Отдел Химер - Бурак Анатолий - Страница 44
- Предыдущая
- 44/74
- Следующая
Придержав обмякшее тело, Майя кивнула на ковер, висящий на стене. В него мы и упаковали клиента, а для удобства ковер обмотали скрученными в жгут простынями, чтобы можно было держать ношу, словно баул. Мы тихонько открыли окно. Время еще было, а потому я позволил себе осмотреть спальню. Но, поскольку никаких указаний Старик не давал, то обыска учинять не стал. Как видно, у заинтересованных лиц хватало материалов для обвинения. И последними «шалостями» компетентные органы не интересовались.
Подхватив тюк, мы вылетели в окно и не торопясь двинулись в сторону моря. Спешить особо не следовало, чтобы, прилетев до срока, не мозолить глаза случайным свидетелям. Мало ли романтиков могут околачиваться на берегу ранним утром. Не говоря уж о пограничных катерах.
Достигнув пляжа, положили транспортируемого на песок и, сверившись с часами, стали ждать.
Наконец, соотнеся скорость, которую могли развить с ношей и расстояние до места встречи, взялись за импровизированные ручки и, держась над поверхностью, почти плывя, двинулись в открытое море. Корабль заметили издали и, осторожно приблизившись, поднялись вдоль борта на палубу. Вопреки ожиданиям нас никто не встречал. Уложив поклажу в одну из шлюпок, мы переглянулись.
— Подожди здесь, — наконец приняла решение Майя.
Я кивнул, и она легкой походкой направилась в сторону мостика. Подопечный, начавший понемногу приходить в себя, зашевелился, и я в растерянности уставился на извивающийся тюк. По-хорошему, надо бы его легонько стукнуть, погружая в спасительное для всех беспамятство. Но кто бы подсказал, куда наносить удар? Ведь стараясь пробить несколько слоев ковровой ткани, я легко могу не рассчитать и ненароком зашибить пленного.
К счастью, мое тело, настроившись на тепловое излучение, решило проблему само, и не успел я осознать, что делаю, а рука непроизвольно коснулась извивающегося ужом человека в области шеи. Как видно, несмотря на налет цивилизованности, охотничьи инстинкты живут глубоко в каждом из нас. Мне же, инициированному Майей, это далось вполне естественно. Словно всю жизнь я только тем и занимался, что оглоушивал плотно упакованных клиентов.
Вскоре вернулась Майя в сопровождении человека в форме.
— Где? — лаконично спросил он.
Я взял похищенного на руки и спрыгнул на палубу, вызвав удивленный взгляд мужчины в форме.
— Идите за мной.
Мы спустились в трюм и, развязав узлы, продемонстрировали пленного. Утвердительно кивнув, встретивший нас человек достал шприц и сделал укол.
— Груз принял. — Он улыбнулся.
Закрыв дверь небольшого помещения, ставшего тюрьмой для того, кто еще недавно причислял себя к сильным мира сего, он пригласил нас следовать за ним.
Каюта, отведенная нам, не поражала роскошью, но в ней имелись две узкие койки и, что самое главное, она запиралась на ключ…
В один из российских портов прибыли средь бела дня. Как видно проинструктированный Асмодеем или кем-то еще, помощник капитана не беспокоил, и мы проспали до захода солнца. Разбудил нас опять Старик. Увидев его в каюте, я чертыхнулся.
— Не надо стесняться. — Он усмехнулся. — Я давно достиг того возраста, когда подобные сцены оставляют полностью равнодушным.
Я лишь хмыкнул, а он, сказав, что ждет нас на палубе, опять, прошел сквозь стену.
Разбудил Майю, осторожно поцеловав в щеку.
— Есть хочется. — Она зевнула.
— Видно, придется потерпеть.
— Случилось что?
— Не знаю. Но Асмодей торчит за дверью каюты, так что придется поторопиться.
Плеснув водой в лицо, она быстро оделась, и мы вышли в коридор.
— Молодцы! — В практически полностью лишенном обертонов голосе донора мне тем не менее послышались довольные нотки.
— Рады стараться, ваш-соко-бродие.
— Старайтесь, молодые люди, непременно старайтесь. Ибо только усердием вы сможете пробить себе дорогу наверх.
