Бег вслепую - Бэгли Десмонд - Страница 1

• 1/65
• Следующая

Обременить себя трупом значит оказаться в сложном положении, особенно если к трупу не прилагается свидетельство о смерти. Хотя любой доктор, даже только что окончивший медицинскую школу, без труда установил бы причину смерти. Человек умер от остановки сердца или от того, что медики высокопарно называют сердечной недостаточностью.

Непосредственной причиной остановки его насоса послужило то, что кто-то сунул ему между ребер острую полоску стали достаточно глубоко для того, чтобы пронзить большую сердечную мышцу, вызвав тем самым серьезную и невосполнимую утечку крови, в результате чего мышца перестала сокращаться. Сердечная недостаточность, как я уже сказал.

Я не особенно беспокоился о том, чтобы найти доктора, поскольку нож принадлежал мне и моя рука сжимала рукоять в тот момент, когда острие изгнало из него жизнь.

Я стоял на открытом месте возле дороги с телом, лежащим возле моих ног, и я был испуган, так испуган, что чувствовал слабость в животе и задыхался от приступа тошноты, подступившей к самому горлу. Я не знаю, что хуже — убить того, кого ты знаешь, или убить незнакомца. Данное тело принадлежало незнакомцу — на самом деле таким он для меня и остался — я никогда не видел его раньше.

И вот как все это произошло.

Двумя часами раньше воздушный лайнер скользнул сквозь облака, и моему взору открылся хорошо знакомый унылый ландшафт Южной Исландии. Самолет снизился над полуостровом Рейкьянес и точно в назначенное время совершил посадку в Кьеблавикском международном аэропорту, где мелкий моросящий дождь высачивался из серого стального неба в виде мельчайших частиц влаги.

Я был невооружен, если не принимать во внимание «сген дабх». Офицеры таможни не любят пушек, поэтому я не захватил с собою пистолет, и к тому же Слейд сказал, что он мне не понадобится. «Сген дабх» — черный нож горцев — весьма неприметное оружие, если в наши дни его вообще сочтут за оружие. Этот нож можно увидеть на голени у истинного шотландца, когда тот облачен в парадный национальный костюм, где он служит просто обычным украшением, дополняющим мужской наряд.

Мой нож был более функционален. Он достался мне от деда, который в свою очередь получил его от своего деда, и значит, нож изготовили по меньшей мере сто пятьдесят лет назад. Как всякий хороший инструмент для убийства он был лишен ненужных украшений — даже внешняя отделка имела свое функциональное предназначение. Рукоятку из эбенового дерева с одной стороны покрывал классический кельтский орнамент в виде переплетенных прутьев, который обеспечивал хороший контакт с ладонью, но с другой стороны она оставалась гладкой, благодаря чему нож беспрепятственно выскальзывал из руки при броске; лезвие имело в длину не более четырех дюймов, но его вполне хватало для того, чтобы достать до жизненно важных органов; далее кусок дымчатого кварца, сверкающий матовым блеском на кончике рукоятки, находился там неспроста — он балансировал нож, превращая его тем самым в превосходное метательное оружие.

Он хранился в плоских ножнах на моей левой голени. А где еще вы ожидали найти «сген дабх»? Простой способ зачастую оказывается наилучшим, поскольку большинство людей не замечают очевидного. Таможенник далее не заглянул в мой багаж и тем более не стал подвергать детальному осмотру мою персону. Я так часто приезжал в эту страну, что меня здесь хорошо знали, и кроме того мне помогало знание языка — в мире всего 200 000 человек, говорящих по-исландски, и поэтому исландцы всегда бывают приятно удивлены, когда сталкиваются с иностранцем, не пожалевшим времени на то, чтобы выучить их язык.

— Снова на рыбалку, мистер Стюарт? — спросил таможенник.

Я кивнул.

— Да, надеюсь добыть нескольких ваших лососей. Мои снасти стерильны — вот сертификат.

Исландцы пытаются защитить лососей от болезней, которым подвержены рыбы в британских реках.

Он взял сертификат и пропустил меня через барьер.

— Желаю удачи, — сказал он мне на прощанье.

Я улыбнулся ему и прошел в вестибюль, откуда, следуя инструкциям, полученным от Слейда, свернул в кафетерий.

