Проклятье старой ведьмы - Бабкин Михаил Александрович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/39
• Следующая

– Как это? – Лицо у Тимки вытянулось. – Охота на часы? Не понимаю. – Боня повернулся к мальчику:

– Темнота! Чос – это громадный человек-оса, сообразил? Слуга колдуньи. Он сам картонный, как осиный улей, и без головы, но умеет ходить, машет руками, как живой. А осы живут в нем. Страшные, большие и очень злые! Если картонному человеку грозит опасность, осы вылетают из его живота и жалят всех, кто есть рядом. Людей, коней. Даже лягушек. Насмерть. Жала у ос как пики!

– Ой-ой, – пискнул Тим, – я с ними знакомиться не хочу.

– Так вот, – с обидой на прошлую несправедливость продолжил Шут и сердито подкачал себя, – охота тогда выдалась славная. Король убил двух оленей, много уток. Но когда возвращался с болот, в камышах он налетел на Чоса и сбил его с ног. Конечно, король вовсе не собирался ловить картонного великана! Но кто же мог подумать, что человек-оса окажется под копытами его коня? Из Чоса вылетела гигантская ядовитая оса. Сам картонный человек уже давно ушел в камыши и там пропал, но оса! Она пыталась ужалить короля или его коня. Его величество отмахивался мечом, а я прыгал рядом, пытался закрыть короля от смертельного жала, и мне это удалось, – Шут показал на дырявую ногу, – я спас его! Оса, ужалив меня, улетела. Я же превратился в тряпочку. Король… – Шутик шмыгнул носом, – король же со смехом глядел, как я сдуваюсь, а потом швырнул меня в болото. И уехал. Сказал только: «Храбрый Шут у меня был. Но теперь дырявый и негодный». После меня подобрал один рыбак, долго хранил в лодке: то ли на снасти хотел пустить, то ли для чего другого припасал, не знаю. Потом меня подарили хозяину постоялого двора, и теперь, – резиновый весело подпрыгнул, – я с вами!

Хозяйственный закашлялся, отвернулся. Рассказ Шута очень расстроил рыцаря. Он знал, что король не самый хороший человек, но чтобы так! Боня высморкался, утер рыжие усы платочком и вопросительно поглядел на Тима. Тот сидел на корточках у колеса и с надутым видом разглядывал траву.

– Я бы вашему королю, – сказал чуть погодя Тим, – я бы… Я бы ему такое сделал! – Тимыч встал, заложил руки за спину и подошел к Шуту, глядя на него снизу вверх. – Я бы ему нос разбил до крови или щелбанов навешал. Показал бы, где раки зимуют. Тоже мне, король! Бросить Шута, который ему жизнь спас. Эх, что вы за люди! – Тимыч набычился и сердито уставился на Боню:

– Хозяйственный, ты чего улыбаешься?

Рыцарь одобрительно захлопал в ладоши.

– Первый раз тебя сердитым вижу! Это хорошо, что злишься по делу, а не просто так. Берем с собой Шута? Парень он, видно, неплохой. Берем?

– А как же! – воскликнул Тимыч и от радости крепко стукнул Шутика ладонью по спине. Тот лишь охнул и улетел далеко в поле, кувыркнулся по траве и, суча ногами, застрял в овраге вниз головой.

– Нет, ну с этим надо что-то делать, – озабоченно пробормотал Тим, нашел в повозке цепь и потащил ее к резиновому человечку. Боня подбежал к Шуту и вытащил нового знакомого из оврага за ноги.

– Спасибо! – Шут уцепился за рыцаря рукой. – Не бросайте меня, очень прошу!

– Никогда, – заверил его Тим и перепоясал резинового человечка тяжелой цепью. Цепь накручивалась на Шута, а тот только моргал глазами: очень скоро Шут стал похож на колодезный ворот – Тимыч намотал от души, даже больше, чем надо.

– Это, Шутик, чтобы ты тяжелый был и никуда от нас случайно не улетел, – заботливо пояснил Тим, замыкая цепь на боку резинового человечка большим амбарным замком. Потом отошел в сторону, с удовольствием посмотрел на свою работу. – Класс! Можно идти дальше.

И вручил Шуту ключ от замка. На всякий случай – если Шуту все же немного полетать захочется.

– Вот она, Столица нашего Королевства. – Бонифаций широко повел рукой.

Отряд остановился передохнуть над обрывом, рядом с утоптанной дорогой: неподалеку темнел густой лес, из которого они только что выехали. Дорога выныривала из леса, змеясь, спускалась вдоль обрыва вниз, в красивую зеленую долину, а посреди долины раскинулся большой город, окруженный мощной зубчатой стеной. Стена была сложена из тесаных гранитных глыб, высокие острые шпили сторожевых башенок на ней весело сигналили разноцветными флажками и вымпелами.

