На полях сражений гражданской войны в США - Бурин Сергей Николаевич - Страница 14

• Предыдущая
• 14/45
• Следующая

Перед тем как двинуться на Донелсон, Грант впервые применил своеобразный «прием», к которому обратится еще не раз. Предполагая, что Хэллек может запретить ему опасную атаку на Донелсон, Грант отправил ему следующую телеграмму: «Я возьму и уничтожу форт Донелсон 8-го числа, после чего вернусь в форт Генри»[30]. Отправив ее, Грант распорядился повредить телеграфную связь, с тем чтобы командующий не смог помешать ему провести операцию.

Правда, взять форт Донелсон именно 8 февраля, как планировал Грант, ему не удалось. Он еще только собирался выступить в поход, когда в ночь на 7-е хлынул невиданный ливень, продолжавшийся без перерыва почти трое суток. Лишь после этого начался поход, ибо ранее провести по превратившимся в вязкую жижу дорогам не только артиллерию и обозы, но даже войска было практически невозможно. 14 февраля, добравшись наконец до Донелсона, части Гранта начали штурм при поддержке все тех же канонерок Фута. Мятежники (вместе с прибежавшими из форта Генри их было более 20 тыс. человек) защищались отчаянно, а утром 15 февраля даже провели мощную вылазку за стены форта. Смяв дивизию Дж. Макклернанда и захватив при этом до 300 пленных и несколько орудий, южане продолжали натиск.

Немедленно кинувшись к месту боя, Грант приказал дивизии Л. Уоллеса «заткнуть» прорыв, и кое-как это удалось сделать. Подчиненные уговаривали Гранта отвести войска и «обдумать ситуацию». Но тут генерал, заметив двоих только что захваченных в плен мятежников с увесистой поклажей за спиной, приказал посмотреть, что у них там. Мешки, как выяснилось, были набиты сухарями и кусками бекона. Грант понял, что южане в отчаянной попытке спастись хотели вырваться из форта и бежать — потому-то солдатам и раздали рационы для длительного марша. Из этого следовало, что противника необходимо «дожать», не давая ему передышки. Грант бросил на помощь Уоллесу и понемногу приходившему в себя Макклернанду еще и дивизию Ч. Смита.

Общими усилиями северяне не только блокировали все попытки мятежников вырваться из форта, но и загнали их назад, за крепостные стены. К темноте сражение утихло.

Перепуганные командиры гарнизона собрались на военный совет. Формально во главе обороны Донелсона стоял генерал Дж. Флойд (напомним: это он был министром обороны в администрации Дж. Бьюкенена до 29 декабря 1860 г., когда сбежал на Юг, предварительно успев переправить туда множество винтовок, патронов и даже орудий), который, не без оснований опасаясь, что северяне казнят его за измену, еще днем удрал из форта, перепоручив командование генералу Г. Пиллоу. А тому тоже не хотелось попадать в руки северян, так что и он последовал за Флойдом, которому, кстати, удалось «прихватить» с собой до 3 тыс. отборных виргинских войск. В итоге во главе гарнизона оказался генерал Симон Боливар Букнер, с которым, между прочим, Грант когда-то учился в Вест-Пойнте, а затем воевал в Мексике. А за восемь лет до описываемых событий, когда Грант испытывал серьезные материальные затруднения, Букнер одолжил ему денег, которые будущий генерал затем не имел возможности отдать: он и Букнер жили далеко друг от друга.

Утром 16 февраля генерал Букнер направил бывшему однокашнику письмо с просьбой сообщить о возможных условиях капитуляции, намекнув при этом, что рассчитывает на благородство старого приятеля. Грант, которому впервые пришлось принимать сдачу столь крупного войска, обратился за советом к 55-летнему генералу Ч. Смиту, и тот коротко сказал: «Никаких условий проклятые мятежники не заслужили»[31]. После этого Грант написал послание Букнеру, вскоре ставшее знаменитым и не раз затем использовавшееся генералами Севера как образец в схожих ситуациях. «Не может быть принято никаких условий, — писал он, — кроме безоговорочной и немедленной капитуляции. Я намерен безотлагательно атаковать Ваши укрепления»[32]. Удрученному такой «неблагодарностью» Букнеру ничего не оставалось, как ответить, что обстоятельства принуждают его «принять те неблагородные и нерыцарские условия, которые Вы предложили»[33].

