Подземелье ведьм - Булычев Кир - Страница 8
- Предыдущая
- 8/28
- Следующая
Ах, какой предусмотрительный и умный дикарь Октин Хаш, думал Андрей. Он даже приказал повозкам подъехать ближе к станции, чтобы сподручнее увозить добро! А мы не удосужились понаблюдать за степью, когда к нам прибыли гости. Впрочем, если бы даже и наблюдали, вряд ли встревожились бы. Ну, едут по степи повозки – значит, так надо. Чем могут угрожать повозки великой несокрушимой станции?
Андрей стал слушать: вдруг в звуках этой процессии можно будет различить голоса других пленников?
Процессия была шумная – немилосердно скрипели высокие деревянные сплошные колеса повозок, перекликались воины, свистел ветер, словно вот-вот начнется буря, ухали, тяжело вздыхали быки, хлопали бичи, которыми их погоняли.
Что дикари делают с пленниками? Приносят в жертву своим богам? Заставляют трудиться по хозяйству? А может, меняют на железо? Они сообразительные дикари. У них кинжалы из стальных полос. Откуда на этой планете могут быть кинжалы из стальных полос?..
По небу чиркнула светлая полоса – все ближе и ближе. Она стала настолько яркой, что осветила всю процессию, как молния близкой грозы. Под волнами дурноты мозг Андрея работал лениво, вяло. Это идет катер с «Граната». Вот он и прилетел. Сейчас рядом окажутся спокойные парни, они велят этим дикарям отойти в сторону, и врач даст Андрею обезболивающее… И будет только стыдно, как он позволил одурачить себя.
Вокруг засуетились люди, крики усилились – даже не зная, что происходит, воины встревожились. Завопили погонщики, подгоняя быков, замельтешили всадники вокруг. Но светлая полоса скрылась за невысоким холмом, там, где слабым розовым заревом осталась станция.
Все правильно, понял Андрей. Они сначала должны опуститься на станцию. Они же не знают, что случилось. Они должны увидеть пожарище, они будут искать людей…
Над шумом поднялся пронзительный голос. Он отдавал команды. И тут же все стихло. Только скрипели колеса и ухали быки.
Караван повернул направо. Теперь все шли еще быстрее, зная, где можно спрятаться. Ну куда же вы спрячетесь? Вы же не можете скрыть своих следов.
– Хэ! – сказал негромко воин, трогая Андрея за плечо.
Впереди горели костры. Их пламя освещало круглые кибитки большого становища.
Посреди кибитки горел глиняный светильник. Воин, который привел Андрея, не опускал копья.
– Не надейся, наши и сюда заглянут, – сказал ему Андрей.
Воин ответил что-то и ухмыльнулся.
В кибитке дурно пахло. В углу были свалены кучей шкуры.
Полог откинулся, и в кибитку, нагнувшись, вошел Жан. Лоб его рассечен, и полоса засохшей крови пересекала щеку. Его руки тоже были связаны.
– Жан! – Андрей обрадовался тому, что он не один. – Ты жив!
– Я тебе кричал, – сказал Жан. – Только ты не услышал. А Конрада убили… И Теймурика.
– Ничего, – сказал Андрей. – Успокойся.
Он сделал шаг к Жану, но воин ткнул его в грудь копьем. И тут же в кибитку втолкнули Акселя Акопяна. Тот молча отбивался. Глаз подбит, на щеке синяк.
– Вот нас и трое, – сказал Андрей. – Может, еще кто остался?
– Нет, – сказал Аксель – Не надейся. Жан, ты здесь?
– Конрада убили, – сказал Жан.
– Наши прилетят – мы их разгоним.
– Они уже прилетели, – сказал Андрей.
– Я видел, – сказал Аксель. – Они нас ищут.
Вошел пузатый кастрат в шубе. Радостно улыбаясь, он уселся на шкуры.
– Объясни ему нашу позицию, – потребовал Аксель.
Но колдун заговорил раньше.
– Он велит нам раздеться, – перевел Жан.
– Это еще почему? – спросил Аксель. – Ты спроси: почему?
– Рабы ходят раздетыми, – перевел Жан.
– Какие мы, к черту, рабы! – возмутился Аксель. – Пускай он не надеется, что это ему сойдет с рук.
Но толстому колдуну все сошло с рук.
Через несколько минут пленники были раздеты догола. Жан и Андрей разделись добровольно и безболезненно, Аксель приобрел еще несколько синяков.
