Белка в колесе - Бурак Анатолий - Страница 27

• Предыдущая
• 27/75
• Следующая

Склонив голову, я произнес:

— Заверяю вас, это вышло чисто случайно, и я надеюсь, в будущем такой ситуации не возникнет.

Сказав еще пару ничего не значащих фраз, я стал прощаться. Пожал протянутую руку и вышел на улицу. Уф-ф, никогда не думал, что это так тяжело. Но дело сделано, а небеса не разверзлись, спеша покарать грешника.

Разговор занял не более часа, и, вернувшись в гостиницу, я застал Инну дремлющей. Сел на кровать, глядя на нее, и провел так минут сорок. Всё же как это приятно смотреть на спящую женщину. Свою женщину. И ждать, когда она проснется, чтобы запечатлеть на ее губах поцелуй, пожелав доброго утра.

— Ты уже встал? — спросила она, улыбнувшись и погладив по руке.

— Как видишь. И предлагаю позавтракать.

— Иди сюда. — Она выгнула спину и дотронулась до меня босой ступней. — Надо нагулять аппетит.

— Нужна твоя помощь. — Мы завтракали, и я начал уговоры.

— Для тебя — всё, что угодно. — Это было редкостью, такая вот Инна, но я знал, что вскоре она снова станет прежней.

— Ловлю на слове. — И уткнулся носом в чашку с кофе.

— Ну, Юра, не тяни. — Но я благоразумно молчал, ожидая окончания трапезы. Кто знает, какая реакция последует в ответ на мою просьбу съездить в Москву за Леной. Лучше уж выяснить это вдали от метательных предметов.

Но, с чего начать, не знал и продолжал отмалчиваться. Мы шли по улице, и я внезапно спросил:

— Ты мне веришь?

— До определенного момента. — Инна смотрела на меня, и на ее лице читался вопрос: «Куда он клонит? »

— А на приглашение в гости этот момент распространяется?

— Ты имеешь в виду «туда»? — Она закусила губу, как будто что-то решая. — А зачем тебе?

Зачем мне это надо, я и сам не знал, но вот взяло и приспичило. Получалось, что совершенно чужая мне Лена приглашала «к себе», и не единожды, а женщина, которую я, кажется, люблю, ни разу даже не намекнула об этом.

Или может быть, всё дело в пресловутых «гранях» и с двумя этими женщинами они у меня были разными?

Внезапно, что-то для себя решив, Инна взяла меня за руку, и мы оказались у подножия небольшого водопада. Так, ручеек скатывался с обрыва, метров пяти в высоту. Под скалой лежало озеро, и, бог ты мой, как это было красиво! Ну почему это девчонкам достаются такие прекрасные уголки, а у меня унылая река? Но Создатель безмолвствовал, величественный в своем равнодушии к мнению смертной букашки. А я глазел по сторонам, пораженный какой-то сверхъестественной гармонией окружающего.

— Ты пробовала куда-нибудь отходить? — Она покачала головой:

— А зачем? Да и не до того было.

— Что же это за неотложные дела?

— Ну, разного рода мероприятия по экспроприации, — ее глаза смеялись, — а во время операций всё время боишься, что что-то пойдет не так.

Я согласно кивнул, вспомнив свои метания вскоре после нашего с ней знакомства. Тут уж действительно было не до исследований.

— Та девушка, Елена, она обладает такими же способностями, как и ты. Но там, откуда она пришла, за это жестоко карают. Если догонят, конечно. Вот я и прошу помочь.

— И что я должна делать?

Это был уже деловой разговор, и я благодарно чмокнул ее в щеку.

— Она сейчас в Москве и совсем без документов. Я думал попросить тебя «привезти» ее в Париж.

— А она точно одна из нас? Ведь посторонний не выдержит здесь так долго.

— Точнее некуда. Я думаю, вы сможете подружиться. Да и «закоулки» ваши чем-то похожи.

— Ты знаешь, у меня вырос зуб, — вдруг поделилась она. — Ведь так не бывает, правда?

— Как мне объяснили, мы все отличаемся отменным здоровьем. И долголетием тоже.

— Я что-то подобное и предполагала. Но мог бы и раньше сказать.

— Так ты ведь и не спрашивала. Вся из себя такая таинственная, прямо хоть стой, хоть падай.

Мой «консультант» намекнул, что можно зайти дня через три, и можно было на денек задержаться. Шагах в десяти от мини-водопада находилась небольшая пещерка, скрытая кустами. Метра четыре на три, неправильной формы, но приобретшая стараниями Инны вполне уютный вид. Искупались в озере, благо температура была неизменной, и долго ласкали друг друга на леопардовой шкуре, устилавшей ложе. Синтетической, правда, но это не умаляло очарования момента. Как и у меня, здесь был запас продуктов, а когда проснулись, Инна удивила, подав бритву, слегка при этом покраснев. Я обозвал себя болваном, а вспомнив Анну, почувствовал совсем неловко. Но жалеть о сделанном было поздно, и я выбросил это из головы.

