Охотники за каучуком - Буссенар Луи Анри - Страница 15
- Предыдущая
- 15/131
- Следующая
– Ты прав, но как это лично задевает нас? Мы находимся так далеко от будущего места ссылки!
– Для нас опасность будет, быть может, еще больше, так как мы находимся на нейтральной полосе, на которую заявляют свои права и Франция и Бразилия, и в которой ни та, ни другая страна не являются хозяевами и не могут проявлять своей власти. Нельзя ожидать от ссыльных, что они добровольно подчинятся судебному приговору. Одна мысль о принудительном пребывании в стране, где царит известный порядок и законы, об обязанности трудиться и подчиняться существующим законам для таких людей будет невыносима. Я уверен, что они сделают все на свете, чтобы избавиться от всего этого. И не будет ли соблазном для них, если бок о бок с их местом заключения находится страна, не имеющая господина, не знающая властей, законов и прав, куда без особого труда могут бежать все, как обыкновенно бегут сюда беглые каторжане из острогов. По их примеру, эти свободные ссыльные, без сомнения, станут покидать свои места ссылки и переселяться сюда. Здесь они могут жить по своему желанию, как и чем угодно, без помех и стеснения, дав полную волю своим низким инстинктам! Как видишь, положение будет весьма незавидное для всех нас; ведь мы, так сказать, являемся гражданами, не имеющими родины! ..
В этот момент со стороны хижин негров и индейцев раздались звуки какой-то тревоги.
– Что там такое? – спросил Шарль, быстро встав со стула.
Высокий, рослый негр, бледный, как бывают бледны негры, когда они чем-либо сильно взволнованы или испуганы, то есть пепельно-серый, в несколько прыжков взобрался на лестницу, ведущую в жилище господина, и, задыхаясь, проговорил:
– Господин, там чужие люди… белые… Они сожгли наш маленький карбет у бухты Женипа… увели скот и убили моего брата Квассиба… Я был там и получил рану! – с этими словами негр указал на свое плечо, разрубленное сабельным ударом.
ГЛАВА VI
Вернемся на правый берег Аппруага, поросший вековыми деревьями, в тени которых беглые каторжники предавались отвратительному обжорству на своем людоедском пиру.
– Но, – воскликнул с ужасом и отвращением Шоколад, – то, что вы мне предлагаете, ведь человеческое мясо!
– Ну так что же из того, если бы и так? – возразил Луш. – Нотариус приказал долго жить, а мы здесь подыхали от голода… Пусть же мертвые послужат на пользу живым!
– Луш прав, – поддержали остальные негодяи с набитыми ртами. Но, заметив, что араб и мартиниканец с отвращением и ужасом отбросили от себя куски, которые они ели, Красный цинично добавил:
– Э, да Арби и Немытая рожа что-то жеманятся… Ну, тем лучше: нам больше останется!
– Так скажите мне, – сказал с видимым усилием Шоколад, – скажите мне по крайней мере, что вы его не убили!
– Да говорят же тебе, что его угорь прикончил. Немало было с ним хлопот, чтобы вытащить его из воды… Если бы не голод, так мы и возиться-то с ним не стали бы!
– Глупости! – возразил Луш, сознавая за собой поддержку Геркулеса и испытывая какое-то злобное наслаждение задирать Шоколада. – Ну а что если бы угорь был тут ни при чем? Что бы ты сделал, скажи на милость?
– Я предпочел бы вернуться туда, откуда мы бежали, и снова влачить за собой цепь и ядро и до конца дней моих есть одни квашеные огурцы, чем оставаться еще хоть одну лишнюю минуту с вами! – отвечал с негодованием Шоколад.
Луш засмеялся скрипучим, старческим смехом.
– Э, да ты, брат, проповедуешь не хуже заправского попа! Тебе бы и следовало идти в попы, чем жениться и доводить себя до прихлопывания твоей чертовки! ..
При этих словах несчастный резко вскрикнул и, побледнев, как мертвец, одним прыжком, словно тигр, бросился на старого негодяя, согнул его, как тростинку, пригнул к земле и ударом ноги приготовился было раздавить ему череп.
– Помогите! – захрипел старый разбойник. – Помогите! Прирежьте его, как свинью! ..
