Владигор - Бутяков Леонид - Страница 40
- Предыдущая
- 40/89
- Следующая
И тогда Филимон высоко подпрыгнул, уже в воздухе прижал колени к подбородку и широко раскинул руки.
— Чжак-шу! — пронесся над камнями его магический клич.
В то же мгновение он превратился в большого серого филина и в два взмаха сильных крыльев поднялся к вершине скалы, цепко удерживая когтями свой меч. Отвернувшись от слепящего солнца, Филимон смог наконец увидеть соперника. Скользнув вниз, он вдруг застыл в воздухе и бросил меч прямо в грудь человека.
Лишь удивительно быстрая реакция позволила княжичу избежать мощного удара. Меч врезался в щит и расколол его.
— Ну нет, Филька, так не годится! — отбрасывая свое оружие в сторону, заявил Владий. — Ты опять применяешь эти чародейские штучки. У меня ведь крыльев нет, чтобы за тобой по небу гоняться!
Тяжело дыша, он сел на камень, снял шлем и утер пот со лба, Филин, сложив крылья, ударился о землю. Неяркая вспышка — и птица вновь обернулась в юношу. Улыбаясь, Филимон подошел к Владию.
— Сам виноват, княжич. Ты схитрил — я ответил тем же.
— В чем это я схитрил? — притворно удивился Владий.
— А когда меня против солнечного света выставил. Прекрасно знаешь, что я не могу смотреть даже на вечернее солнце.
— Так любому противнику не понравится, когда солнце в глаза бьет, — возразил Владий и, довольный своей проделкой, рассмеялся. — А неплохо я у скалы вывернулся, да? Ты уже, наверно, победу праздновал, когда прижал меня?
— Неплохо, — согласился Филимон. — Но перед сном синяки у себя на боках посчитай. Будь наши мечи настоящими, а не деревянными, лежать бы тебе сейчас на этих камнях бездыханным. Ловкость и реакция у тебя замечательные, а вот удар пока слабо держишь, нет еще настоящей твердости в руке. Да ты не расстраивайся, — добавил он, увидев, как огорчился Владий. — Я с тобой всего месяц занимаюсь, а ты уже почти на равных со мной бьешься. К весне, пожалуй, я не рискну с тобой связываться: еще пристукнешь ненароком!
Оба рассмеялись. Пора было возвращаться в Замок, где их ждал плотный ужин, после которого Филимон отправлялся по своим «птичьим» делам в ночные леса,а для Владия наступало время ежевечерней беседы с Учителем.
Он всегда ждал этих бесед с нетерпением. Поединки с юношей-филином, прогулки по окрестным горам, долгие часы за чтением «Синегорских Летописаний» и других фолиантов из огромной библиотеки Замка, подробное изучение истории и обычаев народов Поднебесного мира — да, все это было очень увлекательно, очень нравилось ему. Но превыше всего он ценил беседы с Учителем.
От него Владий впервые узнал о нашествии Злыдня, Злой Силы, Триглава (имена были разные, а суть — одна), о борьбе, которую начали чародеи, о тайне Заморочного леса…
Выяснилось, что чародейский синклит, замкнув лес, никак не ожидал, что как раз в этот час туда вошел княжич. Нелепое совпадение! Пять лет они удерживали рассадник нечисти в прочном кольце своих заклинаний, никто не мог выйти оттуда — ни живой, ни мертвый. Даже Время оказалось замкнуто само на себя, оно спрессовалось в пять дней. Владий вряд ли бы выдержал это давление Времени, но спас корень жар-цвета, который помог ему приспособиться и выжить. Под конец путешествия через Заморочный лес действие корня ослабло, поэтому-то он стал таким горьким. Однако самый трудный участок пути был пройден.
Не только корень жар-цвета, но и два других подарка ворожеи Дироньи (да сохранится имя ее в памяти людской!) защищали княжича: медвежий опашень и заговоренный охотничий нож. Мудрая ворожея знала, что дать ему в дорогу. К несчастью, сама она погибла через день после того, как направила Владия в лес: была сожжена отрядом борейских наемников в избушке у Лебяжьего порога за то, что отомстила своим обидчикам, двое из которых навсегда превратились в каменных истуканов, а третий — в шелудивого пса, кормящегося объедками на задворках Ладора.
Белун не успел встретиться с ней, поэтому не знал куда она направила княжича. Охранный аметистовый перстень не подавал никаких знаков, из чего следовало что он либо потерян, либо княжич находится вне пределов чародейской власти. То и другое оказалось верным. Сначала непроницаемый черный туман Заморочного леса мешал перстню открыть Белуну местонахождение Владия, затем сам Владий допустил ошибку, спрятав перстень в земле. Так был потерян еще год.
