Необыкновенные приключения Синего человека - Буссенар Луи Анри - Страница 42

• Предыдущая
• 42/108
• Следующая

– Найти тело Синего человека и предать его земле.

– Генипа вместе с белыми!

– Хорошо! Скажи, можем ли мы спуститься вниз?

– Нет.

– Почему?

– У нас нет веревки.

– Пусть так, но все равно мы должны добраться туда. Как это сделать?

– Обойти горы, идти по солнцу. Это далеко и очень долго.

– А дальше?

– Там, внизу, высохшее русло. По нему можно пройти к этому месту.

– Ясно! Сколько времени нам понадобится?

Индеец секунду подумал, посчитал на пальцах и сказал:

– Три солнца!

– Три дня.

– Да.

– Тысяча чертей!

– Меньше нельзя.

– Ну так поспешим! Ивон, ты в состоянии идти?

– Вы же знаете, дядя, я настоящий мужчина. Пройду сколько надо.

– Молодец, сынок. Держись! Не обращай внимания на мою болтовню, несчастье лишает людей разума. Господи! Господи! Бедный месье Феликс!

Четверо друзей не могли знать, что существует куда более короткий путь в ущелье, тот самый, которым, вопреки собственному желанию, воспользовался Синий человек. Они пустились в долгую дорогу, ведомые Генипой и его псом.

Как и предупреждал индеец, карниз вскоре стал не таким узким и через двадцать метров достиг в ширину сантиметров восьмидесяти. А чуть дальше по нему уже свободно могла бы проехать телега.

Матросы совсем пали духом и не переставая ругали судьбу, а еще больше самих себя.

– Я глупее последнего сухопутного барана, – грохотал Беник, тыча себя пальцем в лоб. – Мы-то не знаем, что такое головокружение. Но ему я ведь мог завязать глаза, мог!..

– Надо было поставить его между нами, – поддержал Жан-Мари.

– Да, тогда бы он не потерял равновесия…

Так прошла большая часть дня. То тут, то там им удавалось поживиться ягодами или кореньями, которые находил Генипа. Без него французы никогда бы не рискнули даже дотронуться до здешних растений, не то что съесть. Из рук же вождя спокойно брали любой плод, любой корешок.

Наконец путешественники заметили, что обогнули вершину. Дорога начала потихоньку снижаться. Спускались по отлогому склону, поросшему кустарником. Когда тропинка вывела их на плато, наступил вечер. Все согласились, что дальше идти невозможно, – усталость валила с ног. Жара спала, с запада дул легкий ветерок. Лагерь разбили под открытым небом. Плато было абсолютно голым: ни деревьев, ни мхов, ни травы, – не нашлось ничего даже подстелить под головы. Но об удобствах никто не думал. Беник, Жан-Мари и Ивон, смертельно измотанные, растянулись прямо на земле и тотчас же уснули.

Генипа обошел импровизированную стоянку, убедился, что все спокойно, шепнул что-то собаке и, положив под голову большой круглый камень, тоже уснул.

На небе одна за другой зажигались звезды.

Вечер сменила ночь.

Было еще совсем темно, когда Генипу разбудил лай собаки. Никто из его белых приятелей не шевельнулся. Все так устали за день, что ничего не слышали, а только дружно храпели.

Собака гавкнула еще два или три раза, а затем, испугавшись чего-то, прижалась к ногам хозяина. Хотя Знаток кураре устал не меньше других, заснуть не удавалось. Почему беспокоился пес?

Уаруку дрожал, рычал и огрызался на кого-то. Так что вождь не мог сомкнуть глаз.

Внезапно издалека раздался шум: лаяли, заливались собаки. Казалось, они гонят дичь или напали на след. Лай слышался все ближе, и вот уже полдюжины черных теней стремительно понеслись к лагерю.

Уаруку вскинулся, рванулся с места и скрылся в темноте. Слышно было, как он, грозно рыча, кусал кого-то справа, потом слева. Вскоре пес возвратился, жалобно скуля.

И тут только Генипа окончательно пришел в себя и бросился к товарищам.

– Что случилось, дружище?

– Собаки учуяли нас… покусали Уаруку.

– Собаки? Что за вздор?

– Собаки индейцев, я их знаю. Индейцы близко!

