Колесо судьбы - Стил Даниэла - Страница 5
- Предыдущая
- 5/84
- Следующая
Однако вместо этого он через шесть месяцев предложил ей работу. Джин не знала, как к этому отнестись. Она не хотела работать у него: она его любила и пользовалась взаимностью. А по его словам выходило, что эта работа открывает перед ней перспективы, о которых она сама давно уже мечтала. Джин будет делать все то же, что делала в последние шесть месяцев в порядке дружеской услуги Артуру: организовывать приемы, нанимать слуг, следить, чтобы дети были должным образом одеты, чтобы у них были хорошие друзья и заботливые няни. Он считал, что у нее потрясающий вкус – ему и в голову не приходило, что на себя и на Тану она шьет сама, что она сама обтягивает мебель в своей квартирке. Они с дочерью все еще жили в доме из железистого песчаника, рядом с надземной железной дорогой, проходившей по Третьей авеню, и Элен Вайсман все еще присматривала за Таной, когда ее мать уходила на работу. Если Джин согласится на предложение Артура, она сможет отдать Тану в приличную школу – уж он-то поможет с устройством девочки. Они смогут переехать в другое жилище: на Верхне-восточной стороне у него есть дом. «Это, конечно, не Парк-авеню, – сказал ей Артур со своей обычной сдержанной улыбкой, – но несравненно лучше, чем Третья авеню». А когда он назвал сумму ее жалованья, она чуть не умерла от разрыва сердца. И это при том, что работа не представляла для нее особого труда.
Если бы у нее не было Таны, она, возможно, устояла бы перед искушением, справедливо полагая, что лучше не быть ему обязанной. Но с другой стороны, это означало, что она все время будет рядом с ним, когда Мери вылечится… Секретаршей в «Дарнинг Интернейшнл» уже работала другая женщина, а для Джин предназначался небольшой отдельный кабинет позади конференц-зала, примыкающий к красивому, отделанному деревом кабинету патрона. Она будет видеть его ежедневно, сделается необходимой ему… К этому идет дело.
– Какая тебе разница? – говорил Артур, убеждая ее принять его предложение, соблазняя новыми благами и прибавкой к жалованью.
Он теперь уже зависел от нее, нуждался в ней; косвенным образом нуждались в ее заботах и дети, хотя они еще ни разу ее не видели. Впервые в жизни он мог на кого-то положиться, тогда как раньше, в течение почти двадцати лет, все полагались на него. В его жизни появился человек, к которому можно обратиться за помощью и который никогда не подведет. Он много думал над этим. Он хочет, чтобы Джин всегда была с ним. Все это Артур высказал ей в постели – в ту ночь, когда в очередной раз умолял ее взяться за эту работу.
В конце концов она согласилась, хотя и не без внутренней борьбы. Выбор был слишком очевиден. Теперь она отправлялась на работу после проведенной с ним ночи, и ее жизнь превратилась в сплошную сказку. Энн и Билли уже привыкли к ночным отлучкам отца; в доме у него теперь был полный порядок, и Артур мог не беспокоиться о детях. В первое время после отъезда матери они тосковали, а теперь и думать о ней забыли. Когда же отец познакомил их с Джин, им показалось, что они дружили с ней всегда. Она водила их и Тану в кино, покупала им игрушки, развозила детей из школы по домам, когда наступала их очередь, беседовала с учителями, посещала школьные спектакли. Уезжая из города, Артур мог быть уверен, что она присмотрит за его детьми даже лучше, чем он сам.
Однажды вечером они сидели у камина в ее новой квартире. Апартаменты были не Бог знает какие шикарные, но для Джин с дочерью более чем достаточные: две спальни, гостиная, столовая, симпатичная кухня. Здание современное, добротное, чистое: из гостиной открывается вид на Ист-Ривер. Новое жилье отличалось от старого как небо и земля. Артур, чем-то похожий на нежащегося у огня холеного кота, посмотрел на Джин и улыбнулся. Она улыбнулась ему в ответ.
– Знаешь, – проговорила она, – я никогда еще не была так счастлива за всю свою жизнь.
– Я тоже.
