Нибелунги. Кровь дракона - Крючкова Ольга Евгеньевна - Страница 25

Королева смерила лекаря ледяным взором и произнесла:

– Главное, что ребёнок родился здоровым. Это подтверждает тот факт, что мой сын может иметь наследников. Арнегунда, упокой Логос её душу, сделала своё дело. Ни она первая, кто умирает родами…

Симоний многое повидал на своём веку, в том числе и смерть своих пациентов. Не всех рожениц удавалось ему спасти… Но холодные слова королевы привели его в замешательство. Он подумал, что прелестная молодая женщина поплатилась жизнью лишь для того, чтобы окончательно доказать Кастра Ветере мужскую состоятельность Зигфрида.

Королева Зиглинда решилась-таки поговорить с мужем о женитьбе их сына. Она решительно вошла в покои короля, когда тот соблаговолил, наконец, выбраться из своей обширной латифундии, где утопал в объятиях молодой наложницы, дабы посетить Кастра Ветеру.

В последнее время король всё меньше времени уделял делам государственной важности, переложив это бремя на плечи своих советников. Он по наущению наложницы даже подумывал передать бразды правления своему сыну, а саму же окончательно поселиться на латифундии.

Тем паче эти мысли посещали короля всё чаще, когда Зигфрида объявили в столице «победителем дракона», искупавшимся в крови чудовища и обретшим долгую жизнь и неуязвимость. Про себя Зигмунд посмеивался над фантазиями придворных, а затем горожан и черни, подхвативших сию байку и разнесших её по всему королевству. Мало того, путешествующие музыканты-шпильманы, подхватили эту историю и переложили на музыку в стихотворной форме. Получилось так называемое «Сказание о Зигфриде, победителе дракона».

Король решил, что вырастил достойного сына и наследника, пройдёт ещё два-три года, и он официально передаст Зигфриду все символы власти: корону Вёльсунгов и золотой жезл. Сам же, наконец, обретёт покой с любимой женщиной. Ведь Зиглинду, он, увы, никогда не любил. Их брак был совершён по политическому расчёту. Теперь же он выполнил свою функцию: произвёл на свет наследника, воспитал его настоящим мужчиной, укрепил власть Вёльсунгов (во многом благодаря присутствию легиона «Ульпия Виктрикс»), расширил свои владения, отхватив у данов изрядный кусок земли, укрепил северные границы. Что ещё можно желать потомку бога Одина?.. Зигмунд никогда не забывал, даже исповедуя арианство (во многом формально, потому что оно было некогда официальной верой Рима), от кого Вёльсунги ведут свой род. Теперь он видел в своём сыне достойного потомка великого языческого бога, покровителя Северных земель. И Зигмунд был горд и… спокоен за будущее Фризии.

…И так королева зашла в покои своего супруга, столкнувшись в дверях с главным советником. Тот почтительно поклонился и спешно удалился прочь. Зиглинда, тщательно причёсанная и облачённая в изысканную тунику небесно-голубого цвета, как нельзя лучше подчёркивающую цвет её глаз, отливающих холодным блеском иберийской стали, гордо предстала перед королём.

Властитель Фризии невольно встрепенулся. В последнее время он старался как можно реже видеться с женой. Теперь же он интуитивно почувствовал, что предстоит непростой разговор.

Он натянуто улыбнулся, жестом пригласил супругу присесть на стул с высокой резной спинкой и произнёс:

– Рад видеть тебя, Зиглинда.

Королева передёрнула плечами, смерив супруга взглядом, способным напрочь заморозить воды Северного моря.

– Надеюсь, что в твоих словах присутствует хоть капля искренности. В то время, как я решаю: кто же станет наложницей нашего сына, а возможно, впоследствии и – женой, ты практически не покидаешь латифундию, наслаждаясь очередной девкой. – Произнесла она с горьким упёком, усаживаясь на стул.

Король ощутил прилив ярости. С трудом подавив его, он ответил:

– Ты прекрасно знаешь, что в выборе наложницы для сына я всецело тебе доверяю. О его женитьбе же вопрос таки ребром не стоял… Что же касается моей наложницы, – король произнёс последнюю фразу, нарочито выделяя голосом последнее слово, – то ты не имеешь право называть её девкой! Я взял её не из лупанария, который, кстати, предпочитает посещать наш сын вместе со своими друзьями! Румелия – дочь достойного человека!

