Приключения в стране тигров - Буссенар Луи Анри - Страница 17

• Предыдущая
• 17/24
• Следующая

Увидев это воплощение Будды, вельможа не удержался и вскрикнул от радости. И тотчас послышался гнусаво-трубный сигнал к бегству. Могучие животные шарахнулись, задвигали ушами, подняли хоботы, завертели короткими хвостами и бросились в лес.

Проклиная себя за неуместное любопытство, сановник хотел приказать своему отряду пуститься в погоню, как вдруг по лесу прогремел чудовищно громкий выстрел. Белый слон остановился, словно окаменев, испустил протяжный стон, зловеще слившийся с отголоском выстрела, и тяжело рухнул наземь.

Фрике изрек: «Горы — это хорошо. С высокого места далеко видно, и в этом наше спасение».

Увы, «горами» оказались всего только лесистые холмы высотой не более четырехсот метров. Парижанин решил подняться на них, но не прямо, а как человек опытный, — потихоньку, зигзагами.

Мальчику этот путь показался слишком медленным и скучным. Он стал протестовать, прыгать, постоянно убегать вперед и возвращаться обратно.

Молодой человек не раз останавливал его, говоря, что нельзя бегать, и если Яса не уймется, то скоро вспотеет и выбьется из сил.

Действительно, уже через четверть часа ребенок примчался весь мокрый, точно из бани, и жалобно попросил пить. Он чувствовал себя совсем разбитым.

— Что, устал? Я ведь говорил… На, выпей кофе. И давай посидим минут пять.

Они разместились на корне исполинского тека, протянувшегося по земле, точно спина крокодила, отдохнули и продолжили путь.

Адское пекло начинало действовать и на француза. Уже и внизу было жарко, а на холмах вовсе невыносимо. Но все-таки они поднимались, превозмогая усталость и делая частые остановки. Вскоре, однако, мальчуган совершенно выбился из сил и едва передвигал ногами.

— Давай руку, помогу. Ты умираешь от жажды? .. На вот, отпей немного… Довольно. Погодя получишь еще, а я как-нибудь обойдусь.

Фрике решил устроить более продолжительный привал, но, когда друзья попытались двинуться дальше, оказалось, что малыш вконец обессилел.

Парижанин вытер ему лоб, обмахнул лицо куском коры, содранным с дерева, и дал выпить еще несколько глотков кофе. Сделав для Ясы веер, он без особого труда поднял его и посадил себе на спину.

— Ай-да! Поехали! — крикнул со смехом француз. — Сам еле двигался, а вот взял груз — и ничего, иду. Здесь оставаться нельзя, место нехорошее.

И он шел, шел, опасаясь, что если прекратит движение, то будет уже не в состоянии сделать и шага.

— Ух, больше не могу! — выдохнул наконец Фрике и вовремя успел опустить мальчика на землю, иначе упал бы вместе с ним. Юноша прислонился к дереву, потом сел под ним, не в силах не только пошевелиться, но даже о чем бы то ни было думать.

На беду, питье закончилось, в мехе не оставалось ни капли. Нечем было промочить горло или хотя бы увлажнить пересохший язык.

— Кажется, комедия окончена, — прошептал бедный охотник.

Глаза его блуждали, горло давили спазмы. Лиловые губы совершенно запеклись.

Вдруг он радостно вскрикнул. Несколько минут отдыха все-таки придали ему сил, застилавший глаза туман рассеялся, и Фрике разглядел, что находится на ровной площадке, а не на склоне. Значит, достиг вершины!

Возможно, по другую сторону холма есть вода. Он встал и направился туда. Отдохнувший Яса мог идти теперь сам. Спустились они легко и довольно быстро.

Вскоре заблудившиеся странники очутились на неширокой поляне, освещенной солнцем.

Молодой человек рассмеялся, забыв про свои мучения.

— Ловко! Шли целый день, думая, что двигаемся на запад, а вышли на восток. Стало быть, шлюпка в противоположной стороне. Если господин Андре нас разыскивает, то у него много забот. Вставай, мальчуган! А не можешь спокойно идти, так побежим.

Друзья нашли на кустах несколько кислых ягод, которыми попытались обмануть жажду, и стали спускаться — поневоле бегом — по крутому заросшему склону.

