Вечнозеленое поле жизни - Бубукин Валентин Борисович - Страница 14
- Предыдущая
- 14/44
- Следующая
– Да вот, Виктор Александрович, хотели погулять, музыку послушать.
– Никакой музыки, знаю я вашу музыку.
И достает бутылку коньяка и шоколадку. Нас пять человек, по сто грамм выпили, потом он добавляет:
– Вы поняли? Пришел к вам тренер, поздравил, выпил с вами. И если вы меня подведете…
И тут же Валька снимает галстук. А он у нас был фигурой:
– Да вы что, Виктор Александрович!
Все разделись и сели играть в подкидного дурака. Психологический шок – для меня, по крайней мере…
В Швецию после известных событий сборная поехала без Стрельцова, Огонькова и Татушина. Незадолго до отъезда нас отпустили из Тарасовки, редкий случай, с ночевкой. В этот день у нас была примерка светлых костюмов с эмблемой Советского Союза, и мы повезли их по домам. Эдик утром приехал исцарапанный. Зашел в комнату, Валька увидел и спрашивает:
– Что ж ты ободранный-то, на кого напал?
Он ответил, что кошка поцарапала. А где-то в полдень приезжает милицейский УАЗик. Забрали троих и уехали. С ними поехал и начальник команды Владимир Васильевич Мошкаркин. Дальше все известно. Татушин с Огоньковым стали «нарушителями режима», поскольку после экспертизы их девушки оказались вовсе не девушками. А Эдику дали большой срок.
С ними команда смотрелась бы по-другому. Сейчас больше всего пишут о Стрельцове. Но ведь еще и наигрывалась прекрасная связка Иванов – Татушин. А что значит за несколько недель до официальных матчей нарушить привычные связи? В срочном порядке на правый край взяли Александра Иванова из «Зенита». Не знаю уж, совладали бы мы с бразильцами, но шведов обыграли бы точно.
А бразильцы, они действительно кудесники. Мы жили рядом с ними на базе в Хиндосе, и как ни посмотришь, все свободное время они с мячом. Без тренера, ходят, жонглируют, как лунатики. В матче с нами они были сильнее по всем позициям. Уж на что Игорь Нетто был умным игроком, а ничего не мог поделать с Диди: схемы были разные. Игорь опекал оттянутого форварда, но никак не мог приноровиться. Диспетчер, Диди распасовывал мячи веером. Если Игорь играл плотно, шел на перехват, то Диди отдавал мяч в касание. А если не бросался, начинал пятиться, как говорили, плассироваться, то он вырезал свой «сухой лист». Когда же решался резко атаковать, тот влево, вправо его обводил. Словом, Игорь не нашел решения, как сыграть против Диди.
Боря Кузнецов, хоть и не обладал высокой стартовой скоростью, поначалу справлялся с Гарринчей. За счет выбора позиции, самоотдачи. Тогда эти ребята с одним неоконченным классом образования раз пять забрасывали ему за спину метров на тридцать-сорок для рывка. Боря справлялся. Вдруг на его фланге появился Вава и тоже начал Борю «кормить». И когда снова возвращается Гарринча, Борису уже бежать нечем.
Блестящая игра бразильцев косвенно сослужила плохую службу советскому футболу. Сам Гавриил Дмитриевич был в таком восторге, что по возвращению не переставал восхищаться системой «4 – 2 – 4». Говорил: вот так и надо играть. Чиновники поняли его буквально. Появилась директива, чтобы все клубные команды играли в четыре нападающих, раз тренер сборной так сказал. Для сборной это, может быть, и хорошо, потому что захотел по новой системе играть – дают Стрельцова и Симоняна. Вот тебе сдвоенный центр. Или в оборону Турянчика из Киева и Масленкина из «Спартака». Так можно играть. А клуб строит схему игры исходя из своих возможностей, из наличия игроков. Это как на столе, к коньяку нужен лимон, к водке – огурец. А если дома только соленые огурцы, то и коньяк незачем покупать. Например, у нас в «Локомотиве» не было ни второго центрального защитника, ни второго центрального нападающего. Да и смешно это, нам играть с «Динамо» или с Киевом в открытый футбол. Ну, забьешь им два гола, но они же пять заколотят.
Кстати, сам Качалин сыграл по системе «4 – 2 – 4» всего несколько матчей. В пару к Никите Симоняну взял Алекпера Мамедова из Баку. А затем мы играли по старой доброй «дубль-вэ». Но об этом чуть позже.
