Священная загадка - Baigent Michael - Страница 38

1) Имел ли место личный, прямой или непрямой контакт между каждым предполагаемым великим магистром, его предшественником и его преемником?

2) Существовала ли связь, кровная или какая-либо другая, между каждым великим магистром и семьями, фигурирующими в генеалогиях «документов Общины» и, как предполагается, принадлежащих к роду Меровингов, в частности, к герцогскому Лотарингскому дому?

3) Был ли связан каждый из великих магистров с Ренн-ле-Шато, Жизором, Стенэ, обителью Сен-Сюльпис и другими местами, обнаруженными в ходе нашего расследования?

4) Так как орден Сиона определил себя как «герметическое франкмасонство», был ли каждый великий магистр замечен в склонности к герметической мысли и поддерживал ли он отношения с тайными обществами?

Достать документы по великим магистрам до 1400 года было трудным делом, если не сказать невозможным, но они открыли нам удивительные подробности, касающиеся последователей. Так, мы обнаружили, что большинство из них имело действительно более или менее тесные связи с одним или несколькими вышеупомянутыми местами, а именно: Ренн-ле-Шато, Жизор, Стенэ или Сен-Сюльпис. Кроме того, некоторые из них имели ту же кровь, что и представители Лотарингского дома, или же были связаны с ним каким-то другим образом, как, например, Роберт Флудд, который являлся наставником сына герцога Лотарингского. Мы обнаружили также, что, начиная с Никола Фламеля, каждый из великих магистров Сиона без исключения был сторонником герметической мысли и входил в какое-либо тайное общество, даже такие, как Бойл и Ньютон, которых никто даже не заподозрил бы в причастности к таким учреждениям. Наконец, в большинстве своем великие магистры имели прямую или косвенную связь через посредство общего друга с тем, кто ему наследовал; единственный разрыв в этой цепи произошел между Максимилианом Лотарингским и Шарлем Нодье во время Французской революции.

Разумеется, в пределах одной главы невозможно изучить в подробностях каждого великого магистра Сионской Общины. Впрочем, некоторые из них выходили из безвестия только благодаря эпохе, во время которой они жили, и определение их точного места повлекло бы целую серию отступлений на забытые уже пути Истории. Что касается других, то невозможно обосновать роль, которую они играли, на нескольких страницах. В приложении мы привели всю касающуюся их информацию, устанавливающую связи, которые они могли иметь между собой, чтобы более широко обрисовать социальную и культурную атмосферу, в создании которой они коллективно приняли участие под эгидой Сионской Общины.

Рене Анжуйский.

Рене Анжуйский, «добрый король Рене», одна из самых знаменитых фигур европейской цивилизации проторенессанса заслуживает того, чтобы мы ненадолго задержали внимание на его очаровательной персоне.

Он родился в 1408 году и за время своего существования собрал невероятное количество титулов, среди которых самыми замечательными являются титулы графа де Бара, Провансальского, Пьемонтского и де Гиза, герцога Калабрийского, Анжуйского и Лотарингского, короля Венгрии, Неаполя и Сицилии, Арагона, Валенсы, Майорки и Сардинии, и, наконец, самый главный из всех – титул короля Иерусалима. Хоть он и был чисто номинальным, однако же был принят всеми европейскими монархами, и восходит он прямо к Годфруа Бульонскому.

Жизненный путь Рене Анжуйского, одна из дочерей которого, Мария, в 1445 году вышла замуж за Генриха VI Английского и сыграла важную роль в войне Алой и Белой Розы, кажется, очень рано пересекся с жизненным путем Жанны д'Арк, причем весьма таинственным способом. Жанна, родившаяся в Домреми, что в герцогстве Бар, в самом деле была подданной Рене. В первый раз она появляется в Истории в Вокулере, на берегу Мезы, недалеко от своего родного городка, чтобы объявить коменданту крепости о «божественной миссии», которой она облечена: спасти Францию от английских захватчиков и обеспечить дофину королевский венец. Она должна присоединиться к нему в Шиноне, но сначала ей надо встретиться с герцогом Лотарингским, тестем и двоюродным дедом Рене.

Герцог удостоил ее аудиенции в своей столице, Нанси, по слухам, в присутствии Рене Анжуйского, и когда герцог Лотарингский спросил ее, что ей угодно, Жанна ответила просто, несколькими словами, которые, однако же, озадачили многих историков: «Вашего зятя, коня и несколько храбрых мужчин, чтобы повести меня во Францию note 44 …» Многие долго спекулировали на истинной природе связей, соединявших Рене и Жанну. Если верить кое-кому – но откуда у них такие сведения? – они были любовниками, ибо неоспорим тот факт, что с самого начала миссии Жанны Рене находился рядом с ней, что он присоединяется к ней позже при дворе дофина в Шиноне, что он также сопровождает ее на штурм Орлеана. Но в дальнейшем История постаралась стереть из жизни Жанны д'Арк все следы Рене и не дает никаких уточнений по поводу поступков и действий в период между 1429 и 1431 годами – период, являющийся апогеем карьеры Жанны, принятым всеми молчаливо, но без всяких доказательств того, что Рене в то время не покидал герцогского двора в Нанси.

Но вернемся в Шинон, где Рене оказался рядом с Жанной и где при дворе на переднем плане блистала Иоланда Анжуйская. Действительно, именно Иоланда постарается оказывать минимум поддержки болезненному и бесцветному дофину; именно Иоланда быстро становится покровительницей Жанны, несмотря на всеобщее колебание; именно Иоланда убеждает дофина видеть в Жанне спасительницу, на роль которой она претендует; наконец, именно Иоланда устраивает свадьбу дофина со своей собственной дочерью. А Иоланда – не кто иная, как мать Рене Анжуйского…

Чем дальше мы углубляемся в эти подробности, тем менее естественной представляется нам карьера Жанны д'Арк, как если бы кто-то снова в тени дергал за ниточки Истории и извлекал выгоды из народной легенды о «Лотарингской девственнице», ловко играя на психологии толпы, организовал «миссию» Орлеанской девы. Не обязательно, что отсюда вытекает существование тайного общества, но оно становится весьма вероятным, а особенно вероятным – под руководством Рене Анжуйского.