Так родился термин «безоговорочная капитуляция», который был возрожден в годы второй мировой войны. Правда, военный корреспондент Севера Ч. Коффин писал в одном из репортажей, что «авторство» следует отдать коммодору Футу, употребившему этот термин ровно на 10 дней раньше, принимая капитуляцию Тилгмэна, коменданта форта Генри[34]. Но большинство исследователей игнорируют это свидетельство, которое никто, кроме самого Коффина, не подтвердил. Более того, слова «безоговорочная капитуляция» закрепились за Грантом в качестве прозвища, хотя произносились при этом только первые буквы, «US» (unconditional surrender), которые в английском языке полностью соответствовали инициалам генерала. Они совпадают, как вы уже обратили внимание, и с названием страны, так что Гранта еще называли (если говорить о русском эквиваленте) «американский Грант».

В тот же день, 16 февраля, состоялась церемония сдачи гарнизона Донелсона. Северяне зафиксировали 14623 пленных[35], но, судя по ряду свидетельств, их было на 2—3 тыс. больше. В любом случае цифра была по тем временам неслыханная; напомним, что ровно за 10 месяцев до этого, к началу войны, численность всей федеральной армии составляла 16367 человек! Рассказывают, что Грант в момент, когда южане во главе с его давним кредитором вышли из форта и стали складывать оружие к ногам победителей, подошел к Букнеру и протянул ему кошелек с занятой когда-то суммой.

Трудно передать, что творилось на Севере в те дни. Газеты выходили с огромными заголовками типа «Враг отступает!», «Блестящий результат!», «Полная победа!», счастливые мальчишки-продавцы сновали по улицам Нью-Йорка, Филадельфии, Чикаго, Вашингтона, Бостона, наперебой выкрикивая эти заголовки, люди на улицах пели, плясали, повсюду возникали стихийные митинги и шествия… А Юг погрузился в траур: за минуту до получения сообщения о сдаче Донелсона почти со всем гарнизоном никому и в голову не могло прийти, что такое возможно. Именно в те дни Грант стал кумиром Севера и грозой Юга.

В дальнейшем Грант добился новых успехов. В частности, в упорном сражении 6—7 апреля разбил армию мятежников во главе с А. Джонстоном у важного порта на реке Теннесси — Шайло. В этом сражении Джонстон, которому прочили славу лучшего генерала Конфедерации, был ранен в ногу и вскоре умер от заражения крови. За два дня боев погибло больше американцев, чем за всю войну за независимость, англо-американскую войну 1812—1815 гг. и мексиканскую кампанию, вместе взятые, — 1723 человека у мятежников и 1754 у северян. Суммарные же потери северян оказались заметно больше: 13047 человек против 10694[36]. В Вашингтоне вновь праздновали победу, хотя и были шокированы неслыханными доселе жертвами. Точно уловив эти настроения, Хэллек «повысил» Гранта: сделал его своим заместителем, а Теннессийскую армию, с которой Грант добился столь ярких успехов, передал генералу Уильяму Розекрансу. А тот не раз в дальнейшем «прославился» медлительностью и осторожностью, граничившими с откровенной трусостью. В одном из писем Марксу в июне 1863 г. Энгельс с убийственным лаконизмом сказал о нем: «Розекранс спит», тут же добавив: «… и только один Грант действует хорошо»[37].

В марте 1862 г. возобновились и постепенно вновь вышли на первый план военные действия в Виргинии, куда мы и вернемся.

Итак, генерал Макклеллан всю осень, а затем зиму готовил свою армию к «сокрушительному удару». Стараясь сохранять спокойствие, Линкольн периодически напоминал «Маку» о необходимости активных действий. Об ответах генерала на такие призывы мы уже писали. В итоге Потомакская армия (к началу 1862 г. ее численность дошла до 170 тыс. человек!) стояла у ворот Юга, защищаемых куда меньшими силами, и не двигалась с места. Но вина в этом, разумеется, лежала не на армии, а на командующем.

• Предыдущая
• 14/45
• Следующая