Знак Моря - Кирни Пол - Страница 52

• Предыдущая
• 52/61
• Следующая

– Прекрасный вид, впору королям, – заметил он.

Артимион не ответил. Он выставил несколько глиняных кружек на стол и наливал в них вино. Среди них затесался серебряный кубок превосходной работы. Его хозяин дал Галлико, хотя вещица выглядела слишком хрупкой для когтистой лапы полутролля. Галлико уселся на пол, скрестив ноги, но к вину не притронулся. Крид сидел, тупо таращась в огонь, а Мириам стояла у дверей, опираясь на дуло своего мушкета. Рол отступил от окна. По какойто причине он чуял в комнате опасность, и его рука непроизвольно упала на холодную рукоять сабли.

– Выпьемка, – сказал Артимион и поднял две до края полные глиняные кружки. Они выпили вдвоем, ни разу не отпустив взгляды друг друга. Рол понял, что этот человек правитель Ганеш Ка так же верно, как Язва правил Аскари.

– Я знал Матуу Крида, – небрежно проронил Артимион, не глядя на Элиаса. – Это был отпетый бродяга, сводник и лжец. Он плутовал в кости и похищал чужих женщин. Рвался к дешевой роскоши и не знал меры в питии. – Когда Элиас вскинул голову и стало видно, что кровь бросилась ему в лицо, Артимион улыбнулся ему. – Он был моим другом. Как его сына, тебя здесь от всей души приветствуют. Я пью в его память. – Что и сделал. После короткого смятения Элиас последовал его примеру. То и дело вино текло на его черную с серым бороду. – А теперь о тебе, – сказал Артимион, и холодный свет в его глазах стал еще жестче. Он опять улыбнулся, но на этот раз без всякого добродушия. – О тебе, у которого Кровь так и смотрит из глаз. Что же мне делать с тобой?

– Артимион… – начал Галлико.

– Тише, Галлико. Я должен сам принять решение. У меня нет сомнений, что этот человек твой друг, что он себя восхитительно вел, что он истинный товарищ. Но он здесь, в нашем доме, и некая туча висит над его головой. Это так же верно, как то, что я здесь, перед вами. Из нас пятерых в этой комнате в троих есть Кровь, но в этом парне она едва ли не чистая. Я это чую.

Мириам небрежно провела рукой по дулу мушкета, издав неприятный хриплый звук. Рол расслабился, свободно повесив руки по бокам. И начал глубоко дышать, прислушиваясь к голосу голодной сабли. Его разум непроизвольно подметил расположение всего и всех в комнате. И это доставило почти радость.

– Ты прошел выучку, – заметил Артимион. – У кого, хотел бы я знать.

– Я моряк, – ответил ему Рол. – Как и ты. – Откуда это чувство опасности? Стены как будто украдкой смыкаются вокруг, слишком много людей, слишком ярок огонь? Он начал потеть. Артимион кивнул. И поставил вино.

– Все, кто приходит в Ганеш Ка, чтото оставили или от чегото бегут. Порой одно от другого трудно отличить. И в этом нет стыда. Но ты, Рол Кортишейн, принес с собой то, что пытался оставить.

– И что это может быть?

– Да хотя бы кровь в твоих жилах. Тебя нельзя за это корить, многие и со Старым Миром во плоти хотели бы отмахнуться от него или изгнать его из себя тем или иным могучим средством. Но таковы дела, я говорил с одним человеком, тем, что носит перо на шляпе, и он предложил мне кучу денег, целое состояние в риалах, если я всего лишь сообщу ему чтонибудь о молодом человеке по имени Рол, в котором Кровь чиста и сильна и за которым тянется прошлое, темное, как его тень. Этот человек называл себя Язва, и он правая рука той, которая провозгласила себя королевой Бьонара. Я вижу, это имя знакомо тебе, и ты тот самый Рол, которого он назвал.

Сабля выскользнула из ножен, издав скрип льда по дереву. В ней вспыхнул свет, бледный, ничего не озаряющий. Клинок зашипел покошачьи. Замок мушкета Мириам щелкнул, и судя по звуку, его хорошо смазали. Длинный ствол указывал теперь точнехонько на сердце Рола. Галлкио встал, серебряный кубок со звоном откатился в сторону.

– Эй, что творится?

Крид вскочил на ноги и, стоя рядом с полутроллем, покачиваясь, обнажил кортик. Артимион не обратил внимания ни на одного из них.