В «Локомотиве» после кубкового пятьдесят седьмого года произошла смена тренеров. Борис Андреевич ушел в ЦСКА. Уж не знаю, по каким причинам, видимо, ностальгия. Новым тренером назначили Евгения Ивановича Елисеева. Опятьтаки не знаю, почему. Ведь начальником команды был Николай Петрович Морозов, впоследствии тренировавший сборную на самом успешном для нас чемпионате мира 1966 года. Николай Петрович стал нашим тренером только через два года. А сначала, видимо, посчитали, что после интеллигентного Аркадьева, тонкого тактика, Морозов слишком простоват. Откровенно говоря, Николая Петровича все боялись: был строгим и справедливым. Он ведь и при Василии Сталине, закончив играть, исполнял обязанности начальника команды. Это ж какую надо иметь голову, чтобы находить с ним контакт. Что касается тренерской простоты Морозова, то это действительно анекдот. Сначала он требовал: «Пас надо отдавать щекой, внутренней стороной стопы. Никаких подрезок, прекращайте архитектурные излишества». Все это до пятьдесят восьмого года. После чемпионата мира он вернулся другим человеком. И ничуть не смущаясь, говорил:
– Заканчивайте эту простоту, простота хуже воровства. Надо переходить на скрытые пасы, надо резать.
Совсем другой Евгений Иванович. Сам отличный футболист, участник матчей с басками, он был буквально интеллектуальной копией Аркадьева. Так же любил живопись, превосходно рисовал. У меня сохранился его рисунок сирени с надписью «Любимому Валентину от заслуженного мастера Евгения Елисеева». В общем, на смену одному культурному человеку пришел другой культурный человек. Величие Елисеева было в том, что он не стал ломать ничего аркадьевского. Только добавлял, даже в тактическом плане. Нам Борис Андреевич все-таки запомнился как тренер оборонительного плана. А Евгений Иванович сам был полузащитником и тяготел больше к созиданию. Поэтому и старался наигрывать скрещивания, стенки, забегания.
По человеческим качествам, это была величайшая фигура. Трудно сказать, что бы у него получилось, не будь рядом Морозова, потому что Елисееву футболиста наказать – это как себе на горло наступить. Он в каждом подопечном видел прежде всего человека. Мог с резервным игроком сидеть на скамейке и вслух комментировать игру. Был, к примеру, такой случай, мне потом рассказывали, следил Евгений Иванович за тренировкой, а рядом с ним сидел молодой футболист Спиридонов. Елисеев жевал баранки и говорил:
– Вот смотри, как Бубукин хорошо предложился. Сейчас ему дадут пас, и у него масса вариантов. Учись… На баранку.
В это время я действительно получаю мяч и запарываю передачу. Он смотрит на Спиридонова:
– А ну отдавай баранку!
В игре на фортепьяно Елисеев перещеголял Аркадьева. Хорошо умел играть и как-то стеснялся этого. Как дети стесняются своих хороших качеств, пытаются показать дурные. На базе в Баковке в комнате отдыха стоял рояль. На нем, кстати, играли Лядова, Пантелеева, когда приезжали туда выступать. Так вот, Елисеев тайком садился за инструмент и играл классику. А мы сзади прокрадемся и слушаем. Вдруг кто-нибудь случайно скрипнет, он вздрогнет и сразу начинает громко стучать блатными аккордами. И поет при этом «Прямо на диване, с грязными ногами…».
Вот такие два разных человека – Елисеев и Морозов – прекрасно ладили и дополняли друг друга. Оба любили махнуть по стопочке. Причем всегда пытались это сделать тайком от игроков. Например, когда команда поездом ехала, они поручали администратору Бубенцову переливать водку в чайник, чтобы бутылками перед игроками не греметь. Как будто кипяток. Один раз Бубенцова случайно толкнули, из соска полилось, и мы почувствовали аромат этого кипятка.
Под руководством Елисеева «Локомотив» добился наивысшего в советской истории достижения – серебряных медалей 1959 года. Даже были в шаге от золота, но динамовцам удалось сравнять счет в матче с нами, и они опередили нас в итоге на два очка. А так была бы переигровка. Но все равно были счастливы. Нас поощрили, дали по фотоаппарату ФЭД…
- Предыдущая
- 14/44
- Следующая
