Колдун из Темногорска - Алферова Марианна Владимировна - Страница 17
- Предыдущая
- 17/104
- Следующая
– Вот паразит, – огрызнулась Варвара, – вечно гадость какую-нибудь сказанет. Чтоб у тебя язык отсох.
– Зря вы это, Варвара Алексеевна, пожелали, – вздохнул Роман, садясь на постели. – Вы прекрасно знаете, что от ваших слов язык у меня никак отсохнуть не может, а вот у вас, – он сделал ударение на этом «вас», – очень даже может, стоит мне коснуться пальцем вашей кожи и мысленно произнести пожелание. Зачем же вы меня искушаете? Вдруг я не остерегусь, и произнесу, а?
Роман медленно вытянул вперед руку, будто в самом деле вознамерился коснуться пальцами мачехи. Варвара в ужасе отскочила к двери.
– И вот благодарность за все! – запричитала мачеха. – Сколько лет я тебя растила и холила.
– Меня дед Севастьян растил. Пусть Земля-матушка ему будет пухом, а Вода-царица – утешением.
– Ты колдуна не поминай! Ему в аду гореть! А ты этой комнате полгода жил, когда Севастьян уезжал. Или забыл?
– Ну что вы, Варвара Алексеевна, как можно такое забыть? Вы же меня каждым куском хлеба по десять раз в день попрекали. Может, мне все же отсушить вам язык? – проговорил Роман задумчиво.
Варвара вновь взвизгнула и пулей вылетела из комнатушки.
– Урод, как есть урод, – причитала она, прячась на кухне. – Из-за, тебя, окаянного, нас и грабят все время. Потому как деньги твои нечистые. Как есть нечистые!
– Варвара Алексеевна, а откуда, позвольте узнать, берутся чистые деньги? Ах, это, наверное, те, что только что из-под печатного станка, и краской пахнут?
Несмотря на то, что говорящих отделяли две перегородки, они прекрасно друг друга слышали.
– Может быть, и продуктов из магазина не носить? – рассуждал Роман. – Они тоже нечистыми сделаются.
На такую жертву Варвара пойти не могла. От дарового она никогда не отказывалась – хотя бы сам бес презент ей предложил. Сказать по секрету – держала она в доме святую воду и на принесенные Романом вещи непременно брызгала.
– Продукты в магазинах у нас нормальные, никто нынче не травился, – уверенно отвечала Варвара с кухни. – Ты на всякий случай мальца возьми с собой – пусть колбасу и хлеб в сумку кладет – чтобы от рук твоих поганых не попортились.
– Поганые? – Роман оглядел с недоумением свои холеные пальцы. – То бишь сельские, если точно припомнить смысл этого слова. Ну да, я родился в Пустосвятово. А это – поселок. От действительности никуда не уйдешь, увы мне, увы. Так вы, Варвара Алексеевна, разве не в деревне родились?
С Варварой Роман враждовал давно. Однако не стоило ее сегодня так злить – это Роман чувствовал, но не мог отказать себе в удовольствии немножко поизмываться над мачехой. Весь последний год его окружали любящие женщины: Марфа в нем души не чаяла. Тина боготворила. Наверное, он просто отвык от неприкрытой злобы, разъедающей душу, как кислота.
Колдун вышел на двор, умылся колодезной водой – хороша водичка в Пустосвятово, нигде такой не сыскать. Коли знать к ней подход, так любую болезнь смоет, от любой беды остережет. Предприятий крупных поблизости не было, две кустарные фабрички давно закрылись, а колхозик местный смирно загибался на прорастающих сорняками полях, и прозрачные воды Пустосвятовки не травил более ни гербицидами, ни дерьмом свинарника. Поселиться бы здесь на берегу, обо всем позабыть и…
И что?
Прежде чем идти в магазин, Роман поднялся наверх, в чердачную комнатку, где ночевали гости. Здесь было довольно прохладно: печной стояк, обогревающий комнату, к утру совершенно остыл.
– Ну, как он? – спросил колдун у мальчишки и кивнул в сторону пленника.
– Стонал под утро и какого-то Гамаюна то ли звал, то ли проклинал, – отвечал тот. – Может, это тот самый, о котором отец говорил?
«Тот самый, какой же еще», – мысленно поддакнул Роман. Значит, Алексей приходит в себя. Будем надеяться, что мы с тобой поладим, приятель, иначе худо придется обоим.
– Иди-ка, Юл, на улицу, умойся – там у колодца рукомойник к сосне прибит, – предложил Роман мальчишке.
