У демонов возмездия - Андреев Даниил Леонидович - Страница 4
- Предыдущая
- 4/8
- Следующая
Изменить размер шрифта:
4
И над каждым мостом, над аркадами каждого моста,
Исполинским венцом шевелились и млели они,
ВОлгры — прозвище их: дымно-серые груды, наросты,
Без зрачков, безо рта, неуклюжие, рыхлые пни.
Их чудовищных тел не избегли ни кровли, ни шпили,
И, казалось, их грел инфракрасный тоскующий свет;
Неживые глазницы, его, поглощая, следили:
Кто у ног их клубится? и чьей еще кармы здесь нет?
Неужели же здесь им достаточно жертв беззаботных,
И простак, ротозей им добычей попасться готов?..
И тогда, приглядясь, различил я меж стен, в подворотнях,
Моих новых друзей соотечественников, — земляков.
Я и сам был таким, мое голое, жалкое тело
Растеряло ту рвань, что из Скривнуса взял в Мород;
Смыв черты, словно грим, плоть бесформенным сгустком серела
И не скрыла бы ткань, что я — нечисть, я — гном, я — урод.
…Одна из мук Агра — осознанное созерцание собственного убожества.
8
Так, не решаясь спуститься вниз,
Прятался я тайком за карниз,
Вглядываясь в бугроватый проспект.
В капищах люциферических сект
Стену у входа, как мрачный страж,
Мог бы украсить этот пейзаж.
В хмурых кварталах юга, вдали,
Восемь согнувшихся волгр несли
Балку — размерами — с вековой
Ствол калифорнийских секвой.
Да, они были разумны. Их жест
Был языком этих скорбных мест,
Грустной заменой и слов, и книг.
Их привлекал туманный двойник
Зданья высотного, кручи и рвы
На юго-западе этой Москвы.
Как бы до половины в бетон
Волграми был он овеществлен;
Верхний же ярус и чахлый шпиль
Мглисты казались, как дым, как пыль.
Вот, очереднАя балка вошла
В паз уготовленного дупла,
И заструился — багров, кровав
В толще ее угрюмый состав.
Как зачарованный, я смотрел
На череду непонятных дел,
На монотонный и мерный труд
Этих рассудочно-хитрых груд.
Мы громоздим этаж на этаж;
То же — и волгры. А воля — та ж?
Низкое облако черных паров
Двигалось и на шпиль, и на ров,
Волгр задевая правым крылом.
Видно, то было здесь частым злом:
Черный, точно китайская тушь,
Ливень хлестнул бока этих туш,
И превратил — чуть туча прошла
В черные глыбища их тела.
…В Агре он видит впервые вампирических обитателей чистилищ, восполняющих убыль жизненных сил всасыванием энергии человечества.
9
Миллионами нас исчислять надо, с Агром знакомых,
Нас, когда-то людьми называвших себя наверху,
И жестокий рассказ, как от волгр ускользали тайком мы,
Я от слез и стыда не посмею доверить стиху.
Было нечто сродни в нас медлительно гасшим лампадам…
Но в короткие дни я, сорвавшийся издалека,
Промелькнул мимоходом нет, резче скажу, мимопадом,
Остальные ж томились: недели? года? иль века?
Дорогие… Вся гордость, все лучшее ими забыто;
Точно ветер над городом, гонит их призрачный бич,
И сквозят через них блики сального, тусклого быта,
Блекло-мутные дни, счет ничтожных потерь и добыч,
Пропотевший уют человеческих стойл и квартирок,
Где снуют и клубятся отбросы народной души;
Этажи новостроек, где бес современного мира
Им кадит, как героям, твердя, что они хороши;
Все яснее сквозь них различал я вихрящийся омут,
Просверливший миры и по жерлам свергавший сюда
Миллионы слепых, покорившихся трижды слепому,
Сгустки похоти, лжи, мести, жадности, сна и труда.
Род? сословие? класс?.. Вероломный тиран революций
Раздробил скорлупу их пример и обычай отцов;
Суетливою массой по Верхней Москве они льются,
Пока рок на тропу не наступит, незряч и свинцов.
— Плачь, Великое Сердце, Кому из народных святилищ
Благовонным туманом текут славословия, — плачь!
Плачь о детищах тлена, о пленниках горьких чистилищ,
Кто, как праздная пена, не холоден и не горяч!
Плачь, Великое Сердце! По Ирмосам и литургиям
Из небесного храма под черную сень низойди,
Облегчи их блужданья! Вернуться к Тебе помоги им,
Ты, огонь состраданья, затепленный в каждой груди!
…Нет, молиться вот так я тогда не умел еще… Ужас
В закоулки, во мрак меня гнал, точно плетью, пока
Тайна здешних убежищ, из брошенных слов обнаружась,
Мне внезапной надеждой забрезжила издалека.
4
- Предыдущая
- 4/8
- Следующая
Перейти на страницу:
