Любовник богини - Арсеньева Елена - Страница 27
- Предыдущая
- 27/84
- Следующая
Что за чертовщина?! Опять видения! Василий воспаленным взором уставился во тьму. Нет, он точно сходит с ума! Какая же сволочь этот магараджа, сам небось валяется сейчас на перинках в своем гареме, а про гостей и думать забыл! Еще вообще неизвестно, не подлито ли ему было что-нибудь в питье, не подмешано ли в поданное на ужин кушанье! А что? И очень даже запросто.
Нет, надо что-то сделать. Пойти разве походить по саду, а еще лучше – поплавать в бассейне. Вода небось прохладная. Сотню раз измерить его вдоль и поперек саженками – и все, и как огурчик, и духовное опять возобладает над материальным!
Василий огляделся, не спускается ли в сад какая-нито завалященькая лестница, и был немало поражен, увидав за колонной, поддерживающей ажурный балкон, узенькую и почти отвесную, будто трапик, лесенку.
Вот повезло! Ему, конечно, раз плюнуть и по стене спуститься – на ней столько всяких украшений наворочено, что есть и за что ухватиться, есть и ногу куда поставить, – однако все-таки он в чужом доме… еще примут за вора, а с ворами у них, по слухам, расправа короткая: свись – и нет правой руки! Так что лестница пришлась чрезвычайно кстати. Василий проворно скатился по ней – и тотчас его окутала-объяла душистая тихая тьма.
Он как-то сразу оказался на дорожке – под ногою чуть слышно похрустывал песок – и торопливо зашагал на юг (помнится, бассейн располагался именно в той стороне). Безлюдье царило кругом, безлюдье и ночь, однако Василий не мог перестать воровато озираться и красться. Eму все время чудилось, что вот-вот послышится грозный окрик и набежит какой-нибудь разъяренный стражник. А вдруг Василий невзначай забредет в сад женской половины? Тут-то ему и придет конец, потому что стоит только поглядеть на обличительную выпуклость на брюках, как все его постыдные замыслы мгновенно сделаются ясны. И хотя Василий не ошалел до такой степени, чтобы насиловать жен и наложниц своего гостеприимного хозяина, он не мог сдержаться и хихикнул, представив, какая пикантная сложилась бы ситуация, забреди он невзначай в курятник магараджи. Кто-то ему говорил, может быть даже Реджинальд, будто туземки спят вовсе голенькие. Понятное дело: жара. Спят, значит, как есть голенькие, скомкав легкие простынки, раскинувшись…
Василий судорожно, жадно вздохнул – и тут же подавился, замер с вытаращенными глазами, вглядываясь вперед, где уже близко замерцал овал водоема. Вот фонтанчик посредине – тихо журчит, струится вода, вот высокий беломраморный парапет, на котором… на котором сидит, подняв лицо к звездам, стройная, гибкая фигура.
Да ведь это женщина! Ей-богу!
Василий хлопнул себя по лбу и едва не расхохотался. Так вот в чем дело!.. Ай да магараджа! Молодец он все-таки. Не оплошал. А Василий – полный дурак, потому что позабыл одно простое правило, которому частенько следовал в своем имении.
Красивых и смелых девок у него и среди дворни, и в ближайшей деревеньке было немало, и вот, когда съезжались в Аверинцево друзья молодого хозяина – люди все тоже молодые и пылкие, – Василий накануне их приезда вызывал к себе помощника управляющего Ерофеича и, значительно подняв палец, говорил:
– Ерофеич! Едут ко мне восемь человек (здесь он перечислял фамилии, хорошо знакомые Ерофеичу по прежним визитам).
– Не извольте беспокоиться, барин, – степенно отвечал Ерофеич. – Чай, не в первый раз!
Засим они расходились – каждый по своим делам, однако Василий знал, что Ерофеич, прервав хлопоты по уборке дома и заказу несметного количества блюд в поварне, улучит минутку вызвать к себе восьмерых самых красивых и чистоплотных девок и отдаст им распоряжения примерно такого рода:
– Лушка! Ты будешь в бельведере. А ты, Марфута, прогуливайся у прудов. Галька, ты чтоб в аллейке яблоневой туда-сюда хаживала, ну а тебе, Ефросиньюшка, не миновать, как и в прошлый раз, песни петь под балконом…
Определив таким образом дислокацию всем девицам и накрепко повторив: «Тотчас после первых петухов!» – Ерофеич уходил продолжать свои дела, ни о чем более не тревожась: девки дело свое знали и справляли отменно!
