Пылающий остров - Буссенар Луи Анри - Страница 23
- Предыдущая
- 23/32
- Следующая
На корме, под полотняным навесом, сидело несколько человек. Собственник и капитан яхты, граф Жорж де Солиньяк, занимал складной стул. Это был еще молодой человек, с гордой осанкой, красивым, благородным и энергичным лицом. Рядом с ним, в качалке, сидела его жена, графиня де Солиньяк, или, как называли ее с почтительной фамильярностью приближенные, – мистрисс Клавдия. Белокурая, розовая, поразительной красоты, одетая в изящный костюм яхт-клубистки, спокойная и сияющая, она казалась феей-охранительницей этой прекрасной яхты.
Напротив хозяев в почтительных позах на складных табуретках сидели помощник капитана и лоцман, человек пожилой, со смелым и решительным лицом. Он превосходно знал свое дело и получил у Бессребреника громадное жалованье. Весь экипаж «Пеннилеса» был набран этим лоцманом и состоял преимущественно из неустрашимых wrecker'oв. Кстати сказать, все матросы отлично владели оружием, и в любую минуту могли превратиться из мирных моряков в образцовых солдат.
В настоящую минуту лоцман, приглашенный вместе с помощником капитана на совещание, предлагал пристать к Кубе посреди скал. Он брался провести яхту по таким местам, куда не могли бы следовать за ней испанские крейсеры.
– Нет, – с улыбкой возразил Бессребреник. – К чему нам прятаться? Будем действовать открыто, это проще, безопаснее и практичнее.
Но лоцман не мог понять этой «простоты», и только хотел подробнее изложить свое мнение, как вдруг по морю прокатился грохот пушечного выстрела.
– Ну, вот теперь мы и опоздали! – воскликнул он с плохо скрытой досадой.
– Это вежливое приглашение остановиться. Мы примем приглашение и остановимся, – весело проговорил Бессребреник.
– Но как же так, капитан? – спросил лоцман. – Ведь это значит, что к нам явятся с обыском. Перешарят сверху донизу всю яхту, найдут военную контрабанду, чеканное золото, а потом…
– А потом? – с той же улыбкой спросил Бессребреник, видя, что лоцман не решается окончить.
– А потом заберут нас и тут же повесят. Разве этого мало по-вашему?
– Полноте, мой милый, этого они не сделают. Вы преувеличиваете строгость испанских офицеров. Вы увидите, как они любезны, снисходительны и… сведущи в делах.
В эту минуту из-за скал вдруг вынырнул крейсер и на всех парах приблизился к яхте, спокойно остановившейся посреди моря.
Лоцман, несмотря на свою обычную храбрость, заметно побледнел и машинально поднял воротник своей куртки, как бы желая таким образом уберечь свою шею от угрожавшей ей веревки.
Между тем капитан продолжал улыбаться, а его прелестная супруга, грациозно покачиваясь в качалке, с любопытством смотрела на маневры крейсера.
Крейсер остановился в нескольких сотнях метров от яхты и спустил шлюпку, которая мгновенно наполнилась вооруженными матросами и направилась к «Пеннилесу».
– Принимайте гостей, мистер Адамс, – с легкой усмешкой сказал капитан «Пеннилеса» лоцману и скомандовал спустить лестницу.
Через пять минут на яхту медленно, с достоинством взобрался испанский морской офицер с двумя матросами.
Бессребреник встретил испанцев со свойственной ему холодной вежливостью и спросил, что им угодно.
– Вы капитан? – в свою очередь спросил испанский офицер.
– Да, я капитан и владелец этой яхты.
– Вам конечно известно, сеньор, что каждое судно, появляющееся в кубинских водах, подвергается тщательному осмотру?
– Да, сеньор. Потрудитесь следовать за мной. Я сам проведу вас по всей яхте. Начните осмотр с моей каюты.
Испанец сделал знак согласия и, вежливо поклонившись графине, спустился вместе с Бессребреником с палубы вниз, в каюту.
Пройдя через гостиную, убранную с баснословной роскошью, они вошли в небольшое помещение, нечто среднее между кабинетом и курильной.
На столе лежало несколько толстых пачек зеленых американских банковых билетов, играющих такую видную роль во всем мире.
Бессребреник вежливым жестом пригласил офицера сесть, сел сам и без всяких предисловий начал:
– Вы капитан Родригец?