Это было за несколько дней перед тем, как Мери Дарнинг попыталась вернуть себе утраченное. До нее дошло, что у Артура интрижка, правда, ей не сказали с кем. Состояние больной после этого резко ухудшилось. Но спустя шесть месяцев доктора стали поговаривать о ее выписке из больницы. К этому времени Джин проработала у Артура уже больше года. Тана радовалась новой школе, новой квартире, новой жизни не меньше, чем мать. И вдруг все это оказалось под угрозой.
Артур поехал навестить Мери и вернулся чернее тучи.
– Что она сказала? – Джин смотрела на него широко открытыми испуганными глазами. Она уже достигла тридцатилетнего возраста, и ей хотелось прочного положения, уверенности в будущем. Не может же их связь всю жизнь оставаться тайной! Она мирилась со своим двусмысленным положением только потому, что Мери была больна, и это беспокоило Артура. Всего неделю назад он сделал Джин предложение, а теперь смотрит на нее с таким мрачным выражением, словно для них не осталось никакой надежды.
– Мери говорит, что если ее не отпустят домой, она снова попытается покончить жизнь самоубийством.
– Как она может! Что же, она так и будет тебе угрожать до конца твоей жизни? – Джин была готова разрыдаться: жена имеет возможность шантажировать мужа и пользуется этим.
Через три месяца Мери вернулась домой слегка подлеченная. К Рождеству она снова попала в больницу, откуда выписалась весной и продержалась до осени, когда начала пить запоем вместе со своими друзьями. В общей сложности это продолжалось более семи лет.
Когда она в первый раз приехала из больницы домой, Артур был так растерян, что начал просить Джин, чтобы та ей помогла.
– Мери такая беспомощная, ты не можешь себе представить, мое солнышко. Она абсолютно не отвечает за себя… не может ничего соображать.
Из любви к Артуру Джин оказалась в незавидном положении любовницы, ухаживающей за женой. Два или три раза в неделю она проводила дневные часы в Гринвиче, помогая Мери вести домашнее хозяйство. Мери боялась и не хотела этой помощи. Все, включая детей, знали, что она пьет. Сначала они огорчались, потом стали ее презирать. Энн ее возненавидела, Билли плакал, когда она напивалась. Это были кошмарные сцены. Через несколько месяцев Джин почувствовала себя в таком же безвыходном положении, в каком находился Артур. Она не могла оставить Мери, не могла отпустить ее от себя – это было бы, как если бы она решила бросить на произвол судьбы своих родителей. Ей казалось, что она сможет справиться с недугом Мери. И при всем том Мери окончила свои дни почти так же, как родители Джин. Она поехала в город, чтобы встретиться с Артуром: они собирались в тот вечер смотреть балет. Джин могла поручиться, что Мери была трезва в момент отъезда, но, похоже, у нее была с собой бутылка. Машина перевернулась на скользком участке дороги, близ Меррит, на середине пути до Нью-Йорка. Смерть наступила мгновенно.
Оба любовника благодарили судьбу, что Мери так и не узнала об их связи. На свое несчастье, Джин успела привязаться к ней. Она плакала на похоронах больше, чем дети, и несколько недель не могла принудить себя провести ночь с Артуром. Их связь длилась уже восемь лет, и он начал с опаской думать о том, что скажут Энн и Билли, когда обо всем узнают.
– В любом случае я должен ждать, пока не пройдет год, – сказал он Джин, и та была с этим согласна: как-никак, он проводил с нею много времени, был заботлив и внимателен к ней. Она никогда не жаловалась и только боялась, чтобы Тана ничего не заподозрила. Однако, по истечении года после смерти Мери, девочка накинулась на мать с резкими обвинениями.
– Не считай меня совсем глупой, мам: я все понимаю. – Тана была высокая и статная, красивая, как отец. В ее глазах плясали задорные огоньки, отчего постоянно казалось, что она вот-вот рассмеется. Она догадывалась о том, что происходит, уже давно и мучилась этим. Глаза ее, обращенные на мать, теперь пылали негодованием. – Он поступает с тобой, как с уличной девкой, и это продолжается уже много лет. Почему он не женится на тебе, вместо того чтобы приходить и уходить, точно вор по ночам?
- Предыдущая
- 5/84
- Следующая
