Под барабанный бой - Буссенар Луи Анри - Страница 8

• Предыдущая
• 8/40
• Следующая

Заметив приближавшееся острие, Франкур молниеносно отпрыгнул в сторону и отвесил шутовской поклон.

— Промазал! Попробуй еще! Давай!

Сохраняя хладнокровие черный плащ под прикрытием друзей продвинулся на два шага. Заговорщики хотели броситься на француза, но главарь остановил их:

— Этот человек принадлежит мне и только от меня примет смерть!

— Посмотрим, — ответил Франкур, так звонко прищелкнув каблуками, что звук, как пистолетный выстрел, потряс своды.

Шесть темных силуэтов подняли свечи повыше, чтобы осветить пространство для дуэлянтов. Главарь предпринял новую атаку. Нелегко драться широким, тяжелым и коротким клинковым штыком с противником, вооруженным легкой и длинной шпагой. Но выбора не было. Зуав быстро и грациозно отразил нападение.

— Проклятье, — прохрипел главный призрак по-немецки, удивленный неожиданной силой и ловкостью противника. Он был умелым фехтовальщиком, но француз, несмотря на молодость, не уступал ему. Зуава, казалось, не смущало, что он один против семерых. Солдат сражался отважно, изумляя заговорщиков выдержкой и мастерством.

— Эй, привидение в балахоне, давай! — c усмешкой произнес смельчак. — Мне хотелось бы видеть твое лицо. Будь у меня кривая сабля, я содрал бы эту маску. Один… два… три… Что? Меня хотят прикончить ударом ниже пояса? Каналья!

В этот момент противник сделал выпад, но Франкур быстро повернулся вполоборота, и шпага черного капюшона, врезавшись в стену, разлетелась на куски. Капрал молниеносно нанес главарю сокрушительный удар в грудь.

— Наконец-то я получу твою шкуру!

Зуав наносил удары один за другим, но несмотря на то, что заговорщик уже был весь исколот, он по-прежнему оставался на ногах.

— Можно подумать, что этот человек из дерева! — пробормотал француз.

На какое-то мгновение рука капрала ослабла, и клинок выскользнул из его рук. Молодой человек остался без оружия.

— Кинжалы! — потребовал гл аварь.

Приняв боксерскую стойку, Франкур приготовился к рукопашному бою. Оружие валялось всего в пяти-шести шагах, если бы он мог подобрать его! Но стоит только приблизиться, как все семеро накинутся на него и заколют ножами, зловеще поблескивающими в полумраке.

Круг сужался. Сейчас кто-нибудь вонзит кинжал, и все кончится. Вдруг сильный взрыв потряс стены подземелья. За ним последовал второй, третий… Обеспокоенный главарь произнес несколько слов по-немецки, и заговорщики мгновенно задули свечи. Все стихло, и молодому человеку, оказавшемуся в полной темноте, оставалось гадать, спасло ли его Провидение, или он все же получит смертельный удар.

Старый знакомый. — Тревога. — В разведку. — Старина Перрон и двое неизвестных. — Парадный марш зуавов перед королем. — Кофе Виктора-Эммануила. — Чтобы взять пленного. — Загадочный зов. — Ужасная борьба. — Смертельный удар. — Все взорвалось.

В лагере зуавов только что прошла перекличка. Капитана, командира второй роты, увезли с высокой температурой из расположения полка. Командование принял молодой поручик лет двадцати шести — двадцати семи. Высокий, голубоглазый, с красиво очерченным носом, светлой бородой, он великолепно выглядел в форме африканских офицеров — красные штаны и черная туника[61], складками спадающая с широких плеч. Могучую грудь украшали орден Почетного легиона, боевая медаль и медаль за битву в Крыму. Зуавы любили своего нового командира и гордились им.

В лагере повсюду царило оживление. Солдаты, расположившись возле сумок, пили кофе. Молодой командир подошел к группе из четырех человек. Зуавы тотчас вскочили, поднеся правую руку ко лбу, а левую положив на эфес шпаги в знак приветствия.

— Обозный! — командир к одному из стоящих.

— Слушаю, господин поручик!

— Так ты говоришь, Франкур исчез?

— Да, господин поручик. Не знаю, что и думать…

— Но я видел его вчера вечером и говорил с ним.

