Уэйн Гретцки - Гретцки Уолтер - Страница 11

• Предыдущая
• 11/42
• Следующая

– Видишь ли, ты мелковат для хоккея, но если ты будешь хорошо владеть шайбой и внимательно играть, то, может быть, это тебе не будет мешать.

– Ладно, – сказал он.

В ту зиму он был готов ночевать на катке. Он раз за разом проводил шайбу по лабиринту из пластиковых коробок, поставленных на лед, вполне серьезно занимался техникой скольжения и учился держать шайбу на клюшке. Когда его пытались завести в дом, дело доходило до скандалов.

На следующий год за несколько недель до начала сезона 1967/68 года он углядел в газете объявление об открытом конкурсе в команду новичков. Смотр проводился в спортивном центре.

Когда мы явились, лед был заполнен мальчишками. Уэйн – такой маленький, казалось, он потеряется в толпе. С тренерами я не был знаком. В то время я вообще мало кого знал в Брэнтфорде. Так что я просто пустил его кататься в эту круговерть. А Дик Мартин, ставший первым тренером Уэйна, заметил его, не посмотрел на его рост и возраст и взял в команду. Уэйн был таким маленьким, что, когда он забил свой единственный гол в том сезоне (вот, кстати, вопрос для викторины: наименьшее число шайб, забитых Гретцки за сезон, – 1) и друзья по команде кинулись его поздравлять, «герой» не был виден из-за спин.

Потом в раздевалке его поздравил помощник тренера Боб Филипс: «Это твой первый гол, Уэйн, – сказал он. – Потом будет еще много голов».

Никто не знал тогда, как он был прав.

Вот так на семейной пригородной ферме, на крошечном катке позади родного дома и начиналась большая дорога, которая провела Уэйна по всему Североамериканскому континенту, а потом и по всему миру. Но уже появились Ким, Кейт, Глен и Брент, и нам приходилось разрываться и спешить одновременно в сто мест. Непросто выдерживать эту лихорадочную спешку, пока ей конца не видно, и все же ни одной минуты нашей жизни мы не поменяли бы на другую.

Знаете, я до сих пор храню ту пленку, заснятую на замерзшей реке. На ней видно, как небольшой ворох одежек оступается, падает, поднимается на ноги, делает пару шагов и снова падает. До 99 номера еще далеко.

Пожалуй, легенда о Белом Вихре не возникла бы, не опаздывай мы в тот день на тренировку.

Вскоре должен был начаться новый сезон. Уэйну – двенадцать лет. Ему нужны новые хоккейные перчатки, но он, как всегда, спохватился в последнюю минуту. И вот мы в спортивном магазине Джерри Голлауэйя, нашего доброго знакомого, ищем перчатки. Тренировка начинается через полчаса, а ехать до катка двадцать минут. Так что времени особо капризничать нет.

Джерри на нашу просьбу подобрать перчатки ответил: «Есть у меня кое-что как раз для тебя, Уэйн». И полез куда-то на верхнюю полку. Порывшись в коробках, он достал пару перчаток – белоснежных. Он только успел достать их, как я сразу закричал: «Убери. Только белых перчаток не хватало, его засмеют».

Джерри хорошо знал меня и то, как я выбираю экипировку для ребят: все должно быть самым легким, а перчатки очень тонкими и эластичными. Рука должна чувствовать клюшку через перчатку. И если Джерри говорит, что это хорошие перчатки, значит, они действительно хорошие. Но цвет! Уэйн Гретцки в белых перчатках? Лишний повод подразнить его? Ни за что!

– Уолтер, ты посмотри, какие они мягкие! – настаивал Джерри. – Уэйн, примерь. Ничего не говори, просто примерь.

Уэйн натянул перчатки.

– Отлично, папа. Просто замечательно.

– Тебе я продам их за те же деньги, что они обошлись мне, – уговаривал Джерри.

– Да их у тебя никто никогда не купит из-за цвета, – отбивался я.

Стоили они недорого, около шести долларов, по-моему. Уэйн шевелил пальцами в новых перчатках.

– Посмотри, пап. В них прекрасно чувствуешь клюшку. Мы уже опоздали на тренировку.

– Слушай, Уолли, – сказала наконец Филис, – возьми их. Люди все равно будут говорить. Не об этом, так о другом.

