Под Южным крестом - Буссенар Луи Анри - Страница 60

• Предыдущая
• 60/101
• Следующая

Фрикэ хорошо знал это любопытное растение, известное в ботанике под названием Nepenthes Distillatoria. Он знал, что влага кувшинчиков может заменить обыкновенную воду, если поблизости нет ручья.

Жидкость эта не отличается особой свежестью, но приходилось довольствоваться и этим. Фрикэ выпил содержимое кувшинчика, если и не с большим удовольствием, то все-таки радуясь, что у него есть чем промочить горло.

Обезьяна тоже, видимо, знала о свойствах растения и, увидав, что Фрикэ пьет из кувшинчика с умоляющим выражением в глазах протянула к парижанину лапы.

– Возьми, «дедушка», возьми! Напейся. А когда ты напьешься, я смастерю себе костыль. Я пострадал меньше всех, и потому мне следует заботиться о наших общих нуждах.

Обезьяна взяла поданный ей кувшинчик, выпила всю жидкость до капли и легла на землю, положив сломанную ногу так, чтобы было поудобнее спать.

Тем временем тигр доел свою порцию с глухим ворчаньем насыщающегося хищника. Свирепый зверь жадно поводил носом в сторону кувшинчиков, но Фрикэ не собирался близко подходить к его страшным когтям и клыкам, чтобы влить несколько капель влаги в покрытую пеной пасть.

«Кто их знает, этих зверей, – думал Фрикэ, – они как горькие пьяницы. Дай пьянице воды – он рассердится. Ему нужно вина, а не воды. А кровь – это вино для тигра. Если я дам ему воды, он, пожалуй, в меня вцепится… А впрочем, знаю. Догадался».

Фрикэ опять подошел к растению, срезал самый большой лист, вскрыл кувшинчик и положил его на землю в двух шагах от тигра, а сам отошел в сторону.

Тигр перестал рычать. Тихо махая хвостом, подполз он к растению и помочил свой шершавый язык в жидкости, которая как будто освежила его.

– Ну что, хищник? Видишь, как хорошо жить в дружбе со всеми? Молодец, хорошо лакаешь. Чисто. Ничего не осталось… А, и ты спать надумал. Спи, я то же самое собираюсь сделать. Идти к друзьям я не в состоянии, поэтому буду ждать, пока они сами меня отыщут. Если же, в чем я почти уверен, они со мной не встретятся, то я и один найду дорогу в столицу раджи, как только выздоровею. А пока надо немножко поспать.

Новый приятель Фрикэ – разумеется, мы говорим не о тигре, – был ни кто иной, как большая человекообразная обезьяна, живущая на острове Борнео. Эта обезьяна называется у натуралистов simia satyrus, а у туземцев – орангутанг, в переводе: лесной человек.

Это огромное животное более метра высоты от головы до пят и покрыто густой рыжей шерстью. Сила этой обезьяны огромна. Живет она преимущественно в девственных лесах: там ее родина, там она бродит, как араб по пустыне, как краснокожий индеец по прерии. Очень любопытен способ передвижения орангутанга, когда он, объев все плоды в одном месте, переселяется в другое, где провизии еще непочатый край. Идет ли животное по земле или путешествует по вершинам деревьев, прежде всего бросается в глаза удивительная решительность его походки. Он ходит, держась не прямо, а наклонив верхнюю половину тела под углом градусов в сорок пять. Это происходит оттого, что ноги орангутанга коротки, а руки длинны и почти доходят до земли. Кроме того, он ступает на пальцы, а не на всю подошву или, скорее, ладонь. Упоминая о физической силе орангутанга, даяки рассказывают, что на него почти никогда не нападают дикие звери. Когда в лесу не остается плодов, орангутанг отыскивает себе пищу на берегах рек, где много любимых им молодых побегов и прибрежных растений. Здесь иногда выходит крокодил и бросается на него, но зверь не робеет, бьет крокодила лапами и разрывает ему пасть.

Если же на него осмелится напасть удав, орангутанг обхватывает его руками, давит, душит и раздирает зубами. Лесной человек силен. Нет в лесах зверя сильнее его.

