Малая Мстя - Бялко Анна - Страница 2

Неужели уже десять, на самом деле? Нет, даже больше. Вот ведь, как время-то летит… Вообще-то да, если вспомнить, сколько всего за это время с ней послучалось… Как растила Марьянку, крутясь на двух работах, чтобы в доме было хоть что-нибудь, как вышла потом второй раз замуж – и так хорошо получилось, кто бы ожидал, как бросила работу и начала рисовать всерьез, как родила еще сына – и правда, десять с лишним лет наберется… Но все равно, когда вспоминаешь, как уходила тогда с пятилетней Марьянкой из этого дома, в ночь, в никуда…

Они поженились так рано, такими молодыми и глупыми… Марина до сих пор не понимает, что дернуло ее выйти замуж за этого Мишу, она и не знала его совсем. Он учился на другом курсе, на другом факультете. Появился внезапно возле нее – и больше не уходил. Разогнал постепенно всех прочих мальчиков, и даже ее подружкам от него доставалось. Он ревновал ее, а ей, молоденькой дурочке, тогда это льстило. И внимание льстило, и вечные эти розы зимой. И то, что уже через два месяца знакомства он настойчиво стал звать ее замуж. Вот только зачем она согласилась… Хотя… Там был такой роскошный дом, и очаровательная мама, и папа – генерал. Марина никогда раньше не видела такого блеска, в ее семье все были скромными инженерами… Огромная квартира, шикарная мебель, отдельная ванная для них с Мишкой – это в московской-то квартире, в доевроремонтные времена… Конечно, все равно дура была, это теперь она знает, что свободу нельзя менять ни на какие житейские блага, но тогда…

А именно свободой ей пришлось заплатить за все обретенное внешнее великолепие. Нет, ее никто ни в чем не притеснял, и мама, и папа-генерал были с ней очень ласковы, называли доченькой, а Мишка – тот вообще только что не на руках носил. Но почему-то ей было так трудно там находиться, даже дышать. До замужества она ощущала себя такой легкой, веселой, заводной – а тут ее сразу как подменили… Ей не хотелось больше ни петь, ни смеяться. Она стала одеваться в какие-то серые, бесцветные вещи, и даже рыжие кудри, казалось, выцвели и поблекли. У нее было все – а счастья не было.

Ей было страшно стыдно – ее так все любят, так заботятся, а она тоскует. И главное – о чем, с чего? Она и сама не могла бы ответить на этот вопрос. Возможно, конечно, причина крылась в ее самочувствии – она забеременела через три месяца после свадьбы, ее постоянно мутило в дополнение к уже привычной душевной тоске, и даже мишкин восторг слабо скрашивал общую поганость.

А Мишка действительно был в восторге. Он вообще был в каком-то непреходящем восторге с самой свадьбы, но тут его радость стала зашкаливать за все мыслимые покзатели. Марина сказала ему о своей беременности с самого первого дня, как только сама поняла – и он тут же решил, что это будет сын, и обнимал ее, и гладил все время пока еще совершенно плоский живот, и прижимался ухом – слушал, как там малыш. Уверял, что слышит какие-то позывные… Марина про себя думала, что это, наверное, на самом деле бунтует ее измученный желудок – тошнота не прекращалась ни на минуту, а от мишкиных прыжков вокруг только усиливалась.

Так продолжалось до шести месяцев – а потом Марина упала. Была зима, мороз, гололедица… Они вышли с Мишкой погулять вечерком, «Подышать маленького», как называл это Мишка, он вел ее под руку по дорожке – и вдруг нога у нее подвернулась, ступив на присыпанный снегом лед, она не удержалась, он не сумел ее подхватить…

Все кончилось через два дня в больнице. Роскошный закрытый генеральский госпиталь, отдельная палата, ласковые врачи… Ей сказали, что это и в самом деле был мальчик… Сказали, что она молодая, что все обязательно будет в порядке, надо лишь подождать полгодика… Цветы, фрукты…

Эти полгодика она вообще не жила. Страх и тоска стали только сильнее, и тошнота, казалось, никуда не ушла. И почему-то она не могла отделаться от бредовой мысли, преследующей ее и наяву, но чаще во сне – о мишкиной руке, нарочно толкающей ее на этот проклятый лед. Абсолютное безумие, днем она хотя бы могла прогнать эти мысли, сама себе ужасаясь, но ночью они возвращались к ней в снах. И с утра было горько во рту и совестно перед таким ласковым, таким всепонимающим Мишкой…

Он действительно все понимал. Временами ей казалось – даже больше, чем все. Он все знал за нее, иногда раньше, чем она понимала что-то сама. И все решения принимал тоже он, превращая Марину в прелестную беззаботную куколку, предупреждая – или направляя – любую ее потребность, особенно в каком-либо общении с внешним миром. Внешний мир был вытеснен им из марининого образа жизни. Никаких подруг, не говоря уже о поклонниках, которые когда-то вились вокруг нее толпами, не было уже и в помине. Миша не любил даже, когда она о них вспоминала. Марина иногда думала – вот тоже бредовая идея – что он умеет читать ее мысли, так иногда точно он реагировал на какие-то еще невысказанные ею слова. Это было и лестно, и почему-то страшно. Тем более удивительно было то, что следующую свою беременность ей все же удалось от него скрыть.

Она сама не знала, почему. Говорила сама себе, что это глупое суеверие, что никакого сглаза нет в природе, и что уж тем более те, кто ее так любят, сглазить не могут – и все равно, молчала, как партизан, зажимая по утрам рот, незаметно убегала в ванную, симулировала месячные в нужный срок… И так полгода, до того самого, страшного, срока… Потом открылась – ко всеобщему, несколько ошарашенному, впрочем, восторгу… Миша снова был счастлив – Марине казалось, впрочем, что меньше, чем в прошлый раз. Во всяком случае общаться с ребенком до родов он не пытался. Самым ярким проявлением отцовских чувств было его желание присутствовать на родах, и это было бы вполне реально – в госпитале готовы были пойти навстречу желаниям генеральского сына – но Марина отказалась наотрез, сама не понимая, почему.

Марьянка родилась – все в том же роскошном госпитале – совершенно здоровая, абсолютно прекрасная, точно в срок. Взяв дочку на руки в первый раз, Марина почувствовала какой-то совершенно небывалый прилив сил, спокойствие и счастье просто переполняли ее – и никуда не исчезли потом. Даже когда она вернулась с Марьянкой домой, легкость и радость, вопреки ее опасениям, остались с ней.

А вот отношения с мужем испортились. Он явным образом ревновал ее к дочке, отказывался хоть как-то помочь в непрекращающейся возне вокруг ребенка, был сумрачен и часто зол. Его всепонимание загадочным образом куда-то исчезло, и после разговоров с ним – а они все чаще происходили на повышенных тонах, Марина уставала и не всегда сдерживалась – ей все чаще казалось, что она живет в одном доме с совершенно чужим человеком. И вообще непонятно, зачем она тут оказалась…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.