Я взглянул на Джерри:

– Ты понимаешь, что ты наделал?

– Да ну, – отмахнулся он. – Все к ним привыкнут. Не волнуйся!

Шесть месяцев спустя, когда понадобились полицейские эскорты, чтобы вывести Уэйна с одного катка и провести на другой, и одиннадцать тысяч болельщиков собрались в Квебек-Сити, чтобы посмотреть на игру мальчика, которого они назвали Le Grand[9] и Белым Вихрем, я вспомнил Джерри. «Люди к ним привыкнут!» Как бы не так!…

Куда бы ни ехала команда, слышалось: «Посмотрите, вот это красавец в белых перчатках!» Даже Чарли Генри, в то время тренер «Оттава Вояджерс», ставший потом близким другом нашей семьи, считал, что белые перчатки – это чересчур. Он говорил: «Перчатки такие белые, что кажется, будто они светятся. Выглядит он в них шикарно, что и говорить, но ему ведь не придется играть в темноте».

Проще всего было выбросить эти перчатки и купить что-нибудь менее приметное, но Уэйн уже привык к ним. Это были действительно хорошие перчатки. Он их долго хранил. Для него это был полезный урок на будущее: делай, как считаешь нужным, не обращай внимания на то, что говорят на трибунах.

Он до сих пор помнит эти белые перчатки. Помнит их и Джерри. Через несколько лет мы зашли в его магазин купить перчатки уже для Кейта. Джерри даже глазом не моргнул. Он тут же полез на верхнюю полку.

– Есть тут у меня одна пара для вас, Уолтер, – сказал он, доставая перчатки из коробки. Перчатки были белоснежными.

Уэйн относился к своим занятиям очень серьезно, как это умеют делать только дети. Если назначена игра, он должен в ней участвовать. Если нужно играть два матча – еще лучше. Ему было лет девять, когда он играл в двух встречах на двух аренах в один день.

В то время разрешалось играть в один год и в младшей, и в старшей детской группе, если возраст мальчика соответствовал правилам и если у него было разрешение на участие в турнирах. В тот год Уэйн играл в двух турнирах: в Хеспелере за команду старшей группы, которую я тренировал,[10] и в Уэлланде в турнире «Серебряная клюшка» за команду младшей группы под руководством дяди, Боба Хоккина, брата Филис. Хеспелер отстоит от Брэнтфорда на 15 миль, Уэлланд – на 60 миль. Между ними – 75 миль. С переездами туда-сюда было немало суеты, но, пока дело не дошло до финальных игр, трудности были только у нас с матерью.

Мы уже заранее решили, что Уэйн не поедет на финал в Уэлланд. До этого было так: скажем, вечером – игра в Хеспелере, а на следующий день – матч в Уэлланде. Но оба финала были назначены на воскресенье: утром – в Уэлланде, днем – в Хеспелере. Две решающие игры в один день – это было слишком. Уэйн был обязан прежде всего выступать за свою команду в Хеспелере. Поэтому мы сообщили Бобу, что не приедем в Уэлланд. Боб согласился, что Уэйн должен играть в Хеспелере.

И вот настал день финальных матчей. Рано утром я проснулся от громкого плача. Рыдал Уэйн. Он хотел ехать на игру в Уэлланд.

Я обдумал ситуацию. Уэйн расстроен и огорчен. Много ли будет пользы команде, если он в таком состоянии выйдет на площадку? Если же постараться хорошенько все организовать да если еще немного повезет…

Я разбудил Филис: «Звони Бобу в Уэлланд. Скажи ему, что мы уже выехали, может быть, немного опоздаем, но пусть он заявит Уэйна на игру».

И мы помчались. Уэйн прямо в машине надевал форму, коньки и прочее. Менеджер команды стоял у дверей, когда мы подъехали. Он не стал ждать ни секунды, открыл дверцу машины, подхватил Уэйна, внес его и посадил на скамейку команды. Как раз начинался второй период. Потом Боб мне рассказывал, что игра уже началась, когда позвонила Филис. «Когда об этом узнали ребята, по скамейке как будто пробежал ток. А потом новость как-то дошла до трибун. Я слышал, как ребята и болельщики перешептывались: „Гретцки едет. Он будет играть!“

• Предыдущая
• 11/42
• Следующая