Свирепо, отчаянно защищаясь, если на него нападут, орангутанг с острова Борнео в обычное время довольно робок. Он сам никогда не нападает ни на человека, ни на животных, но не любит, чтоб его трогали. При встрече с людьми, если те не ищут с ним ссоры, он с любопытством оглядывает их, останавливается на минуту и как ни в чем не бывало идет дальше.

Молодые орангутанги легко делаются ручными и демонстрируют удивительную понятливость. Во многих даякских деревнях есть, по крайней мере, по одному ручному орангутангу, которым очень дорожит все племя, среди которого он живет, как у себя дома, совершенно освоившись с нехитрой цивилизацией туземцев.

Не только молодые, но и взрослые звери привыкают к человеку. Приводят много примеров, когда раненые орангутанги, будучи вылечены даяками, сильно привязывались к своим благодетелям. Они свободно уходили из кампонга в лес, долго не показывались, потом вдруг приходили в гости, как добрые соседи.

Если услуга, оказанная парижанином обезьяне, действительно тронула ее сердце, то можно надеяться, что дружеские отношения между ними будут продолжаться долго, и новый друг, которого Фрикэ прозвал «дедушкой», окажется со временем очень полезен.

Вывих вынудил Фрикэ сидеть на месте и в течение нескольких бесконечных дней и ночей дожидаться выздоровления. Разумеется, он сдался не скоро, а лишь тогда, когда окончательно убедился в невозможности продолжать путь. О себе он заботился мало, терзаясь беспокойными думами об ужасных опасностях, которым подвергались его друзья. Слышали ли они его призыв? Вовремя ли приготовились отразить коварное нападение? Не погибла ли их экспедиция в самую решительную минуту? Вот о чем только и думал парижанин, живя день за днем в густом, непроходимом лесу, куда его занесла судьба. Иногда на него находили минуты успокоения, когда он вспоминал об энергии своих друзей и ему представлялось, как европейцы и даяки победоносно переходить границу владений раджи, который трепещет на своем троне, колеблющемся под ударами всеобщей революции.

– Я появлюсь, когда уже все будет сделано, – говаривал он вслух, словно для того, чтобы не позабыть звуков человеческой речи. – Они будут смеяться надо мной, глядя, как я ковыляю подобно водовозной кляче. А чем я виноват? .. Уже скоро три недели, как я здесь мучаюсь, голодая и злясь… Э, все равно! Чего ждать? Хромота моя почти прошла. Пойду. Кто меня любит, пусть следует за мной. Правда, «дедушка»?

Последние слова относились к орангутангу, который лениво лежал на траве и грыз свой любимый плод. Обезьяна медленно потянулась, встала и присела возле молодого человека, устремив на него нежный, почти человеческий взгляд.

– Да, – продолжал Фрикэ ласковым голосом, – ты вправду наилучшее из животных. Хотя твой перелом еще не залечен, ты уже сам ходишь за провизией и отдаешь мне лучшую долю. Как жаль, что у тигра такой отвратительный характер, а то он был бы очень полезен нашему отряду. Ну, да я еще его приручу!

Фрикэ недаром провел в лесу так много времени: он успел приручить к себе обезьяну, а это вещь нешуточная. Подождав два дня, он убедился, что тропический ливень смыл его следы и друзья не могут его найти. Тогда он устроил себе, по возможности удобный лагерь в лесу, рассчитанный на длительное пребывание.

Благодаря его заботам, обезьяна скоро привыкла к нему. Видя, что человек делится с ней каждым куском, она, со свойственным всем обезьянам подражанием, стала платить ему тем же. Хотя ей было трудно ходить, она все-таки стала бродить понемногу вокруг лагеря и приносила своему товарищу съедобные почки, сочные плоды и вкусные ягоды. Чтобы не ложиться по ночам на сырую землю, Фрикэ устроил себе на нижних ветках нечто вроде висячей койки из пальмовых листьев. Обезьяна сейчас же все переняла у него, сделала себе точно такую же койку и стала спать рядом с ним.

• Предыдущая
• 60/101
• Следующая