Приключения в стране тигров - Буссенар Луи Анри - Страница 22

• Предыдущая
• 22/24
• Следующая

Мощеные камнем пролеты расходились из центра в разных направлениях, пересекаясь под прямыми углами. Между большими улицами помещался причудливый лабиринт переулков и тупиков. Столичные дома выглядели очень просто. Большинство из них были построены из бамбука и покрыты рогожей, пальмовыми листьями, даже дерном. Держались сооружения на столбах, поднимающихся на полтора метра от земли. В центре города встречались редкие кирпичные постройки.

Внутри столицы находилась еще одна квадратная стена, окружавшая императорский дворец. За ней стояли дома для жен его величества, министров и Белого Слона.

Отсюда до стоянки «Голубой Антилопы» было три километра. Но, к счастью, именно на такую дальность стрельбы была рассчитана имевшаяся на яхте пушка.

Бреванн взял с собой толмача с лаптотом и произвел тщательную рекогносцировку, руководствуясь планом города, полученным от губернатора.

В китайском предместье он нанял у одного купца несколько десятков верховых лошадей для себя и своей команды. Тремя из них он воспользовался тут же, чтобы вместе со слугами поехать во дворец.

Тековые ворота дворцовой ограды оказались надежно закрытыми. Перед ними с пистонным ружьем мерно вышагивал часовой в каком-то красном мундире на манер английского.

Через Сами Бреванн попросил пропустить их во дворец. Солдат отослал просителей к начальнику, находившемуся в помещении гауптвахты.

Дверь отворилась, и показался старший офицер. Увидев чужестранца, он спросил очень вежливо на английском языке:

— Что вам угодно, фра?

— Представиться императору.

— Сейчас, фра, никак нельзя.

— Ну тогда хотя бы первому министру.

— Ничего не получится. При дворе глубокий траур. Все дела прекращены, пока убийца Белого Слона не искупит своего преступления. Это произойдет послезавтра.

Андре не мог подавить в себе невольной дрожи.

— Тем более я должен немедленно переговорить с императором или министром.

— Говорю же вам, исключено. Если я доложу об этом, меня казнят. Да я и не могу этого сделать, дверь заперта изнутри. Послезавтра пожалуйте.

— Хорошо.

Бреванн развернулся и поскакал в предместье к китайцу.

— Когда будут готовы остальные тридцать лошадей? — бросил он.

— Сейчас. Только оседлаем их.

— Смотри же. Мы скоро вернемся.

Пять минут спустя Бреванн уже был на яхте. Еще через две минуты капитан объявил поход и предстоящий бой. Свисток боцмана созвал весь экипаж наверх.

Андре отобрал тридцать молодцов, выдал им оружие и повел на берег. Остальные четырнадцать во главе с капитаном остались на яхте.

Все это заняло четверть часа.

— Где динамитные петарды?

Подали пакет с петардами. Бреванн объяснил, как с ними обращаться. Потом наскоро переговорил с капитаном, и они сверили часы. Отряд двинулся в путь.

Сначала прошли в предместье, к дому китайца.

У того все уже было готово. Лошадей оседлали и взнуздали.

Андре достал из кармана упаковку золотых монет, распечатал ее и высыпал условленное количество новеньких фунтов стерлингов в руки просиявшего торговца.

Каждый выбрал себе по коню и вскочил в седло. Получился превосходно вооруженный отряд кавалерии, сплоченный предвкушением скорой битвы.

Доехав до первой городской стены, Бреванн для обеспечения тыла оставил у ворот шестерых бойцов, а с остальными поскакал к дворцовой ограде.

Стояла невыносимая жара. Было душно. Всадники обливались потом, лошади покрылись пеной. Кажется, саламандры — и те не выдержали бы такого зноя. На улицах — тихо и совершенно безлюдно, жители спасались от духоты в домах.

Вдруг по городу пронесся какой-то гул. Не гроза, не гром — небо совершенно ясное, без единого облачка. Но, что тогда?

Земля как будто заколебалась, задрожала. Лошади испугались, отказываясь идти дальше.

Землетрясение!

