Ледяной ад - Буссенар Луи Анри - Страница 37

• Предыдущая
• 37/41
• Следующая

– Ну, я думала, что нам пришел конец! – сказала Жанна, с видимым облегчением опуская свое ружье.

– Однако, как это ни прекрасно, что они отстали от нас, а все-таки у меня руки замерзли, особенно правая, – сказал Жан.

– И у меня тоже!.. И у меня!.. И у меня!..– послышалось со всех сторон.

– А у меня руки теплые! – подсмеивался над ними Редон.

– Быть не может?! Вы – вечный зяблик!..

– Честное слово1 Последуйте только моему примеру, и вы легко поверите: грейте руки о горячие стволы ваших ружей! Это прекраснейший способ!

– Да, но что нам делать теперь?

– Бежать,– отвечает Лестанг,– теперь волки занялись своим делом, и дня два их не отогнать от этого места, а мы за это время успеем далеко уйти, так что, когда они опять проголодаются и вспомнят о нас, нас и в помине не будет. Не так ли, друзья?

– Да! Да! Вперед, не теряя времени! – согласились все.

Собаки, обезумевшие от близости волков, и без того так и рвались вперед; их едва можно было удержать на месте. Вся маленькая экспедиция тронулась с места и без оглядки полетела вперед, сколько хватало сил.

Измученные, падающие от усталости, наши путники остановились на ночлег среди равнины, где, разбив палатку и сварив ужин, обогрелись, насколько было возможно. Собак же пришлось стреножить, чтобы они не разбежались: воспоминание о волках, очевидно, преследовало их и теперь. К счастью, ночь прошла благополучно, и после десятичасового отдыха наши друзья снова пустились в путь. Новый день прошел так же, как и остальные дни их пути: тот же привал, та же процедура, но теперь они уже стали немного успокаиваться, так как волки не показывались. Однако канадцы, знавшие упорство волчьей натуры, не рассчитывали, что опасность совершенно миновала, и были постоянно настороже.

Вдруг Жан, шедший в хвосте поезда и поминутно оборачивавшийся назад, крикнул «волки!» и, не теряя ни минуты, вскинул свое ружье к плечу и выстрелил. Дюшато сделал то же. После этого они стали стрелять поочередно, и каждый выстрел убавлял число врагов. По прошествии нескольких секунд штук двенадцать уже выбыло из строя; уцелевшие волки приостановились, но все-таки не обратились в бегство: очевидно, голод их был сильнее страха, они стали под выстрелами, как и в тот раз, пожирать павших.

Этим временем и воспользовались наши друзья, поспешив к своей медвежьей пещере, где они могли быть в полной безопасности и от стужи, и от зверей, и от людей, особенно с такими большими запасами всего необходимого, какие имелись у них. Но – увы! – по мере того, как они стали подвигаться на своем пути, и волки последовали за ними; только наученные горьким опытом, они не нападали сплошною стаей, а отдельными, разрозненными группами в пять-шесть штук, зато сразу со всех сторон. Пришлось расстреливать их чуть не поодиночке, что под силу только искусным стрелкам. Наконец четвероногие хищники как будто поотстали; пользуясь этим, истомленные путешественники сделали привал, поужинали и расположились на ночлег. Пока они спали, собаки перегрызли свои путы и пустились бежать в разные стороны, чуя за собой близость погони. Но на каждую из них пришлось по десятку волков… Между тем наши друзья, только пробудившись, с ужасом заметили отсутствие собак. Как же быть с санями? Волей-неволей пришлось тащить их на себе, тащить по глубокому снегу и вместе с тем обороняться от волков и быть настороже каждую минуту.

До медвежьей пещеры оставалось еще два дня пути, В первую очередь впрягались в сани Леон, Дюшато и Редон, а обе девушки, Жан и Лестанг подталкивали сани сзади. Это было очень трудно, и не раз наши друзья спотыкались и падали, проклиная убежавших собак. Но делать было нечего, и скрепя сердце, обливаясь потом, все продолжали путь. Наконец показалась и медвежья пещера.

– О! –со стоном вырвалось из груди каждого.– Мы спасены!