По молодости лет я не задумывался о таких вещах, как карьерный рост. Тем более став гемоглобинозависимым. Но, как видно, некоторые не мыслят себе существование без непременного подъема по служебной лестнице, и я промолчал, не желая, чтобы у непосредственного начальства сложилось обо мне превратное впечатление.
В конце концов, не исключено, что наши отношения начнут строиться по методу кнута и пряника. Зачем разочаровывать хорошего человека, сообщая о том, что угрозы понизить в звании и лишить перспектив не являются для меня чем-то страшным. И заставлять его тем самым изыскивать новые способы сделать нас с Майей управляемыми.
Однако после успешно проведенной первой операции мы как будто заслужили доверие. Во всяком случае, контроль со стороны Старика ослаб и щекочущих нервы вечерних визитов больше не случалось. Иногда он звонил, порой же, завладев телом донора, подходил на улице и представлялся, улыбаясь своей фирменной улыбочкой. Время от времени вспоминая события полугодовой давности, я не могу сдержать нервного смеха. И частенько задаю себе вопрос, чем мы обязаны столь странному стечению обстоятельств. Если Отдел положил глаз на наши скромные персоны изначально, то почему просто не предложили сотрудничество? А если всё произошло спонтанно, то мотив, движущий Стариком, еще более неясен.
Несмотря на неурочное время суток, я спал как убитый и ночные кошмары абсолютно меня не тревожили. Может, потому, что таких, как мы, должны выводить из себя сновидения дневные? Во всяком случае, проснулся я свежим и отдохнувшим. Лежа в кромешной тьме, бывшей для меня чем-то вроде легких сумерек, освежил в памяти события, которым был обязан столь странному пробуждению. Ибо биологические часы меня не обманывали никоим образом, и я твердо знал, что наступает рассвет.
Первые несколько секунд лежал не двигаясь и, не чувствуя присутствия Майи, думал сразу о двух вещах. Причем обе были не очень симпатичными. Во-первых, привычный уклад становился с ног на голову, что само по себе не могло не вызывать раздражения. Второй же неприятностью, и, на мой взгляд, самой главной, было то, что мы с Майей из слаженного дуэта становились, если можно так выразиться, «артистами сольного жанра». И если в рабочее время я кое-как мог мириться с этим обстоятельством, то, представив горечь одиночества в столь интимные предрассветные и послезакатные часы, хотел выть волком.
Всё же пересилив эмоции, обуревавшие мою нежную душу, занялся делами. В полусонном состоянии, а потому машинально проделал весь гигиенический комплекс и выбрался наружу.
Гос-с-споди ты Боже мой! Теперь понимаю, почему гемоглобинозависимые не могут вести нормальный образ жизни днем. С моими обостренными чувствами каждый квант света, каждый децибел оказывались лишними. В буквальном смысле слова. Шарахаясь из стороны в сторону, я втянул голову в плечи и, пройдя несколько кварталов, присел на скамейку.
Впервые в жизни меня обуял непреодолимый смертельный ужас. Я не решался поднять взгляд, страшась разглядеть в совсем недавно привычном дневном мире какие-то жуткие видения. Меня бросало то в жар, то в холод. Кашлянув, я испугался звука собственного голоса. И как в не очень отдаленном во времени, но всё же канувшем в Лету полгода назад прошлом, вдруг захотелось позвать на помощь. Конечно, в мои годы рановато думать о Вечности. Да и судя по тому, что писали, пишут и будут писать о таких, как мы, у любого инициированного есть вполне реальные шансы обратиться к ней на «ты». Но ощутив всепоглощающий, сшибающий с ног и уносящий стремительным потоком дневной свет, я чувствовал себя не в своей тарелке.
«И это только раннее утро, — мелькнуло в голове. — А что же случится со мной и с Майей в жаркий летний полдень? Когда солнце стоит в зените и от пронизывающих насквозь лучей плавится асфальт?» Мелькнувшую было мысль взлететь отбросил как непродуктивную. Во-первых, в таком ужасном состоянии я бы просто разбился. Во-вторых, соображения конспирации занимали не последнее место.
Майя, расположившаяся на наблюдательном посту с вечера, находилась не так чтобы очень далеко. По ночным меркам. Но вот днем… Покатав в голове думку вернуться и доехать до места на машине, я всё же решил взять такси. Ибо возвращаться, как известно, плохая примета. Да и мало ли что. Где-то же придется ее оставить.
- Предыдущая
- 44/74
- Следующая
