Наследница престола - Буторин Андрей Русланович - Страница 62
- Предыдущая
- 62/79
- Следующая
— Немедленно пропустить крейсер! Никаких препятствий не чинить! Два… нет — четыре корабля сопровождения до самой Анамады! Дать разрешение к посадке на мой личный космодром! Докладывать без промедления о ходе операции!
Как ни тихо говорил Аггин, Марронодарра слышала его ответы и кое о чем догадалась. «Ярость»!.. Этот корабль она запомнила!
Аггин увидел, что принцесса прислушивается к разговору. Он снова увлекся и разговаривал вслух! Столько ошибок сразу… Вождь собирался как-то объяснить происходящее Марронодарре, но на связь вновь вышел министр обороны:
— Мой Вождь! Экипаж «Ярости» отказывается от сопровождения! Напротив, они требуют убрать все корабли заграждения с этого участка как можно дальше, увести из зоны действия орудий… Передают, что иначе никакого разговора не будет.
Аггин скрипнул зубами и — уже мысленно — сказал:
— Выполняйте их требования! Уберите корабли.
— Но…
— Никаких «но»! Убрать, я сказал! И никакой самодеятельности, никакой подстраховки! Беру всю ответственность на себя. Разрешаю записать это, если сильно боитесь. Хотя вы и так ведь все записываете.
— Мой Вождь… — обиженно начал министр, но Аггин прервал его:
— Молчать! Никаких посторонних разговоров! Выполняйте приказ! И смотрите мне: хоть что-нибудь сделаете по-своему…
— Никак нет! То есть, так точно!.. Я имею в виду… — Министр обороны совсем запутался.
— Я понял, что вы имеете в виду. Да, самое главное: операция' повышенной секретности! Взять подписку о неразглашении со всех участников. За разглашение — высшая мера без суда! Выполняйте!
Последние слова разгоряченный Вождь снова выкрикнул вслух.
— Круто вы его! — усмехнулась Марронодарра, когда Аггин вновь повернул к ней лицо. — Может, и меня под расстрел — я ведь тоже кое-что слышала? Или как вы там казните провинившихся?
— Ваше высочество, это важное государственное дело. Поскольку наши государства скоро будут друзьями, а вы — второе лицо Империи, какие от вас могут быть секреты? — Вождь слащаво улыбнулся. — Давайте пройдем в глайдер, отправимся в мою резиденцию, подождем там гостей, и вы сами все услышите из первых уст!
Аггин очень надеялся, что Турины расскажут все о наследнице, — а может, и привезут ее! Для принцессы их слова будут звучать куда достоверней, чем его. Вот только и впрямь знать она будет слишком много… А не все ли равно, если найдется истинная наследница престола? Об этом и так все скоро узнают! От него самого.
Но никуда улететь Вождь с принцессой не успели. Только они сели в глайдер, как небо прочертила яркая звездочка, ставшая при ближайшем рассмотрении шлюпкой анамадянского крейсера. Стреловидное судно опустилось рядом с глайдером Аггина. При желании можно было даже перепрыгнуть из люка в люк. Впрочем, делать это не пришлось: люк крейсерской шлюпки раскрылся и из него вышли Евгения Турина и… Генка!
Марина ахнула и выпрыгнула из глайдера. Бросившись на шею любимого, она, не обращая внимания на Еггенодарру и спустившегося на землю Аггина, принялась целовать его, приговаривая:
— Миленький мой, родной! Жив, жив!
Аггин деликатно, но достаточно громко кашлянул. Принцесса опомнилась, оторвалась от Генки, не выпуская его руки из своей, и обратилась не к анамадянскому Вождю, а к стоявшей возле катера худенькой темноволосой джерроноррке.
— Здравствуйте! — сказала она по-русски. — Гена так много рассказывал о вас!
— Здравствуйте, ваше высочество, — по этикету церемонно поклонилась Ева. Затем, улыбнувшись, сказала, также по-русски: — Мне тоже рассказывал о вас сын. И весьма немало.
— Постойте! — подался вперед Аггин. — Прекратите переговариваться на этом языке! В конце концов, это просто неприлично!
— Простите… — Еггенодарра поклонилась и ему, хоть и не так почтительно, как принцессе, и перешла на джер, которым анамадянский Вождь владел превосходно. — Мы просто поздоровались. И перестаньте разговаривать в приказном тоне, пожалуйста. Это я собираюсь предъявить вам претензии!
— Претензии? Мне? — скрипуче рассмеялся Аггин.
— Да, вам! Отдайте мою дочь! Аггин совершенно искренне удивился:
— Вашу… дочь? О чем вы, уважаемая Ева? И кто этот молодой джерронорр рядом с вами, которого так страстно лобзала моя будущая невестка? Может, он ваш сын? — Аггин заскрипел-засмеялся вполголоса.
— Да, это мой сын. Мой и Зукконодорра. Его зовут Геннадий. А еще у нас есть дочь Юлия, и мы знаем, что она находится сейчас у вас!
— Стоп-стоп-стоп… — до Аггина стало что-то доходить. — Такая рыженькая, в кудряшках?
— Да, — сдвинула брови Ева. — Верните ее немедленно! Иначе Зукконодорр уничтожит вашу резиденцию, дворец вашего сына и всех нас с нею вместе!
И тут Аггин расхохотался. Окружающим показалось, что с неба посыпался старый железный лом: Вождь грохотал, скрежетал, скрипел металлом о металл, дребезжал и звенел. При этом он сгибался в три погибели и вновь распрямлялся, приседал, хлопал себя по лысине, стучал в грудь…
Когда неожиданный приступ веселья прошел, он, со стоном вытерев слезы с лица, скрежетнул:
— Ну, я и дурак! — затем торжественно-дурашливо объявил: — Ваша дочь Юлия сбежала!
— Куда?! — выдохнули Ева и Генка.
— Вероятно, в театр. Она у вас такая артистка!
— Перестаньте паясничать, Аггин! — рассердилась Еггенодарра. — Вы можете сказать, где моя дочь?
— Не могу, — развел руками Вождь. — Мы и побеседовать с ней толком не успели, как она — фьють! — и улетела.
— Принцесса?.. — умоляюще глянула на Марину Ева. Марина кивнула:
— Это правда. Юля была здесь, но воспользовалась Силой и улетела.
— Куда?
Марина неуверенно пожала плечами. Как бы сказать так, чтобы не понял Аггин?
— Наверное, домой, — нашлась она. Вождь не мог знать наверняка, где Юлькин дом. Впрочем, никто не мог знать наверняка и где сейчас сама Юля.
— Неужели вы до сих пор сомневаетесь в моей правдивости и честности? — обиженно хрюкнул Аггин, делано поджимая губы. — А я вам доверился… Рассказал вам такое… — Он заговорщицки подмигнул Еве. — Кстати, вы исполнили мое маленькое поручение? Хотя нет, не отвечайте, я хочу подняться с вами на крейсер, чтобы и Зукконодорр не целился в нас попусту, а тоже участвовал в разговоре. Вы ведь не против?
Ева пожала плечами:
— Конечно нет.
— Вот и прекрасно! Только завезем сначала принцессу ко мне в резиденцию, а то мой сын немного приболел. Нервы, знаете ли… Такая ответственность!
— Мы заберем ее с собой! — замахал руками Генка, вырываясь вперед.
Ева испуганно посмотрела на сына. Марина опустила голову.
— Как это — с собой? Куда? — заскрежетал Аггин. — Принцесса направлялась именно сюда, когда ее пытались похитить! Она должна была познакомиться с моим сыном, начать подготовку к свадебной церемонии с ним! Ее высочество, прекрасно справившись с возникшими обстоятельствами, самостоятельно добралась к нам… Или " же Император передумал заключать мир? Мне ничего об этом не известно.
Марина подняла на Генку влажные глаза:
— Да, Геночка, это так! Прости, но я должна… Я обязана стать женой Миссина! — И, перейдя вновь на русский, шепнула: — Но я клянусь тебе, что никогда не стану его женщиной, поверь!
Генка вздрогнул. Его плечи поникли, голова почти упала на грудь. Мать увидела это и прижала сына к себе:
— Гена, родной, успокойся, это необходимо! Генка бережно отстранил мать. Поднял голову, блеснув глазами.
— Простите меня все. Я… погорячился, — сказал он и повернулся к Марине: — Прошу извинить меня, ваше высочество! Счастья вам и мира Галактике… — Он быстро отвернулся и запрыгнул в катер.
ГЛАВА 46
Увидев один из лучших своих крейсеров, гордо парящий на фоне немигающих звезд, Аггин невольно им залюбовался. Но, вспомнив, что корабль, по сути, захвачен, нахмурился. Даже лысина Вождя стала блестеть как-то тусклее обычного. И все же Аггин промолчал. Пока…
Вообще, за время перелета с Анамады на «Ярость» между пассажирами катера не было произнесено ни слова. Управляла шлюпкой Ева. Генка и Аггин «любовались» космическими пейзажами, глядя каждый в свою сторону. Наверное, в такие мгновения лучше всего проявляется истинное отношение людей друг к другу. Временное безделье, тишина, покой, величественная красота вокруг… Друзья или испытывающие между собой симпатию, приязнь люди — да и ничего не испытывающие, но поддерживающие нормальные отношения в принципе — обязательно перекинулись бы хоть парой слов, обменялись бы взглядами. Холод же, подобный космическому, явно ощущался в чувствах друг к другу пассажиров катера и говорил лучше всяких слов. Разумеется, это не относилось к отношениям между Генкой и его мамой.
- Предыдущая
- 62/79
- Следующая