О том, что княжич находился в плену у речных разбойников, Белун узнал почти случайно. Следя за появившимся в Синегорье колдуном Аресом, сделавшим на пути в Ладор остановку в Замостье, чародей услышал пьяный рассказ колченогого Вирема. Как и Арес, он догадался, о ком идет речь. Однако непосредственно вмешаться в развитие событий Белун не осмелился, поскольку такое вмешательство могло нанести непоправимый вред княжичу, да и всем людям Поднебесного мира. Подобное, к несчастью, уже случалось — в иных временах и странах, — приводя к ужасным последствиям.
Злыдню и его слугам людские беды только на руку. Арес, используя Черную магию, готов без угрызений совести вмешиваться во все, что угодно его Господину. Перекраивая Карту Судеб, казня и милуя по указке Триглава, он нарушает издревле существовавшее равновесие между Добром и Злом. Рано или поздно начинаются всемирные изменения, остановить которые невозможно…
Впрочем, подробнее рассказать Владию о противостоянии Тьмы и Света, о взаимопроникновении магии и реальности, о сути Времени и Пространства чародей не спешил. «Всему свое время, мой мальчик», — повторял он, рассеянно улыбаясь, и Владий терпеливо ждал.
Их беседы проходили в разных местах: то в большой зале, возле очага с ярко пылающими поленьями, то на зеленой лужайке в саду, то на высокой башне, под ранними звездами. На сей раз чародей позвал княжича в библиотеку — просторную комнату, стены которой сплошь были заставлены книжными шкафами и полками. Тяжеленные фолианты в переплетах из бычьей кожи, клинописные глиняные таблички, тонкие папирусы, берестяные свитки, восковые дощечки — чего здесь только не было! Владий диву давался, оглядывая эти свидетельства человеческой мудрости. И сокрушенно вздыхал — в подавляющем большинстве собранные здесь письмена ни о чем не могли ему поведать, ибо начертаны были на чужеземных языках.
Филимон, с которым однажды Владий поделился своим сожалением, легкомысленно махнул рукой: «Подумаешь, велика важность! Да хоть десяток языков знай — всей этой премудрости простому человеку все равно не усвоить. Зачем тогда и стараться?» Княжич понимал ход мыслей своего нового приятеля, но не соглашался с ним. Ведь даже то, что он смог узнать из немногих понятных ему книг, заставило его по-новому взглянуть на окружающий мир, расширило горизонты этого мира далеко за пределы Братства княжеств. Чем больше узнавал Владий, тем яснее становился ему и грандиозный замысел отца: объединить родственные по языку и обычаям народы в могучую державу, богатую и непобедимую…
Размышления княжича прервал негромкий голос Белуна:
— Я рад, мой мальчик, что ты проявляешь столь неподдельный интерес к собранным здесь плодам пытливого человеческого разума. Кажется, особого твоего внимания удостоились «Синегорские Летописания»? Весьма полезное чтение для будущего правителя Синегорья, которому предстоит вписать в сей фолиант свои страницы. Вижу, хочешь о чем-то спросить?
— Да, Учитель. В «Синегорских Летописаниях» можно отыскать примеры того, как из-за интриг, заговоров, убийств и бунтов власть в княжестве переходила из рук в руки, прерывался один княжеский род и начинался другой. Иной раз случалось, что к власти приходил весьма достойный правитель, делавший затем много полезного для своего народа. Почему же сейчас ты считаешь меня единственным возможным продолжателем дела Светозара? Разве не может получиться так, что, например, воевода Фотий, собрав сильную дружину и изгнав Климогу, окажется более достойным преемником Светозора? Я слишком юн, Учитель, чтобы править княжеством.
— Мне понятны твои сомнения, Владий, и они делают тебе честь, доказывая, что ты не стремишься к власти ради властвования над людьми, трезво оцениваешь известные тебе собственные способности. Заметь, я говорю: известные тебе. Однако ты еще очень мало о себе знаешь, мой мальчик. Поверь, если бы вопрос заключался только в поисках достойного претендента на верховную власть в Синегорье, моего — даже косвенного — вмешательства в происходящие события не потребовалось бы. Рано или поздно Климога будет свергнут, поскольку он слаб, властолюбив и не слишком умен. Но крайне важно, чтобы не прервалась династия Светозора.
- Предыдущая
- 40/89
- Следующая