Жрец, глядя на эту процедуру, радостно хихикал, ковыряя в носу. Потом в кибитке появился еще один персонаж – голый горбатый мальчишка. Он притащил ворох грязных шкур. В это надо было облачиться. И кувшин с водой. Пленники напились, но не спешили одеваться.
Колдун сказал, что рабам не положено другой одежды. Эта одежда не хуже другой. Шкуры были грязными и кишели блохами.
Андрей встряхнул шкуру, которую взял из вороха. Поднялась пыль. Воины засмеялись. Колдун заверещал фальцетом, отмахиваясь от пыли. Андрей понял, что очень устал. Нервная реакция, глаза закрываются. Он присел прямо на земляной пол. На минуту. И больше ничего не помнил.
Колдун знал травы. Он знал, от какой травы болит живот, а какая затягивает раны. В воде, которую принес горбатый мальчик, был сок сонного корня.
Андрей все проспал. Он не видел, как горбатый мальчишка притащил серой грязи, и этой грязью пленникам измазали лица и голые ноги. Пришел еще один человек, с острыми тонкими ножами. Он смазал им головы жидкой глиной и соскреб волосы, оставив лишь валики, подобно петушиным гребням, отчего лица пленников изменились. Колдун сам нарисовал черной краской узоры татуировки на плечах и руках спящих пленников и остался доволен своими трудами. Он позвал Октина Хаша, который тоже смотрел на пленников и сказал, что колдун все сделал правильно.
Пленных перенесли в большую кибитку, в которой держали рабов. Их уложили среди рабов – и они растворились в человеческом месиве: даже вглядываясь в лица, не угадаешь, кто раб, а кто профессор филологии или капитан Космофлота.
Добро же, награбленное на станции, было спрятано в выгребных ямах и колодцах, вырытых под некоторыми кибитками. Предусмотрительные степняки успели вовремя. Над становищем появился планетарный катер.
Его встретили враждебно – десятки всадников мельтешили перед ним, угрожая копьями, кричали и плевали в штурмана. Тот был рад, что он в скафандре высокой защиты.
Штурмана отвели в кибитку, где на возвышении, покрытом шкурами, сидел маленький лысый человек с упрямым подбородком и узкими сжатыми губами, над которыми нависал тонкий нос. Штурман пытался показать знаками, что хочет осмотреть становище. Маленький человек ел мясо, захватывая его с подноса длинными кривыми пальцами. Кости он кидал в угол. Там сидела старая женщина, которая хватала их на лету и ела. Штурман не знал, что это мать Октина Хаша, которую тот кормил из милости.
Наконец маленький вождь поднялся и повел штурмана по становищу. Их сопровождала большая толпа дикарей. Штурман был очень упорным человеком. Он заглядывал во все кибитки, в том числе и в те, где жили рабы. Он видел спящих землян, но ни он, ни люди с «Граната» не отличили их от сотен других рабов. Убедившись, что в лагере нет пленников и ничто не связывает становище с гибелью станции, штурман доложил на «Гранат», что возвращается.
Страшно болела голова. Эта боль и разбудила Андрея. Еще не очнувшись толком, он попытался сжать себе виски и тут понял, что его голова изменилась. На ощупь она была иной. Андрей решил было, что ему снится настойчивый кошмар. В кибитке было полутемно, мутило от тяжелого запаха жилья и плохо выделанных шкур. Рядом кто-то застонал. Андрей приподнял голову – человек, который лежал там, был очень похож на кого-то. Он был грязен, голова уродски острижена, руки татуированы. Человек открыл глаза, и Андрей понял, что это Жан.
Акселя они отыскали в другой стороне кибитки. Он еще спал.
– Зачем им это нужно? – спросил Андрей.
– Они считают нас рабами, – сказал Жан, – и хотят, чтобы мы выглядели как рабы. В мире должен царить порядок…
– Выглядели как рабы… – повторил Андрей. – А может, они умнее? Может, они боялись, что нас будут искать?
– Не переоценивай их способности, – возразил Жан. – Я тут уже скоро полгода и убежден, что подобные мысли им в голову не могут прийти. Иной уровень развития. Будь они смышленее, они бы никогда на нас не напали. Это же безумие?
– Безумие!
Завозился, просыпаясь, Аксель. Андрей сказал ему:
- Предыдущая
- 8/28
- Следующая