Испанец с удивлением взглянул на него.
– Да, сеньор, но…
– Вы третьего дня проиграли в карты пять тысяч долларов?
Это еще больше удивило испанца.
– Странный вопрос при настоящих обстоятельствах!.. Не понимаю, почему вы так интересуетесь моими личными делами.
– Отчего же и не интересоваться ими. Я филантроп, и положение храброго офицера, проигравшего на честное слово такую крупную для него сумму, которую он не в состоянии сразу уплатить, меня и трогает, и интересует.
– Но как вы могли узнать?..
– В Кей-Весте известно все, что имеет хоть косвенное отношение к Кубе… Я знаю, что вы поставлены в необходимость или заплатить, или пустить себе пулю в лоб, если, конечно, не предпочтете выйти в отставку и сделаться… уж не знаю чем, но во всяком случае человеком, обесчещенным на всю жизнь.
Испанец побледнел и молча опустил голову.
– А что бы вы сделали для того, кто ссудил бы вам эту сравнительно незначительную сумму, не требуя с вас ни расписки, ни векселя и вообще никакой гарантии в уплате? – спокойно продолжал Бессребреник.
– Я?.. Я сделал бы все, что могу.
– Отлично… Так вот вам двадцать пять билетов по тысяче долларов…
– Но мне нужно только пять тысяч…
– Разве? А мне показалось, мы говорили о двадцати пяти тысячах… Простите, у меня такая плохая память на цифры… Ну, немного больше или немного меньше – не все ли равно!.. Берите. Эта сумма поможет вам не только заплатить долг, но, быть может, и отыграться.
Испанец еще более побледнел, и глаза его загорелись. С минуту он просидел неподвижно, в нем происходила сильная внутренняя борьба.
Но вот из его груди вырвался тяжелый стон, и он дрожащими руками схватил протянутую ему пачку билетов, судорожно сжал ее в комок и поспешно сунул в карман.
– Вот так-то лучше, – добродушно заметил Бессребреник.
– Чего же вы потребуете от меня за эту… услугу? – хриплым голосом спросил испанец. – Имейте в виду, что своего долга я не нарушу ни за что в мире.
Бессребреник взял другую пачку билетов и начал считать ее.
– Двадцать три… двадцать четыре… двадцать пять… Двадцать пять тысяч долларов… Я ничего не требую. Я и так счастлив, что мог услужить порядочному человеку… Примите вот кстати и эту пачку… Мне только сейчас пришло в голову, что одной пачки вам, пожалуй, будет недостаточно, чтобы тягаться с капризной фортуной. Она по большей части благосклонна только к тем, которые не очень нуждаются в ней.
Глаза офицера горели как уголья; на лбу его выступили крупные капли пота. Он, не отрываясь, смотрел на билеты, которыми искуситель небрежно ударял по столу. Долг присяги мало-помалу отступал на второй план перед таким соблазном.
– Давайте! – глухо прошептал искушаемый. – Но скажите же наконец, чего вы хотите от меня?
Вторая пачка билетов тоже исчезла в кармане его мундира.
– Сущих пустяков, – ответил Бессребреник. – Мы с женой путешествуем ради своего удовольствия и любознательности. Нам очень хотелось бы побывать на Кубе; но там война, представляющая массу неудобств для туристов, самое скучное из которых – ежеминутные остановки нашей яхты крейсерами. Поэтому я прошу у вас только простого пропускного билета.
– И больше ничего?
– Больше ничего.
– А вы можете дать мне честное слово, что у вас на яхте нет никакой контрабанды?
– Разве я, граф де Солиньяк, и моя жена похожи на контрабандистов?..
– О, нет…
– И по-моему тоже… Итак, капитан, я уверен, что вы, как человек предусмотрительный, запаслись на всякий случай пропускными билетами, подписанными вашим главнокомандующим, и захватили с собой один из них…
– Да, вы не ошиблись, сеньор. Я захватил с собой такой билет, потому что вид вашей яхты заставил меня предположить, что ее смело можно будет пропустить.
– Ну, вот видите. Потрудитесь же достать этот билет, сделать на нем надлежащую надпись и вручить мне… Вот чернила и перо.
Побежденный американскими банковыми билетами, испанец достал из кармана форменный бланк, с лихорадочной поспешностью набросал на нем несколько строк и передал билет Бессребренику.
- Предыдущая
- 23/32
- Следующая