Геркулес кинулся было на защиту своего сообщника, но тут же упал, как подкошенный, сраженный ударом кулака гиганта. При виде этого Красный и Кривой не решались тронуться с места. Судьба Луша, казалось, была уже решена; но вдруг в душе Шоколада произошел какой-то переворот, и он выпустил из рук негодяя и отрывисто проговорил:
– Довольно одного убийства! .. Довольно!
Между тем Луш, не чувствуя более на себе железной руки Шоколада, жадно втягивал в себя воздух. Геркулес, оправившийся лишь наполовину от полученного тумака, с трудом подымался на ноги, ощупывая руки и ноги.
– У тебя, брат, тяжелая рука, с тобой плохие шутки… – обратился Луш к Шоколаду. – Давай помиримся… Не стоит портить себе кровь из-за всяких пустяков… Будем друзьями… ладно? Нам еще немало остается сделать, чтобы стать свободными людьми, да нас и не так уж много! ..
При этом он шепотом добавил, наклонясь к самому уху Геркулеса:
– Вот птица, от которой нам при первой возможности следует избавиться!
Геркулес отвечал на это выразительным и одобрительным подмигиванием в то время, как Шоколад, молча отойдя в сторону, сел на траву и, опустив голову на руки, глубоко задумался.
Спустя полчаса компания беглых каторжников тронулась в путь, завернув в окровавленную одежду несчастного Нотариуса остатки его тела, предназначавшиеся на следующий ужин или обед.
Шоколад с арабом и мартиниканцем замыкали шествие на расстоянии каких-нибудь двадцати метров.
Эти бедняги, искренне возмущенные поступком товарищей, ничего так не желали, как расстаться со своими ужасными спутниками, и вполголоса совещались с Шоколадом, которому они всецело доверяли.
– Нам надо уйти от них, – говорил араб своим красивым гортанным голосом. – Геркулес как-нибудь убьет тебя… Луш ему так сказал… я слышал!
– Ай, ай, ай! – подхватил чернокожий. – Мы уйдем от них на берег Кайены, а то они убьют нас… и съедят, как того несчастного! ..
– Полно, ребята, – прервал их Шоколад, – несмотря на мучительный голод, к нему вернулась вся его энергия, – раз вы присоединяетесь ко мне, то обещаю вам, что спасу вас. Последуем за ними до Ойапокка: втроем мы ничего не можем сделать, а там посмотрим, как нам без шума отделаться от них! Ну, а что касается их намерения прирезать меня, как цыпленка, то это еще мы посмотрим. Прежде всего, мы никогда не будем спать все трое одновременно; один из нас все время будет сторожить двух других во время их сна. У нас два палаша точно так же, как и у них… Значит, мы равны им по оружию, кроме того, я запасусь хорошей дубиной, такой, с которой я никого на свете не побоюсь, и с четырьмя справлюсь один. Так, значит, решено?
– Да, да… ты иди, куда хочешь, я всюду пойду за тобой! – решительно сказал араб.
– А я куда пойду? Ты возьмешь меня с собой? Я буду смелее тигра и вернее пса! – проговорил мартиниканец.
– Ну, и прекрасно, друзья, превосходно. Если не падать духом, то мы доберемся до Бразилии и там найдем средства честно зарабатывать себе на хлеб!
От Аппруага до Ойапокка считается по прямой линии около 50 километров. По одной из наших хороших европейских дорог самый обыкновенный пешеход не спеша может пройти это расстояние в одни сутки. Но совершенно другое – переходы при той нестерпимой жаре, какая царит здесь, когда почва загромождена одичавшей растительностью, перерезана во многих местах реками и речками, оврагами и трещинами. И все-таки нечто вроде дороги соединяет общину Аппруага с общиной Ойапокка. На всем громадном пространстве этой общины, составляющем приблизительно около 164 000 гектаров, встречаются лишь одинокие жилища, разбросанные там и сям или образовавшие небольшие группы, главным образом у Серебряной Горы. Здесь один из зажиточных фермеров продолжает производство превосходного кофе, весьма известного среди знатоков этого продукта.
- Предыдущая
- 15/131
- Следующая