Сколь было известно Василию, подобные порядки велись и в имениях его друзей, и каково же было чудно, ближе к полуночи, после обильного ужина и щедрых возлияний, спуститься в сад прогуляться перед сном – и вдруг невзначай столкнуться лицом к лицу с прелестницей, которая, изобразив испуг, кидалась было прочь от молодого барина, задоря его нескромными смешками и взвизгиваниями, но через несколько шагов ноги у нее вдруг подкашивались – и она опрокидывалась навзничь в траву, причем просторный сарафан (разумеется, ненароком) задирался так, что распаленному взору открывалось пышное, соблазнительное белое тело, обнаженное как раз доколе надобно, и стыдливая девка более норовила лицо рукавом прикрыть, чем озаботиться одернуть нескромно завернувшийся сарафанчик или прикрыть сдобное плечико, выскользнувшее из широкого выреза рубахи…
Разумеется, и в Индии у них такие же порядки. Однако магараджа, без сомнения, – знаток человеческой природы! Решил более не посылать в опочивальню гостя навязчивую обольстительницу, а предоставил ему самому отыскать себе утеху. Счел небось: ежели руси-радже приспичит, он непременно отправится прогуляться в сад, ну а тут… извольте, ваше сиятельство!
Стоило Василию осознать, что красавица (он, разумеется, не видел ее лица, однако очертания фигуры, обтянутой тонким шелком, были изумительны!) – стоило ему, стало быть, осознать, что красавица предназначена ему, как возбуждение его достигло предела. Все цепи, которыми разум пытался сдерживать бурление естества, вмиг разлетелись на мелкие кусочки, и желание полностью овладело его сознанием. Василий ринулся вперед.
Женщина, услышав, как он ломится напрямик сквозь благоуханные заросли тубероз, вскочила, вглядываясь во тьму, испуганно выставила ладони, потом вскрикнула сдавленно и повернулась было бежать, да поздно – Василий налетел на нее и смял в объятиях.
Ее взлетевшие руки были схвачены его руками, а рот, разомкнувшийся для крика, жадно стиснут его распаленным ртом. Он даже лица ее не мог разглядеть – не до того было, право слово! – а только вгрызался в мягкие, податливые губы, безмерно наслаждаясь их вкусом, а руки его мяли груди, тискали плечи, лихорадочно комкали скользкую шуршащую ткань, норовя добраться до голого тела.
Она рвалась, билась, стонала, да где! Он вовсе потерял голову, и сейчас никакая сила не смогла бы разомкнуть его объятия и прервать поцелуй.
Он словно пил ее уста, как сладостное вино, и восторг мешался в его воспаленном мозгу с изумлением. Какие у нее губы, какие нежные, прохладные! Как она восхитительно вздыхает и при этом невольно впивается в его жадный язык! У него сердце зашлось, когда она вдруг впилась зубками в его нижнюю губу – и, точно испугавшись, не причинила ли боль, быстро лизнула ее, приласкала.
Да, вдруг с удивлением осознал Василий, она уже не пытается вырваться, а сама целует его, и руки ее не отталкивают, а прижимают. Как он и предполагал, первое сопротивление было лишь данью приличиям, а потом красавица решила исполнить свой долг – да заодно и сама вкусить наслаждение. Василий готов был голову прозакладывать, что пылкость ее поцелуев и жар объятий вызваны не только послушанием хорошей служанки. Он возбудил ее так же, как возбудился сам. Вот дама расстегнула его рубашку и, приподняв свои груди, прильнула к его груди так, что слились их соски, и принялась нежно поводить плечами, так что эти волшебные прикосновения, достигающие, чудилось, самого сердца, лишали Василия дыхания… А как она потиралась чреслами о его чресла!.. Василий едва не сошел с ума от счастья, ощутив эти недвусмысленные знаки ее страсти.
Воистину терпению его настал конец, и если он не хочет сейчас излиться, не достигнув цели, то должен немедленно овладеть этой прекрасной и страстной незнакомкой!
Подхватив, посадил ее на парапет бассейна. Высота парапета была как раз такая, какая нужна. Василий ринулся вперед, одной рукою нашаривая застежку на боку, а другой пытаясь задрать туго обвившие женское тело складки сари. Однако проклятый шелк бестолково скользил в пальцах и нипочем не желал поддаваться. Дурацкое одеяние! Одновременно и юбка, и рубашка, и шаль! Может быть, если начать разматывать сари с головы, дело пойдет быстрее? Правда, для этого придется прервать их безумный поцелуй…
- Предыдущая
- 27/84
- Следующая