К великой радости юноши, теки разом кончились. Появились другие деревья.

Пришлось пустить в ход тесак. Парижанин энергично расчищал путь, забыв голод и жажду.

Вдруг раздалось особенное шипение с посвистом. Фрике остановился.

— Змея! — насторожился он. — А я удивлялся, что их совсем не видно. Б-р-р-р! .. Мурашки по коже. Надо быть осмотрительнее.

Через мгновение он опять услышал характерное шипение и остановился смертельно бледный.

В двух шагах от него почти вертикально поднималась найяnote 40.

По широкой шее с темно-желтой чешуей он узнал очковую змею, названную так за два выразительных кружка на голове, напоминающих очки.

Эта змея толщиной в руку и длиной до двух метров очень агрессивна и опасна. По-португальски она называется коброй-капеллой. Ее укус смертелен, противоядия против него нет. Француз понял, что неминуемо погибнет, если совершит малейшую неосторожность.

Стрелять некогда. Надо защищаться.

— Кобра… Очковая… — вспомнил он.

И в ту же минуту змеиная голова, точно подброшенная пружиной, бросилась к нему на грудь, грозя вонзить в нее ядовитые зубы-крючки. Молодой человек мгновенно размахнулся тесаком, и голова чудовища отделилась от скользкого туловища, оставшись на груди.

— Ну это не в счет, — облегченно смахнул он обрубок. — Она уже мертва.

Усталый юноша побрел вперед и вдруг опять услышал какой-то шум.

— Боже! Вода! — закричал он изо всех сил. — Ручей!

И бросился вперед как сумасшедший.

Вскоре Фрике оказался у ключа — чистого и холодного. Но пить сейчас, не остыв, было безумием, грозящим гибелью.

— Яса! — позвал он ребенка. — Скорей сюда!

Мальчик прибежал со всех ног и бросился прямо к водоему.

Парижанин без церемоний приподнял его за штанишки.

— Стойте, господин малыш! Вы все утро сосали, как из рожка, воду с кофе, и я вам ничего не говорил, а теперь погодите. Не хочу вашей смерти. Остынем и вместе попьем.

… Прошли длинные тягостные минуты, и друзья напились вдоволь.

Жажда, от которой иссыхало все нутро, сменилась муками голода.

Что бы такое съесть? Первая мысль — поискать какую-нибудь живность.

Фрике долго бродил по лесу, но ничего не попадалось. Неожиданно он вышел к лужайке, на которой паслось целое стадо слонов.

— Слоны, слоны! — обрадовался он, вытирая платком потное лицо. — Чего же лучше! Хотя я довольствовался бы и меньшим количеством мяса — хватило бы, например, косули, зайца, фазана, даже павлина. Слон все-таки весит четыре тонны. На завтрак для двоих этого чересчур много. Да и жаль убивать. Но не умирать же с голоду. Вон там ходит большой светло-серый самец. Подстрелим его.

Охотник пополз по траве к стаду. Слоны не могли его почуять, потому что ветер дул в его сторону.

Вдруг животных охватила непонятная паника, и все стадо стремглав помчалось в лес.

Друзья спрятались за деревом — слоны неслись на них, подобно всесокрушающему урагану.

Еще минута, и огромные туши замелькали всего в каких-то двадцати шагах. Француз тщательно прицелился. Он спустил курок как раз в ту минуту, когда серый исполин повернулся к нему боком. Почти одновременно с выстрелом толстокожий великан тяжело обрушился наземь.

— Обед у нас есть, а слона все-таки жаль. Бедный! Он так жалобно застонал.

Сам Фрике не ожидал такого эффекта от выстрела. Ведь стрелял он не из винтовки, заряженной пулей «Экспресс» с семнадцатью с половиной граммами пороха, а из гладкоствольного ружья. Правда, это ружье тоже восьмого калибра, и хотя пуля у него круглая, но зато из твердого металла, весом в шестьдесят пять граммов, при том же заряде пороха. Поэтому убойная сила выстрела оказывается значительной, особенно на небольшом расстоянии. При начальной скорости полета в четыреста сорок метров в секунду живая мощь пули равняется двум тысячам сорока восьми килограммам. Получив такой удар, слон конечно же погиб.

• Предыдущая
• 17/24
• Следующая