– Индейцы! Опять индейцы… Мы только расположились… Может, они еще и людоеды! Прости меня, дружище, но твоя страна – мерзкая страна, в ней живет чересчур много индейцев.

Однако Бенику не пришлось долго разглагольствовать. Он испуганно вскрикнул, заметив, что в темноте к ним подкрадываются люди. Невозможно было понять, сколько их, но дерзость и решительность наступавших не оставляли сомнений: отряд достаточно велик.

Краснокожие напали стремительно, словно хищные звери. Свирепый крик пронзил тишину. Напрасно матросы пытались сопротивляться. В мгновение ока они оказались на земле, связанные по рукам и ногам.

Генипу и Ивона постигла та же участь, и бедный Уаруку вынужден был вести неравный бой.

– Влипли! Снова влипли!.. – скрежетал зубами Жан-Мари.

– Кто эти негодяи? – Беник едва не выл от отчаяния.

– Черт их разберет! Какие-то мерзавцы с кожей цвета обожженной земли.

– Похоже, у них есть ружья.

– Мне тоже показалось.

– Эй! Генипа! В чьи лапы мы попали на сей раз?

Знаток кураре узнал зловещий клич атакующего племени. Он глухо отозвался:

– Это паталосы!

– Ну и что?

– Это самые злые из индейцев, они страшнее тигра.

– Лучшего и желать нельзя! Ну, будь что будет! Поживем – увидим.

Да, многоуважаемый читатель! Несчастные беглецы попали в плен к паталосам. До деревни было далеко, и так как индейцы понимали, что истощенные пленники не смогут преодолеть большое расстояние, то решили тащить их связанными, на шестах, подобно подстреленному кабану или лани.

Чутье не подвело индейских ищеек. Охотникам выпала знатная добыча. Каждый понимал, какие почести достанутся тому, кто придет в деревню с невиданной дичью. Нести французов доверили лишь особо отличившимся. На Генипу же людоеды смотрели с пренебрежением. Для них он не представлял слишком большого интереса: одним сородичем больше, одним меньше. Другое дело белые! Подобный деликатес доставался дикарям не часто. Быть может, кому-нибудь одному из всего племени только раз в жизни довелось отведать такого изысканного лакомства.

Значит, будет праздник, жуткое, звериное веселье. Водка польется рекой.

Умиравших от голода и жажды пленников сытно накормили, обильно напоили, словом, отнеслись к ним как к пасхальному гусю или кабанчику, которого собираются заколоть к святому дню. Однако ни свирепый вид охранников, ни самые страшные предчувствия не помешали нашей пятерке вдоволь поесть. Природа берет свое даже в самых тяжелых и безнадежных обстоятельствах. А кроме того, силы могли еще пригодиться. Друзья не сдавались. За последнее время с ними произошло столько невероятных приключений, они столько раз чудом выходили из безвыходных ситуаций, что вполне могли надеяться на еще один подарок судьбы. Главное – быть готовым ко всему, не раскисать и держать ухо востро.

Между тем Генипа, который по натуре был фаталистомnote 183, а потому никогда не волновался понапрасну, принялся рассказывать друзьям о кровавых пирах паталосов. Рассказ был бы, пожалуй, занимательным, если бы не касался непосредственно слушающих. От ужасающих подробностей кидало в дрожь.

Знаток кураре пояснял: пленников приносят в жертву в исключительно торжественной обстановке – кладут на огромный камень, и колдун собственноручно перерезает им горло. Вернее, пускает кровь, ибо именно в этом вся «прелесть»: смерть должна наступить не сразу – это неинтересно, – а медленно, чем меньше крови останется у несчастного, тем больше его мучения.

Паталосы неслыханно, изощренно жестоки. Каждый из них по очереди подходит к умирающему, склоняется над вскрытой веной и делает, подобно вампируnote 184, несколько жадных глотков теплой крови.

Потом колдун пальцем закупоривает кровоточащую рану, чтобы кровь не текла зря, пока к жертве приближается следующий.

Паталосы бережливы и предусмотрительны. Какая-то часть крови все же вытекает из раны, несмотря на все старания. Ничто не должно пропасть – в камне выдолблен желобок, по которому любимый из напитков людоедов стекает вниз, скапливаясь в специальной чашечке.

• Предыдущая
• 42/108
• Следующая