– Конечно, кто же оспаривает этот факт?! – Безропотно согласилась Зиглинда. – Он стал достойным человеком за счёт прелестей своей дочери…

Зигмунд тяжело вздохнул и набычился. Королева, довольная собой и тем, что уязвила мужа, улыбнулась.

– Ах, Зигмунд, я пришла к тебе отнюдь не для того, чтобы ссориться. Я считаю, что после того, как наш сын нашёл сокровища, самое подходящее время подыскать ему жену… – примирительным тоном произнесла она.

– Кажется, ты активно занималась этим вопросом. Среди дочерей моих советников и военачальников несомненно сыщется достойная кандидатура…

– Разумеется, – с готовностью согласилась королева. – Но наш сын выразил желание жениться только на принцессе…

– Хм… Разумно… – одобрил Зигмунд и задумался.

– Так вот, – продолжала гнуть свою линию королева, – я и хотела посоветоваться с тобой…

Зигмунд цепко воззрился на жену: уж он-то прекрасно знал, что означает её желание посоветоваться – она всё решила сама и лишь поставит его в известность… Невольно перед глазами встал образ нежной и податливой Румелии. Король уже пожалел, что покинул латифундию.

– Я слушаю тебя… – произнёс он.

Зиглинда только этого и ждала.

– Надо отправить всем сопредельным королям приглашение на праздник в честь нашего сына. Пусть приедут либо сами, либо пришлют своих представителей. К тому же в приглашении надобно намекнуть на то, что Зигмунд намерен жениться. Вот и посмотрим, что смогут нам предложить франки, бургунды, тюринги, саксы…

Зигмунд в задумчивости почесал седеющую бороду.

– М-да… Идея хорошая… Кажется, у короля франков Хлодиона была очаровательная дочь Блитхильда… Сколько же ей лет?.. – король что-то прикинул в уме. – По всему получается, пятнадцать. Девица в самом соку… У Людегара, короля саксов, законных дочерей нет, разве что от наложниц. Я слышал, что девицы хороши собой, стройны, белокуры…

– Да-да! – с жаром подхватила королева. – Но вряд ли наш сын плениться незаконнорожденной кандидаткой. У Шваба, короля алеманов, насколько мне известно, также есть дочь. Пусть она ещё совсем юна, ей всего-то двенадцать, но она – истинная принцесса. А уж о красоте принцессы Кримхильды, этой надменной бургундки, пожалуй, все наслышаны… Наш сосед, король данов Людегаст, давно жаждет породниться с нами.

Зигмунд усмехнулся.

– Ну да! После того, как я захватил у него столько земель! Что ему ещё остаётся делать?! Нет, дочь Людегаста – неподходящая кандидатура.

– Но всё равно, его следует пригласить. Не стоит нарушать установившийся мир, хоть и хрупкий… – резонно заметила королева.

– Поступай, как считаешь нужным, – согласился Зигмунд, прекрасно зная, что спорить с женой сложно, да и бесполезно. – И не стоит забывать о короле тюрингов Фисуде… – добавил он.

Королева кивнула.

На следующий день она собственной рукой отписала письма в самой изысканной форме, на латыни, сопредельным королям. Впрочем, не забыв и короля алеманов, а его земли, известные как Гельвеция, граничившие в большей степени с Бургундией, Рецией, Белгикой, полностью контролировавшимися римскими легионами. Однако это обстоятельство не смущало Зиглинду.

Итак, королева фризов приглашала гостей посетить Кастра Ветеру в нале июня 235 года эры Цезаря. Зиглинда недаром выбрала это месяц для праздника, ибо июнь по римскому календарю посвящался богине Юноне, супруге всесильного Юпитера, покровительствующей браку, рождению, материнству.

В назначенный срок в Кастра Ветеру стекались высокородные гости в сопровождении своих роскошно разодетых свит. Такое впечатление, что короли, а почти все они приняли приглашение четы Вёльсунгов (за исключением Бургундии, Гунтар предпочёл не покидать своей столицы, отправив в далёкую Фризию верного Петрония), решили затмить друг друга роскошью.