Дома зашатались, кирпичные постройки дали трещины и могли рухнуть в любой момент.

На минуту подземные толчки прекратились. Отряд снова полетел вперёд.

У ворот дворцовой стены прохаживался тот же часовой, а на дежурстве оказался все тот же офицер. Тековые ворота, окованные железом и утыканные гвоздями, по-прежнему были наглухо заперты.

Караульные узнали чужеземца. Он крикнул, чтобы они сдавались. Перепуганные землетрясением, «воины императора» сейчас же побросали оружие.

— Свяжите нам, фра, руки и ноги, — взмолились трусы.

— Хорошо. Эй, скрутите их хорошенько.

Матросы принялись вязать караульных, а Бреванн собственноручно заложил под ворота, в место соединения створок, динамитную петарду, поглядел на часы и скомандовал:

— Спешиться, осадить назад!

Всадники спрыгнули на землю и отошли на двадцать шагов, держа коней под уздцы.

Андре спокойно зажег фитиль петарды и присоединился к своим.

Вдруг со стороны реки послышался быстро приближавшийся свистящий гул. Воздушные слои прорезывало какое-то быстро несущееся твердое тело.

Это летел артиллерийский снаряд.

По ту сторону стены грохнул взрыв.

— Капитан Плогоннек — молодчина. Он — сама точность, — отметил с гордостью Бреванн.

Вслед за тем раздался ужаснейший треск — взорвалась петарда. Облако дыма поднялось над воротами, от которых во все стороны полетели осколки, образовав брешь, достаточную для проезда двух всадников в ряд. Почти одновременно город наполнился воплями ужаса, началась паника.

Андре скомандовал:

— Вперед!

Матросы и наемные авантюристы вскочили на коней, чтобы ринуться вперед, но в это время всех вновь напугал подземный толчок.

Лошади стали.

Стена осела, дав огромную вертикальную трещину. Над кирпичными развалинами поднялись целые облака красной пыли.

Крики и стоны наполнили рушащийся со всех сторон город.

Из императорской резиденции, вторя воплям горожан, неслись мольбы о помощи.

Забыв про землетрясение, Бреванн, подвергаясь опасности быть раздавленным, приблизился к бреши в воротах.

Он заглянул в нее и испуганно вскрикнул. Правда, тут же овладел собой, схватил коня за повод, прыгнул в седло и поскакал в пролом, даже не удосужившись проверить, едут ли за ним его люди.

Когда, как помнит читатель, парижанина привезли в Мандалай, он не впал в уныние. Фрике видел Андре, перекинулся с ним несколькими фразами и с тех пор пребывал в уверенности, что его непременно выручат.

С министром юноша держал себя более чем свободно и на ломаном английском языке расписал ему мощь артиллерии и храбрость матросов корабля, которым командует его друг. Это произвело сильное впечатление на сановника, сидевшего в гауде один на один с арестованным иностранцем и чувствовавшего себя неважно под его холодным пронзительным взглядом. Министр охотно отпустил бы пленника, если бы не тот роковой выстрел. Слушая «страшные» рассказы самоуверенного француза, вельможный азиат сопел, потел и все больше пугался.

Зато Фрике добился многого. К нему относились как к знатному лицу, обвиняемому в государственном преступлении и подлежащему суду самого монарха. Правда, оружие у него отобрали, но все это проделали с поклонами и всевозможными любезностями. И в цепи не заковали, не связали. Кормили хорошо, спать было мягко, сидеть в гауде удобно.

— Я, — рассуждал непокорный парижанин, — похож на человека, летящего вниз с шестого этажа и рассуждающего: «А подышать свежим воздухом, право, не так уж и дурно».

В пути до Мандалая молодой человек был невозмутим. После высадки на берег ему подвели коня, он легко вскочил в седло и поехал рядом с министром, под конвоем всадников. Слух о том, что экспедиция, снаряженная с такой помпой, возвратилась ни с чем, быстро облетел всю столицу. На все лады обсуждалась неудача. Над охотниками зло трунили.

• Предыдущая
• 22/24
• Следующая