Напрягая последние силы, несчастные достали из саней свои меховые мешки, служившие им постелями, втащили их под своды пещеры, где царила сравнительно сносная температура, затопили печь, зажгли лампу. Но ни у кого не хватило сил приняться за приготовление ужина; ни у кого не хватило сил бороться с непреодолимой сонливостью, и все, кое-как устроившись, немедленно завалились спать. Тяжелый крепкий сон сковал их веки; казалось даже, пушечный выстрел был бы не в состоянии разбудить теперь измученных людей. Между тем Портос, единственный верный пес, оставшийся при своем господине, давно уже стал рычать и злиться, наконец громко залаял и выскочил наружу, оскалив зубы и ощетинившись, как еж.

Более сильный и чуткий, чем остальные, Жан, сделав над собой усилие, встал, едва держась на ногах. Вдруг ему стало ясно, что там, перед пещерой, происходит нечто необычайное. Очнувшись окончательно, он ползком направился к выходу, следом за своим верным Портосом: здесь, потерев лицо снегом, чтобы отогнать одолевающий его сон, он дополз до собаки, схватил ее за ошейник и вместе с нею исчез во мраке. Остальные продолжали спать мертвым сном.

Пробуждение.– Это – динамит! – Опять враги.– Быть может, «Красная звезда».– Золото! – Вот она– «Мать золота»! – Суждено ли погибнуть?

Трудно сказать, сколько времени продолжался этот тяжелый сон, похожий скорее на летаргию, во всяком случае, несколько часов, после чего наступило ужасное пробуждение, Жан не вернулся в пещеру, но никто даже не подозревал об его отсутствии. Вдруг почва заколебалась, точно от землетрясения, как будто готовая осесть под спящими – и пещеру потрясло до самого основания. Одновременно с этим раздался оглушительный удар – и целый град обломков обрушился внутри пещеры, как при взрыве. Душераздирающие крики вырвались у внезапно пробудившихся, они стали окликать друг друга голосами, полными ужаса и отчаяния.

– Жанна! Жанна, где ты? Где вы? – восклицали одновременно Дюшато и Редон.

– Марта! Жан! – звал Леон.

Но никто из них не услышал ни звука, ни слова в ответ.

– Лестанг! Лестанг! – кричали несчастные.

– Я здесь! – отозвался старый рудокоп.– А молодежь-то где? Господи Боже! Да где же они?

– Огня! Огня! Скорее огня! – кричал Редон.

У каждого постоянно были: при себе кремень и огниво, коробка спичек и свеча в небольшом футлярчике. Канадец проворно зажег свою свечу и прежде всего осмотрел постели. Постель Жана не только была пуста, но и совершенно холодная, как и постели обеих девушек; следовательно, их отсутствие продолжалось уже некоторое время. Это необъяснимое исчезновение товарищей до того поразило наших друзей, что они даже забыли на мгновение о страшном взрыве.

Мужчины направились к выходу, чтобы взглянуть, что там снаружи, но, к их удивлению, самого выхода уже не было: взрыв уничтожил его, завалив громадными обломками. Несчастные были теперь заживо замурованы в этой пещере.

– Черт побери! Что же случилось? – воскликнул журналист.– Вероятно, произошел какой-ни6удь обвал вследствие геологических явлений. Но у нас есть инструменты, мы дружно примемся за дело и откроем себе выход и…

– Да разве ты не чувствуешь запаха? – прервал его встревоженным голосом Леон.– Ведь это – запах динамита!

– Да, да… но неужели ты полагаешь, что это был умышленно подготовленный взрыв? Кто же мог это сделать?

– Кто?! Да те, кто увезли наши сани, похитили наших дорогих спутниц и Жана…

– Эх, черт возьми! А ведь ты, пожалуй,, прав! Нас предварительно ограбили: ведь и сани исчезли… а я готов был допустить все, что угодно, кроме умышленного злодеяния… Это весьма похоже на дело рук «Красной звезды»!

– Да, я думаю о том же, именно это и пугает меня! – сказал Леон.

– Как бы то ни было, нам следует как можно скорее приняться за дело! Где наши заступы и кирки?

– Да я же тебе говорю, что они унесли решительно все: и оружие, и инструменты, и съестные припасы, словом, все!

– Будем искать выход,– заявил решительным тоном Дюшато,– здесь ютились двое медведей, следовательно, в пещере должен быть еще другой выход!

• Предыдущая
• 37/41
• Следующая