— Он был здесь, его вещи лежат рядом с моими. Но утром, когда нас разбудили, обнаружилось, что капрала нет на месте.

Подошел сержант-горнист и отдал честь офицеру.

— Питух, ты пришел вовремя. Франкур исчез! Кебир хотел видеть его, и немедленно… Я очень обеспокоен!

— Я тоже, поручик! Ведь он — мой друг. Если разрешишь, я поищу его. Капрал когда-то спас мне жизнь…

— Перед атакой! Да ты рехнулся! Мы можем выступить с минуты на минуту.

— Однажды в Крыму, когда ты был простым зу-зу[62], Жаном Оторвой, мы пошли на это. Мы плевали на все и в том числе на дисциплину.

Красивого офицера звали Жан Бургей. Прозвище Оторва укрепилось за ним, когда Канробер производил его в сержанты. Поручиком Бургей стал после того, как установил флаг на Малаховом кургане. Легендарный зуав, герой многих любовных приключений, женился на княжне, а свидетелями на его свадьбе были офицеры — адъютанты маршалов Франции. Однако поручик оставался простым и добрым товарищем и с удовольствием рассказывал о своих подвигах. В полку его любили чуть ли не так же, как императора в армии.

— Там, в Севастополе, — ответил он Питуху, — мы не боялись, что полк покажет нам хвост…

В это время прибыл офицер в голубой униформе приближенного к императорскому двору. Не слезая с коня, порученец быстро сказал несколько слов полковнику и ускакал обратно. Тотчас же заиграл горн.

— Скорее на место! — крикнул Питух и помчался прочь.

— Значит, судьба такая… — сказал ему вслед поручик и положил руку на плечо Перрону.

— Что ж, старина, возьми мешок и карабин Франкура и отнеси в повозку.

Перрону было около сорока лет. Ему нравилось, когда к нему обращались на «ты» и называли «стреляным воробьем», особенно когда это делал Оторва.

Исчезновение капрала повергло Обозного в смятение. Кто поддержит его в трудную минуту? Кто будет заботиться об отделении? Толстяк прилип к Перрону. А тот уже командовал:

— Взвод, шагом марш!

Перрон отдал сумку капрала Обозному, а карабин — Раймону. И трое друзей отправились искать повозку. К поручику подбежал аджюдан-мажор[63].

— Бургей, вы идете на Сан-Пьетро в боковом охранении, затем — к каналу и выходите на дорогу к Росбио, рядом с белыми строениями… Разведку надо провести особенно тщательно.

— Слушаюсь, господин капитан.

— Армия выступает с фланга, чтобы захватить противника справа, тогда как нас ждут между Морторой и Виджевано. Поэтому сведения, которые вы добудете, имеют огромное значение.

— Значит, господин капитан, главная цель наших войск — дорога между Новаро и Тичино?

— Именно!

— А африканские стрелки?

— Они поступают в ваше распоряжение и будут помогать обеспечивать связь с полком. Будьте осторожны, в бой не вступайте. Если наткнетесь на противника, уходите. Понятно?

— Да, господин капитан.

— Желаю удачи!

— Спасибо, господин капитан.

Перрон заметил двух зуавов, неторопливо удалявшихся куда-то в тыл. По всему было видно, что они не собираются принимать участие в общем построении.

Полк шел бодрым шагом по берегу Сезии. Из-под ритмично топающих по дороге солдатских ботинок поднимались столбы пыли. Вскоре густое серое облако окутало французов: только штыки и стволы ружей поблескивали на солнце, да мелькали красные штаны.

Зуавы прибыли в Бридду, где располагался Генеральный штаб короля Пьемонта. Итальянская армия готовилась к выступлению. Монарх уже заканчивал завтрак, когда перед штабом появились первые ряды французских пехотинцев. Увидев королевский штандарт, они гаркнули во все горло:

— Да здравствует король! Да здравствует капрал Эммануил!

Не дожидаясь тамбурмажора[64], Питух приложил к губам горн и заиграл. Как раскаты грома, грянули приветствия, теперь подхваченные всеми: «Да здравствует король!.. Да здравствует Эммануил! Да здравствует капрал!»

• Предыдущая
• 8/40
• Следующая