился на название парка, холодный пот выступил у меня на спине. Трэнаван-парк был расположен на перекрестке Хай-стрит и Фаррелл-стрит, и это имя, выплывшее из далекого прошлого, ошеломило меня. Уже приблизившись к Дому Маттерсона, я все еще не пришел в себя.

Говарда Маттерсона оказалось не так-то легко увидеть. Я выкурил в его приемной три сигареты, изучая прелести пухлой секретарши и размышляя об имени Трэнаван. Не такое уж обычное имя, не так уж часто встречается; на самом деле на моем пути оно попалось лишь однажды, и при таких обстоятельствах, о которых я предпочел бы не вспоминать. Можно даже сказать, что Трэнаван изменил мою жизнь, но как – к худшему или к лучшему, – на этот вопрос трудно ответить. Я призадумался, стоит ли мне оставаться в Форт-Фаррелле. Однако тощий кошелек и пустой желудок – самые убедительные аргументы, и я решил задержаться и посмотреть, что мне предложит Маттерсон.

Внезапно, без всякого предупреждения секретарша сказала:

– Мистер Маттерсон может вас принять.

Я не слышал ни звонка, ни телефонного вызова, и я уныло улыбнулся. Значит, он из тех ребят, кто демонстрирует свою власть таким образом: "Мисс Такая-то, подержите-ка этого Бойда полчаса, а потом впустите его". И думает при этом: "Пусть знает, кто здесь хозяин". А может, я ошибался, вдруг он действительно был занят.

Он оказался крупным и плотным, с красным лицом и, к моему удивлению, моего возраста – года тридцать три. Исходя из назойливого мелькания его имени в городе, я подумал, что он постарше: в таком возрасте обычно не успевают создать империю, даже самую маленькую. У него были широкие плечи, но он был явно склонен к ожирению, о чем свидетельствовали тяжелые складки у подбородка и на шее. Как ни велик он, а я все-таки немного выше его. Ну, я-то ведь тоже не крошка.

Стоя за столом, он протянул мне руку.

– Рад вас видеть, мистер Бойд. Дон Хальсбах говорил мне о вас много хорошего.

"Еще бы ему не говорить, – подумал я, – если иметь в виду, что я принес ему целое состояние". Затем мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы достойно ответить на костоломное рукопожатие Маттерсона. Я старательно мял его пальцы, пытаясь доказать, что наши силы равны.

– Ну ладно, садитесь, – ухмыльнулся он, выпустив мою руку. – Я оформлю вас на это дело. Процедура самая обыденная.

Я сел и взял сигарету из коробки, которую он подтолкнул ко мне через стол.

– Вот что, мистер Маттерсон, – сказал я. – Не буду вводить вас в заблуждение. Я рассчитываю на то, что работа будет непродолжительной. Я хочу освободиться к весне.

Он кивнул.

– Я знаю. Дон говорил мне об этом; он сказал, что летом вы хотите вернуться на Северо-Западные территории. Вы рассчитываете извлечь для себя какую-нибудь выгоду из такого рода геологии?

– Другие-то извлекали, – ответил я. – Было много удачных проб. Я полагаю, что здесь в земле больше металла, чем мы думаем, и все, что нам надо, – найти его.

Он осклабился.

– "Мы" подразумевает "вы". – Затем он покачал головой. – Вы обгоняете время, Бойд. Северо-Запад еще не готов для эксплуатации. Какой толк в богатом месторождении, если оно расположено в диких лесах, и чтобы разработать его, требуются миллионы?

Я пожал плечами.

– Если жила достаточно крупная – деньги будут.

– Может быть, – сказал Маттерсон сухо. – Как бы там ни было, из слов Дона мне ясно, что вы хотите работать недолго, с тем чтобы сразу получить все вознаграждение и уехать, правильно?

– Что-то вроде этого.

– Хорошо, мы вам подчиняемся. Теперь об общей картине. Корпорация уверена в громадном потенциале этого района Британской Колумбии, и дел у нас по горло. Мы организуем производство по многим взаимосвязанным направлениям с опорой главным образом на древесину. Выпускаем целлюлозу, фанеру, пиломатериалы. Мы задумали построить фабрику газетной бумаги, расширяем фанерные цеха. Но есть одна вещь, в которой мы сильно нуждаемся, – энергия. В особенности электроэнергия. – Он откинулся в кресле. – Конечно, мы могли бы провести трубопровод к месторождениям природного газа в районе Доусон-крик и использовать его для генераторов. Но это обойдется недешево, мы за этот газ никогда не расплатимся. Если мы пойдем по этому пути, поставщики газа будут держать нас на крючке. Используя излишки средств, они запустят руки в наше дело и отхватят себе лакомый кусочек. А мы хотим этот пирог съесть сами! И вот что мы задумали.

Он махнул рукой в сторону карты, висевшей на стене.

– Британская Колумбия богата электроэнергией, но совершенно в этом отношении неразвита. Она дает полтора миллиона киловатт из возможных двадцати двух. А здесь, на Северо-Западе, где можно получить пять миллионов, – ни одной электростанции, чтобы пенки снять. Черт знает сколько энергии пропадает!

• 1/62
• Следующая