За десятью миллионами к рыжему опоссуму - Буссенар Луи Анри - Страница 7

• Предыдущая
• 7/32
• Следующая

Том, казалось, испытывал к ним величайшее презрение. Ведь на нем были брюки из тика, правда, немного тесноватые, но как он ими гордился! Кроме того, его торс прикрывала фланелевая рубашка цвета бычьей крови. С его блестящего лакового пояса свисал длинный нож, а за поясом торчал револьвер. Безусловно, Том – самый видный абориген на всем континенте, к тому же еще говорящий на нашем языке. Все эти преимущества вскружили ему голову, ведь для других аборигенов он был подобен высшему существу. Какая прекрасная для него возможность совершить переворот и основать династию. Но честолюбие нашего старика аборигена, однако, не простиралось столь далеко.

Поскольку Том знал, что мы любим все неизведанное, он потребовал, чтобы в качестве платы за угощение аборигены станцевали для нас.

Когда абориген захочет запустить бумеранг, он берет его за закругленную часть, поднимает руку над головой и с силой бросает это оружие.

Невозможно описать, как величественно он произнес, обращаясь к сэру Риду:

– Господин, они для нас хочет танцевать корробори!

Удивительный все-таки человек Том!

Показанный нам танец представляет собой смесь элементов военной пляски, резких поворотов, опасных прыжков вперед, назад, в стороны, прямо-таки акробатических трюков, которым позавидовали бы любые клоуны. Аборигены бросали свои длинные копья в макушки деревьев так, что те исчезали из виду. Потом ловили их на лету, снова бросали и ловили. Танцоры смешивались, прыгали друг через друга, переплетались. без передышки сохраняя темп, поддерживаемый нечеловеческими криками – оглушительными, как пальба морской артиллерии. Австралийская Терпсихора одарила их мрачным неистовством.

…Полчаса спустя, когда у танцующих уже перехватывало дыхание, устали ноги и пересохло во рту, чернокожие кузнечики наконец остановились и повалились на траву.

Аборигенам роздали еще кое-какую пищу, которую они приняли с благодарностью и с довольным урчанием. Их вождь, чья царственная одежда состояла из пера, прикрепленного к уху, и браслета из змеиных зубов, произнес небольшую речь, благодаря нас за гостеприимство, и, прежде чем удалиться в благоухающие леса, попросил сэра Рида принять в качестве подарка его бумеранг.

Этот знак внимания всех очень тронул. Аборигены, чья дикость нас удручала, морально выросли в наших глазах. Все наперебой вручали свои подарки: кто копье, кто – каменный топор, кто – стрелу, украшенную красными перьями, оружие войны, очень ценимое ими.

Мисс Мэри подарила женщинам несколько метров ткани, которую они взяли с радостью, выразив ее забавным кудахтаньем.

На прощание один молодой абориген, объяснявший мне с помощью выразительной пантомимы, как обращаться с бумерангом, продемонстрировал поразительное искусство владения этим оружием. Я никогда прежде не видел, как бросают бумеранг, и мне показали нечто удивительное, можно сказать, даже неправдоподобное.

Бумеранг – оружие, известное только австралийским аборигенам. Это кусок коричневого дерева, твердого, но все-таки слегка гнущегося, длиной от 75 до 85 сантиметров . Он немного изогнут в середине. Изгиб имеет в ширину сантиметров пять и в толщину два – два с половиной сантиметра. Один из его концов закруглен и утолщен, другой – плоский.

Когда абориген хочет запустить бумеранг, он берет его за закругленную часть, поднимает руку над головой и с силой бросает это оружие.

Получается невероятный бросок, который бы потряс любителей баллистики. Бумеранг летит, вращаясь, рывками в десять, пятнадцать, двадцать метров и падает на землю. Это прикосновение к земле, кажется, придает ему новую страшную силу полета. Бумеранг вздымается, будто одухотворенный мыслью, поворачивается и приходит в движение, поражая свою цель с исключительной быстротой и точностью.

Это нечто вроде стрельбы с рикошетом; первый импульс бросающий дает бумерангу совершенно инстинктивно, поворотом руки, которому европейцу ни за что не научиться.