– Откуда ты знаешь Язву? – спросил Рол, чтобы выиграть время, вдобавок ему и впрямь хотелось это узнать.

– Одно время мы вместе были в Гильдии Воров на Корсо. Да, я был в юности Перьеносцем, прежде чем попал в море.

– В юности мы все делаем вещи, о которых потом сожалеем.

Артимион рассмеялся, странно рявкая.

– Ейбогу здесь ты прав. А я больше не юноша. – Теперь он рассчитанными движениями взял свою кружку и основательно отпил. – И я также не предатель. Убери саблю, Рол Кортишейн. Выпей со мной и ничего не бойся. Здесь ты в безопасности. По меньшей мере от нас. – Он мотнул головой. – Мириам, положи это треклятое устройство, пока никого не задело.

Рол с мгновение стоял в нерешительности. Его сабля дрожала в пылкой жажде боя, затем он поглядел на Галлико и Крида и убрал в ножны недовольный клинок.

– Я все еще не понимаю, – признался он, не притронувшись к вину.

– Враг моего врага мой друг, как говорится. Я завязывал сношения с мятежниками во время этого последнего плавания и, Рану ведомо, я был поражен, обнаружив, что мой старый кореш Язва теперь состоит при женщине, которая вполне может покорить Бьонар. Я заключил с ними союз, а почему бы и нет? Но силы короля об этом прослышали, и теперь боевые корабли собираются у берегов Ганеша. – Лицо Артимиона стало трезвым. – Я примкнул к побеждающей стороне, в этом я уверен. Но побеждающая сторона высоко в горах и срединных землях Бьонара. А проигрывающая здесь, в Пределе на своих посудинах. И жаждет крови.

Несмотря на заверения Артимиона, Рол знал, тот еще не выбрал окончательно. Лицо черного человека улыбалось, но чтото в нем говорило о скрытых соображениях. Он нарочито спокойно потягивал вино из кружки. Мириам поставила свой мушкет, но ее длинные пальцы гладили рукоять ножа у пояса. Рол улыбнулся. Если он что и знал хорошо, это то, как мечут такой нож. И если Язва желает вестей о нем, то это потому, что попросила Рауэн.

– Достаточно прямо. Но каково тогда мое место в игре? – ровным голосом спросил Рол. – Если ты не сдашь меня за гору риалов, то должен предусмотреть для меня чтото другое.

Артимион испытующе поглядел на него.

– Повидимому, так. Я предлагаю тебе возможность остаться здесь и стать капитаном. Ты будешь помогать людям, что вокруг. Будешь охранять Ганеш Ка, как делал я эти двадцать лет. Кортишейн, тебе здесь рады. – Он вновь улыбнулся, но без малейшего следа теплоты. – Это так трудно понять?

Конечно, трудно. Кто даст чтолибо, ничего не попросив взамен? Особенно когда у него власть. Но Рол всетаки кивнул.

– Превосходно, я принимаю предложение.

«Я опять живу в башне, – думал Рол, – не иначе как такова моя судьба».

В городе было достаточно свободного жилья, и Рол выбирал свое основательно. Близ подземной гавани, но достаточно высоко в одной из чудных башен Ганеш Ка, чтобы мало кому вздумалось даже прогуляться мимо его двери. Дверь, впрочем, отсутствовала. Покои, быть может, поражали величиной, в них обитало гулкое эхо, но внутри хоть шаром покати. Занавес из оленьей кожи отделял это новое жилище от темного прохода, а деревянная подставка с охапкой вереска служила кроватью. На полке над огромным очагом горела, чадя, глиняная лампа, и тени носились по голым каменным стенам. И пока больше ничего. Крид обзавелся комнатой уровнем ниже, но Галлико жил у самых причалов под землей.

– Есть общественный склад топлива у подножия следующей башни, – сообщил Крид, входя с охапкой хвороста. – Но огонь можно разводить только ночью, чтобы дым не заметили с бьонийских судов. В любом случае дело идет к лету. – Он уронил ношу близ громадной пасти очага и огляделся. – Я все еще думаю, что гденибудь ниже близ жилища Галлико было бы лучше. Здесь эхо, точно в высокой гробнице.

– Внизу слишком людно, словно по рынку пробираешься, – с раздражением ответил Рол, один за другим стягивая сапоги.

– Ктонибудь, пожалуй, счел бы, что ты избегаешь презренной толпы, Кортишейн, – с лукавыми искорками в глазах заметил Крид.

• Предыдущая
• 52/61
• Следующая