– Не пойду, – огрызнулся Юл. – Вода поутру ледяная.
– Разумеется, ледяная, тут тебе не город, – усмехнулся колдун. – Только ты воде скажи: стань теплой. И она мигом станет.
– Вранье! – выкрикнул Юл.
– Проверь.
Юл нахмурился, обдумывая сказанное, потом кинулся вниз.
– Не обожгись! – крикнул вдогонку Роман.
Теперь, когда они остались наедине с Алексеем, можно и поговорить. Колдун надеялся, что поутру пленник будет сговорчивее. Парень мирно посапывал в спальнике, но только на первый взгляд это беспамятство походило на обычный сон. Лицо его было по-прежнему белым, как в ту минуту, когда Роман вытащил неподвижное тело из воды, а сквозь неплотно сомкнутые веки проглядывали белки. Колдун замотал свою шею шарфом так, чтобы нельзя было заметить его волшебную плетенку. После этого Роман положил на ожерелье пленника ладонь; парень вздрогнул и очнулся.
– Не волнуйся, ты еще не в раю, – предупредил Роман, видя, что Алексей в недоумении оглядывает скошенные стены чердачной каморки.
– Кто тебя послал? – спросил пленник хмуро. – Колодин?
«Колодин? Это еще кто? Ладно, выясним».
– Я сам себя прислал, как всегда, – отвечал Роман надменно. – И, пожалуйста, сделай так, чтобы я не начал раскаиваться.
– Денег у меня нет, – предупредил Алексей.
– Ага, значит, были еще и деньги. Как интересно! – усмехнулся господин Вернон. – Но только не мне.
Алексей понял, что сболтнул лишнее. Он поптыался встать, но колдун предостерегающе коснулся пальцами его груди, и пленник вновь повалился на постель.
– Давай договоримся, раз и навсегда, – предложил Роман. – Ты не пытаешься бежать, я не применяю к тебе свою силу. Идет?
– Иди к черту! – Алексей неожиданно вспылил и сделал бесполезную попытку вырваться – но куда там было ему тягаться с дьявольской силой господина Вернона. Муха, точнехонько муха в сетях паука. Роман едва сдержался, чтобы не рассмеяться, наблюдая беспомощное барахтанье пленника. А ведь физически парень силен. Очень силен. Худощав. Жилист. Мускулы – сталь.
– Тебе говорили, что сдержанность – великая добродетель? – поинтересовался господин Вернон.
Пленник почти сразу обессилел, прикрыл глаза, на лбу заблестели бисеринки пота. Ему и невдомек было, что слабость его вызвало прикосновение колдуна к плетеному ожерелью. Но если силы его и иссякли, то ярость отнюдь не убавилась.
– Это ты там, на озере… ночью? – спросил Алексей. – Ты меня вытащил из дома?
– А, признал, наконец! – воскликнул Роман торжествующе. – Надеюсь, неблагодарность не входил в число твоих пороков.
– Да кто ты, черт возьми!
– Темногорский колдун Роман Вернон. Слышал обо мне?
– Что нужно? – процедил Алексей сквозь зубы.
– Безделицу. Познакомиться с тем господином, что ошейник на тебя напялил.
Роман вновь коснулся пальцами ожерелья на шее Алексея. Тот передернулся от физической боли.
«Это походит на пытку», – подумал Роман и отдернул руку.
– Не могу, – выдавил Алексей.
– Почему?
– Не от меня зависит.
– Испроси у патрона разрешения. Ты-то сам и твои деньги меня нисколько не интересуете.
– Исключено. Я не знаю, где он. И не собираюсь его искать.
Врет? Или нет? Роман несколько секунд смотрел в лицо Алексею. Этот человек начинал его занимать прежде всего своей неподатливостью. Причем это была отнюдь не та внешняя скорлупа, которой стремятся обзавестись столь многие. Непроницаемая для сочувствия или логики, такая броня пробивалась одним сильным ударом воли. Здесь же тверда была не скорлупа, а сердцевина, и эта твердость невольно восхищала Романа.
– Врешь ты всё, как это ни печально. Неужели надеешься меня обмануть?
Алексей отвернулся – колдун позволил ему такую малость.
– Мое право – не отвечать на дурацкие вопросы.
– Похвально! – воскликнул Роман. – Можно только приветствовать подобную строптивость! Она вполне сойдет за добродетель, если прежде не превратится в глупость. Ну что ж, поступим иначе: расскажи своему боссу обо мне. Здесь ты не связан клятвами? А то придется напомнить, кто спас тебе жизнь.
- Предыдущая
- 17/104
- Следующая
