Английский для смелых. Истории о духах и привидениях / Great Ghost Stories - Сарапов Михаил - Страница 15

 The words that I was about to utter died upon my lips, and a strange horror – a dreadful horror – came upon me. My sight had by this time become used to the gloom of the coach, and I could see with tolerable distinctness. I turned to my opposite neighbour. He, too, was looking at me, with the same startling pallor in his face, and the same stony glitter in his eyes. I passed my hand across my brow. I turned to the passenger on the seat beside my own, and saw – oh Heaven! how shall I describe what I saw? I saw that he was no living man – that none of them were living men, like myself! A pale phosphorescent light – the light of putrefaction – played upon their awful faces; upon their hair, dank with the dews of the grave; upon their clothes, earth-stained and dropping to pieces; upon their hands, which were as the hands of corpses long buried. Only their eyes, their terrible eyes, were living; and those eyes were all turned menacingly upon me!

A shriek of terror, a wild unintelligible cry for help and mercy (вопль ужаса, дикий, неразборчивый крик о помощи и милосердии), burst from my lips as I flung myself against the door, and strove in vain to open it (сорвался с моих губ, когда я кинулся на дверь и тщетно пытался открыть ее; to burst – лопаться; разрываться; взрываться; to fling – бросаться, кидаться, ринуться; to strive – стараться, пытаться).

In that single instant, brief and vivid as a landscape beheld in the flash of summer lightning (в этот-то особенный момент, краткий и живой, как пейзаж, увиденный во время вспышки летней молнии; single – одинокий; единственный, уникальный; to behold – увидеть, узреть), I saw the moon shining down through a rift of stormy cloud (я увидел луну, сиявшую через просвет грозовых туч; rift – трещина; расселина; разлом; щель; просвет) – the ghastly sign-post rearing its warning finger by the wayside (призрачный указатель, вздернувший свой предупреждающий палец у обочины дороги; ghastly – наводящий ужас, жуткий; мертвенно-бледный; призрачный; to rear – воздвигать, поднимать) – the broken parapet (сломанный парапет; to break) – the plunging horses (лошадей, замерших в прыжке; to plunge – устремляться, бросаться вперед или вниз) – the black gulf below (черную пропасть внизу; gulf – морской залив; бездна, пропасть). Then, the coach reeled like a ship at sea (затем дилижанс накренился, как корабль в море). Then, came a mighty crash (затем последовал мощный удар; crash – грохот, треск; авария, крушение) – a sense of crushing pain (чувство сильной боли; to crush – давить, дробить, мять; crushing – сильный, сокрушительный) – and then, darkness (и затем – мрак).

 A shriek of terror, a wild unintelligible cry for help and mercy, burst from my lips as I flung myself against the door, and strove in vain to open it.

In that single instant, brief and vivid as a landscape beheld in the flash of summer lightning, I saw the moon shining down through a rift of stormy cloud – the ghastly sign-post rearing its warning finger by the wayside – the broken parapet – the plunging horses – the black gulf below. Then, the coach reeled like a ship at sea. Then, came a mighty crash – a sense of crushing pain – and then, darkness.

It seemed as if years had gone by when I awoke one morning from a deep sleep (казалось, что прошли годы, когда я проснулся одним утром от глубокого сна), and found my wife watching by my bedside (и обнаружил, что моя жена дежурит у моей постели; bedside – место у кровати, у постели). I will pass over the scene that ensued (я не буду останавливаться на сцене, происшедшей потом; to pass – пропускать, опускать, не упоминать; to ensue – получаться в результате; следовать), and give you, in half a dozen words, the tale she told me with tears of thanksgiving (и передам вам полудюжиной слов = в двух словах то, что она рассказала мне со слезами благодарения /Господу/; tale – рассказ; thanksgiving – благодарение; благодарственный молебен). I had fallen over a precipice (я упал с обрыва), close against the junction of the old coach-road and the new (рядом с пересечением старого почтового тракта и нового; junction – связывание, соединение; пересечение дорог, перекресток), and had only been saved from certain death by lighting upon a deep snowdrift (и от неминуемой: «точной» смерти спасся только тем, что упал в глубокий сугроб; to light upon smth. – падать, сваливаться на что-либо) that had accumulated at the foot of the rock beneath (который намело у подножия скалы под обрывом; to accumulate – накапливаться, скапливаться; beneath – ниже, под). In this snowdrift I was discovered at daybreak, by a couple of shepherds (в этом сугробе меня обнаружили на рассвете два: «пара» пастухов), who carried me to the nearest shelter, and brought a surgeon to my aid (которые перенесли меня к ближайшему укрытию и привели мне на помощь хирурга). The surgeon found me in a state of raving delirium (хирург застал меня в горячечном бреду; state – состояние; to rave – бредить, говорить бессвязно; delirium – делириум, бред, расстройство сознания), with a broken arm and a compound fracture of the skull (со сломанной рукой и сложным переломом черепа; compound – составной; сложный). The letters in my pocket-book showed my name and address (на письмах в моем бумажнике было мое имя и адрес; to show – показывать); my wife was summoned to nurse me (мою жену вызвали, чтобы ухаживать за мной); and, thanks to youth and a fine constitution, I came out of danger at last (и, благодаря молодости и крепкому здоровью, мое состояние, наконец, перестало быть угрожающим; fine – зд.: прекрасный, превосходный; constitution – учреждение, устройство; конституция, телосложение; danger – опасность; to come out – выходить, освобождаться). The place of my fall, I need scarcely say, was precisely that (едва ли есть необходимость говорить, что место моего падения было в точности тем) at which a frightful accident had happened to the north mail nine years before (на котором случилась ужасная катастрофа с северным почтовым дилижансом девять лет назад).

 It seemed as if years had gone by when I awoke one morning from a deep sleep, and found my wife watching by my bedside. I will pass over the scene that ensued, and give you, in half a dozen words, the tale she told me with tears of thanksgiving. I had fallen over a precipice, close against the junction of the old coach-road and the new, and had only been saved from certain death by lighting upon a deep snowdrift that had accumulated at the foot of the rock beneath. In this snowdrift I was discovered at daybreak, by a couple of shepherds, who carried me to the nearest shelter, and brought a surgeon to my aid. The surgeon found me in a state of raving delirium, with a broken arm and a compound fracture of the skull. The letters in my pocket-book showed my name and address; my wife was summoned to nurse me; and, thanks to youth and a fine constitution, I came out of danger at last. The place of my fall, I need scarcely say, was precisely that at which a frightful accident had happened to the north mail nine years before.