Улетала она из Цюриха. Мы договорились, что «проведя» Лену в свое убежище, Инна сразу же вылетит во Францию. Я же, получив документы, отправлюсь в Париж и, если успею, постараюсь снять для беженки жилье. Паспорт на имя Анны Смилович мне вручили назавтра. Гражданка бывшей Югославии, имеющая статус беженки и вид на жительство Западной Европе. Документ был не новым, и оставалось только догадываться, какая судьба постигла его владелицу. Но прочь, вон из головы невеселые мысли. И для меня она так и останется Леной Земцовой, неудачно рискнувшей проявить любопытство и попавшей в жернова.

— Всех благ. — Он сухо кивнул мне, давая понять, что долг выплачен и больше нас ничего не связывает.

Положив документы во внутренний карман пиджака, я сел в машину и направился в Париж.

— Спасибо, мсье. — Гарсон взял деньги и отошел от моего столика.

Посмотрев на часы, я встал и направился в зал ожидания. До прибытия рейсового аэробуса оставалось пятнадцать минут. Я встречал Инну, летевшую рейсом «ЭйрФранс» и «везшую» с собой Лену. Три часа назад мы говорили по телефону, и обе были бодры и жизнерадостны. Инна «провела» нашу гостью «к себе», что не вызвало никаких негативных последствий. И вот, спустя три часа, преисполненный оптимизма, я жду их обеих. Для Лены нашлась квартира в одном из парижских предместий. Конечно, не бог весть что, но по сравнению с моей хрущобой это хоромы. Четырехкомнатные апартаменты с видом на Сену. Причем две комнаты выходили на солнечную сторону. Плюс кухонный блок и санузел, в котором можно играть в футбол. Правда, с ее особняком, покинутым в той, другой жизни, всё это выглядело как-то жалко, но множество людей вынуждены довольствоваться гораздо худшими условиями. Та же Анна Смилович, например. Тем временем Инна выбежала из таможенного терминала и чмокнула меня в щеку.

— Привет. — И взяла меня под руку.

— Привет, как полет? — Дежурная, ничего не значащая фраза, не требующая ответа.

— Как видишь, жива и здорова.

— Когда намечаем «выход» гостьи?

— Давай уж дома. Надеюсь, ты нашел что-то приличное?

— Ну, более или менее. Для меня так уж точно дворец. — Она криво улыбнулась, явно не доверяя моему вкусу и томимая желанием проинспектировать результаты поисков.

Сев в машину, мы поцеловались и выехали со стоянки. Квартирой Инна в общем и целом осталась довольна, и пришло время забирать новоявленную эмигрантку.

Лена как раз плескалась в озере. Нас она не видела и стояла обнаженная и прекрасная в своей наготе. Но толком поглазеть мне не дали. Инна толкнула локтем в бок, ехидно сказав:

— Что, ни разу голой бабы не видел?

Я сделал круглые глаза и энергично замотал головой.

— Отвернись, гляделки лопнут.

Пришлось подчиниться, и, надо признать, не без сожаления. Инна же тем временем разделась и, крикнув: «Ленка, привет!» — бултыхнулась в озеро, окатив меня тучей брызг. Чертыхнувшись, я поплелся в пещеру, слыша звучащий за спиной женский смех.

Растянувшись на синтетическом леопарде и заложив руки за голову, я размышлял. Ни о чем конкретном и обо всём понемногу. Конечно, попытаться понять природу коридора выше моих скромных способностей, но зачем-то же он есть. Или как жизнь, существующая ради самой жизни, он полностью самодостаточен? А может, как раз ради сохранения этой самой жизни был и задуман, являясь эдаким «Ноевым ковчегом», позволяющим в лихую годину укрыться и переждать катаклизм? Недаром же этими способностями обладают женщины, в то же самое время ограниченные в возможности «возвращения». Тогда получается, что мужчина, наделенный этим даром, несет ответственность куда большую. Из разговора с «аббатом» я знал, что тех, кто находится в коридоре, не затрагивают изменения, происшедшие в результате «возвращений» кого-нибудь из наших. К примеру, в пятницу тринадцатого два «проникающих» стали свидетелями или участниками события. Если, допустим, одному из них что-то в нем не понравилось, ну, там, ноги промочил, он «возвращается» и, избежав неприятности, живет себе дальше. Возможно, даже припеваючи. Если же второй в это время вошел в коридор, то всё остается у него в памяти, что никак не влияет на реальное положение вещей. Он помнит то, что друг ступил в лужу, и знает, что тот лужу обошел. От всей этой зауми голова шла кругом и отказывалась работать. О своем путешествии к водопаду и посещении мира Елены я старался глубоко не задумываться. Как будто какой-то защитный механизм, не позволяющий «съехать с катушек», включался каждый раз, стоило мне ступить на эту дорожку.

• Предыдущая
• 27/75
• Следующая