В 25 шагах от нас сел вяхирь и начал ворковать. Молодой воин, заметив его, пожелал дать мне практический урок после того, как объяснил теорию с помощью жестов. Он высоко подпрыгнул и сделал взмах рукой в сторону прелестной птицы, которая продолжала беззаботно ворковать, расправляя жемчужно-серые крылья. Лесной голубь едва успел заметить бумеранг, подлетевший к нему со скоростью молнии, как был тут же настигнут смертельным оружием, которое убило его, обломав заодно и ветку. На этом носитель смерти не завершил свое дело: он продолжил полет, чтобы упасть к ногам своего владельца. Мы были потрясены увиденным.

Возбужденное самолюбие этих примитивных людей приводит к настоящему состязанию, в ходе которого они совершают подлинные чудеса. Я приведу пример прежде, чем закончу эту главу.

Другой абориген отошел метров на тридцать и вонзил свое копье острием в покрытую травой землю. На конец древка двухметрового копья он насадил убитого вяхиря и вернулся на прежнее место. Затем повернулся спиной к своей цели, взял бумеранг и бросил его перед собой, то есть в направлении, противоположном цели, которую намеревался поразить. Его оружие упало менее чем в десяти шагах, коснулось земли, как в первом случае, затем взметнулось ввысь и, пролетев мимо своего хозяина, который стоял не шелохнувшись, устремилось дальше и ударило по птице с такой силой, что копье разлетелось на куски, словно стеклянное!..

Наши добрые друзья, с которыми мы познакомились только что, захватили подаренную им провизию, снова поблагодарили нас и скрылись под пологом леса.

Только обглоданные кости, остатки их пиршества, и поразительное оружие, подаренное ими, говорили о том, что нам все это не приснилось.

За двадцать дней мы прошли 800 километров без помех и закончили половину пути, несмотря на темп праздных вельмож. Река Купер-Крик, близ которой погиб исследователь Берк [6] , осталась позади в пятнадцати лье от нас. Уже два дня мы движемся по земле, где не ступала нога европейца. Перед нами еще не нанесенная на карту территория, простирающаяся примерно на 1000 километров . Мы – первопроходцы и потому тщательно отмечаем на карте каждую реку, измеряем глубину каждой впадины, и теперь те, кто будет путешествовать в этих местах после нас, будут знать, куда идти. Эта экспедиция аргонавтов XIX века принесет пользу не только тем, кто ее предпринял. Наше сотрудничество, сложившееся ради одной семьи, сочетается со значительным научным трудом: непроницаемая завеса, закрывавшая до сих пор тайны этого неисследованного континента, понемногу приподнимается. Мы – мирные завоеватели земли, которую цивилизация освоит заново.

Привыкшие к европейскому ландшафту, мы медленно осваиваемся с местной природой, которая снова и снова преподносит нам всяческие сюрпризы. Каждый день кажется, что перед нами – предел невероятного. Ничего подобного! Следующий день приносит еще более немыслимые чудеса, опрокидывающие все известные научные основы классификации, чудеса, происхождение которых наши усталые мозги усиленно стараются постигнуть…

Кажется, что эта земля, едва образовавшись, воплотила при своем возникновении все фантазии, которые свойственны капризным детям. Похоже, что этот уголок мироздания, где все разбросано в беспорядке, ожидает другого времени, некой геологической зрелости, одним словом, нового развития сотворенного.

Мы часто находим следы золота. Однако в этих местах почва бедная, не родит ничего, кроме травы, и совершенно непригодна для земледелия, хотя наипростейшая растительность приобретает сказочные размеры. Папоротник, например, достигает высоты в 150 футов . Человеку придется немало потрудиться на этих землях.

Родятся здесь почти исключительно односемядольные растения или же те, которые находятся на самой нижней ступени растительной лестницы. На всем этом огромном континенте хищников нет. Все животные травоядные. Но можно подумать, что добрая волшебница, создавая эти странные существа, исчерпала всю свою буйную фантазию и сотворила всех четвероногих почти на один манер. Начиная с гигантского кенгуру, рост которого достигает двух метров, и кончая мышью высотой в один дюйм, почти все австралийские четвероногие имеют сумку, в которой носят своих детенышей, – отличительная особенность млекопитающих только этой страны. У них по четыре конечности, но при беге они используют только две задние. Пожалуй, единственное животное, передвигающееся на всех четырех конечностях, самое странное – это утконос, наполовину утка, наполовину млекопитающее, которое откладывает яйца и кормит молоком детенышей.

• Предыдущая
• 7/32
• Следующая