Я взял чашечку кофе, и тут же кто-то уселся рядом со мной и положил на столик номер «Нью-Йорк Таймс».

— Ну и ну! — сказал он. — Здесь значительно прохладнее, чем в Штатах.

— Даже холоднее, чем в Бирмингеме, — произнес я торжественно, после чего обмен дурацкими паролями закончился и мы перешли к делу.

— Это завернуто в газету, — сказал он.

Он был низеньким лысеющим человеком с бегающим взглядом озабоченного исполнителя. Я постучал по газете.

— Что здесь? — спросил я.

— Не имею понятия. Вы знаете, куда это нужно доставить?

— В Акурейри, — ответил я. — Но почему я? Почему это не можете сделать вы?

— Только не я, — произнес он твердо. — Я улетаю в Штаты ближайшим рейсом.

Казалось, он испытывал большое облегчение от сознания этого простого факта.

— Давайте не будем торопиться, — предложил я и привлек внимание официантки. — Я куплю вам кофе.

— Спасибо, — поблагодарил он и выложил на стол кольцо с ключами. — Снаружи на стоянке припаркована машина, ее регистрационный номер написан возле заголовка газеты.

— Премного вам обязан, — сказал я. — Я уже было собрался взять такси.

— Вам не за что быть мне обязанным, — ответил он резко. — Я делал только то, что мне сказали, так же как и вы, — а сейчас просто разговариваю, и теперь ваша очередь заняться делом. В Рейкьявик вы поедете не по главной дороге, а через Крусьювик и Клейфавант.

Когда он это сказал, я подавился кофе, который прихлебывал из чашечки. Придя в себя и восстановив дыхание, я воскликнул:

— Какая в этом необходимость, черт возьми? Мне придется преодолеть в два раза большее расстояние по паршивым дорогам!

— Не знаю, — ответил он. — Я просто тот парень, который передает распоряжения. Но эта инструкция появилась в последний момент, значит, до кого-то дошли сведения насчет того, что где-то на главной дороге вас может поджидать кто-то еще. Я не знаю.

— Вы знаете немного, не так ли? — спросил я саркастично и постучал по газете. — Вы не знаете, что здесь, вы не знаете, почему я должен тратить весь день на то, чтобы обогнуть полуостров Рейкьянес. Я сомневаюсь, что получу ответ, если даже спрошу вас, сколько времени.

Он криво усмехнулся.

— Все равно я готов поспорить, что знаю больше вас.

— Это совсем не сложно, — сказал я раздраженно. Таков был Слейд; он основывал всю работу на принципе необходимой достаточности и считал, что то, чего ты не знаешь, не сможет ему повредить.

Он допил свой кофе.

— Вот и все, приятель, — за исключением одного момента. Когда окажешься в Рейкьявике, оставь машину на стоянке перед отелем «Сага» и ни о чем не беспокойся. О ней позаботятся.

Он поднялся, не сказав больше ни единого слова, и пошел прочь, по-видимому, торопясь поскорее убраться подальше от меня. В течение нашего короткого разговора он сидел как на иголках, что насторожило меня, поскольку это не соответствовало тому, как Слейд описал мое задание. «Все очень просто, — говорил Слейд. — Ты будешь простым посыльным». Насмешливый изгиб его губ подразумевал, что это все, на что я теперь способен.

Я встал и сунул газету под мышку. Вес скрытого в ней свертка оказался умеренно тяжелым, но не обременительным. Забрав свой багаж, я вышел наружу и обвел взглядом стоянку в поисках автомобиля, которым оказался подержанный «Форд кортина». Минутой позже я покинул аэропорт Кьеблавик и направился на юг, удаляясь от Рейкьявика. Хотелось бы мне знать, какой идиот сказал: «Более длинный путь является самым коротким».

Оказавшись на безлюдном участке дороги, я остановил машину возле обочины и взял в руки газету, лежащую на сиденье там, где я ее бросил. Сверток точно соответствовал описанию Слейда — маленький и более тяжелый, чем можно было ожидать. Сверху его покрывала коричневая мешковина, зашитая аккуратными стежками, благодаря чему он выглядел совершенно безлико. Осторожные постукивания сказали мне, что под мешковиной очевидно скрыта металлическая коробка, в которой ничего не загремело, когда я попробовал ее потрясти.

• 1/65
• Следующая