Город с высоты обрыва напоминал палитру работяги-художника – сотни крыш Столицы оказались раскрашены, каждая по-своему, совершенно не повторяясь. Были крыши солнечно-желтые и небесно-голубые, белые в зеленую клетку и оранжевые в синюю крапинку, черные с фиолетовыми звездами и дымчато-серые. Не было только тусклых, унылых красок. Видимо, их здесь не любили.

Ветер гнал по прозрачно-стеклянному небу пушистые облака, нес их издалека, от еле видимых темных гор. Облака пролетали почти над головой Тима, и тот невольно протянул руку вверх – а вдруг поймает?

– Ха, и не пытайся, – улыбнулся Хозяйственный, – разве что сачком. На очень длинной ручке.

– Сачком неинтересно, – серьезно ответил Тимыч, – вот рукой или ртом… Как птицы мошек ловят. Только так никто не может, даже рыцари. – Тим засмеялся, представив себе Бонифация с облаком во рту.

– Я могу, – крикнул из повозки Шут: он лежал там, основательно перемотанный цепями – Тимыч все же немного перестарался, пытаясь уменьшить летучесть-прыгучесть своего нового товарища. Теперь Шут даже ходить не мог, так его нагрузил Тимка. Люпа поначалу очень возмущалась тем, что резиновый теперь едет в повозке и от скуки бренчит цепями, да и Шуту надоело трястись по кочкам. Вот он и искал повод снять с себя постылые железки и немного полетать. Все же он был воздушным существом. Почти мыльным пузырем.

– Правда? – обрадовался Тим. – Вылезай тогда, лежебока. Покажи фокус! Тебе замок расстегнуть?

– Не надо, я сам. – Шут тяжело закряхтел, зазвенел железом. Качаясь, он встал во весь рост, помахал рукой. Люпа повернула морду в сторону возка, тихонько заржала – давай, мол, давай.

– Фокус! – жутким голосом заревел Шут. Над травой промчался вихрь – это воздух вместе с криком выходил из резинового человечка.

– Покус! – с этими словами Шут стряхнул с себя цепи. Ну конечно! Воздух наполовину вышел из него, и Шут сразу сильно «похудел».

– Да ты, мил друг, просто ураган ходячий, – удивился Бонифаций. Он в это время отстегнул тяжелый меч, снял шлем и удобно сел в густую траву – вроде бы намечалось веселое представление. Как в цирке.

Шут-Шутик плавно спрыгнул с повозки, раскланялся по сторонам. На боку у него, точь-в-точь как у Бони меч, висел насос. Этот легкий насос неизвестный умелец когда-то смастерил из бамбуковых трубок, поэтому он совсем не мешал Шутику прыгать и летать: с его помощью резиновый человечек теперь мог самостоятельно накачивать себя до состояния полной летучести.

– Ловить облака – это мое призвание, – застенчиво признался Шут, – нет ничего проще, чем поймать облачко. Вот грозовую тучу сложно, она с молниями и очень колется в животе.

– Ты меньше хвались, – заметил Хозяйственный, – и так уже наполовину сдулся, оратор.

– Момент. – Шутик лихо подкачал себя, деловито осмотрел небо. Как раз над ними низко пролетало небольшое облачко: лохматое, просвеченное солнечными лучами.

– Вот это! – закричал Тим, показал пальцем. – Шутик, фас! Взять его! – Шутик погрозил Тиму кулаком: нечего собачьи команды подавать, сам все знаю – и весело прыгнул вверх. Он мухой подлетел к облачку, шустро пробежался по нему и повис рядом. Потом засунул голову внутрь облака.

– Боня, смотри, – Тим подергал Хозяйственного за ухо, – началось!

Боня только отмахнулся. Он и без того заворожено смотрел в небо: облачко таяло, словно его размывало ветром. Одновременно Шутик вдруг стал пухнуть, раздуваться пузырем. Вскоре облачко совсем исчезло, в небесной синеве теперь студенисто колыхался толстый, почти прозрачный дирижабль, здорово похожий на Шута. Дирижабль скорчил рожицу, раскатисто захохотал.

– Эй! – Бонифаций вытер лицо. – Да из него дождь идет, честное слово. Ты что, прохудился? – На друзей неожиданно посыпался теплый летний дождик, а под Шутом возникла маленькая радуга. Резиновый человечек то и дело окунался в разноцветные всполохи, словно купался в них.

• Предыдущая
• 10/39
• Следующая