Легионер против Синаджу (Легионер II) - Аливердиев Андрей - Страница 5

Ведь именно это давало мне возможность летать, или, точнее, ходить по искривлениям пространства, проявленным аурами живых организмов, что действительно вернее, но запутаннее.

И я сделал это. Объяснить, как я это сделал, я не берусь. Это сложно, а самое главное - бесполезно. Но, перенеся сознание в его отражение и совместив это отражение с псевдореальностью отражений внешнего разума, я представил, что становлюсь ягуаром. Почему я выбрал ягуара? Не берусь сказать точно.

Видимо серый кугуар был бы слишком незаметен во мраке ночи, ягуар же среди сидящих в ближнем подсознании тварей как нельзя лучше подходил для этой цели. Или это была идея Того, кто идет по кронам деревьев?

Не знаю. Но как бы то ни было, я представил, что очертания моего тела становятся телом могучей пятнистой кошки, или, точнее, кота.

Грабители, на секунду остолбенев от ужаса, смело бросились наутек. И были правы. Меряться силой с человеком, превратившимся на твоих глазах в ягуара, не есть самое лучшее занятие.

Я повернулся. Девушка осела, как подкошенная. На секунду мне стало жалко ее. Как и мой мифический двойник - Артур, я всегда был таким сентиментальным. Но, быстро вспомнив, что жалко - это то, что есть у пчелки, я порычал что-то ей на ухо и зачем-то чмокнув в щеку, быстро пошел прочь, поспешно сбрасывая с себя образ ягуара, ибо выглядеть идущим на задних лапах ягуаром - не самый лучший способ остаться незамеченным.

Дорога Я вновь вышел на столбовое шоссе. Я был так же небрит и помят, но подбитый глаз был скрыт под темными очками. Хотя, смотря на себя со стороны, не думаю, что темные очки ночью способствовали осуществлению желания оставаться неприметным.

Тем не менее, какой-то старый джип практически сразу отреагировал на мой поднятый большой палец.

Водителем был суховатый старик, очень похожий на индейца, хотя одет он был в европейский костюм.

- Садись сынок, тебе куда? - спросил он меня тепло и дружелюбно.

Только что меня уже принимали тепло и дружелюбно, что заставило меня на секунду поколебаться. Однако, рассуждая здраво, что мне собственно сейчас было надо? Уехать автостопом как можно дальше отсюда, и как можно ближе к дому. Так что выбирать особенно не приходилось. Кроме того, старик выглядел хоть и странновато, но совсем безобидно. Поэтому даже предостережения моих бывших сослуживцев по легиону держаться в Штатах подальше от местных нацменов выглядели как-то бледно. И потому, приветливо улыбнувшись, я заскочил в открывшуюся дверь.

- Вообще-то мне далеко. В Калифорнию, - сказал я сразу. - Немного проигрался в казино. Вот теперь добираюсь до дома.

- Да, дело молодое, - сказал он, тронувшись. - Хорошо, когда есть дом, который тебя ждет. - Он наступил на больную мозоль, но я постарался этого не заметить. - Я еду в Барстоу. Так что нам долго по пути.

И мы поехали по этому большому пути навстречу полной неизвестности, по крайней мере, касательно меня.

Старик оказался на редкость разговорчивым. Причем разговорчивость свою он обосновал сразу:

- Когда едешь ночью по шоссе, чтобы не уснуть за рулем, нет ничего лучше, чем взять попутчика и хорошего собеседника.

Я понимающе кивнул головой. Честно говоря, меньше всего мне сейчас хотелось разговаривать, но выбирать, путешествуя на халяву, не приходится.

- Да, с хорошим собеседником, время, потраченное на дорогу, не является пропавшим всуе, но, наоборот, - тут я замялся, не в силах придумать, что все-таки "наоборот", и, не найдя ничего лучшего, закончил, - помогает сэкономить деньги на психолога.

- Да, ваше поколение просто помешано на этих психологах.

- Что верно, то верно. Наше поколение вообще тьфу, - провторил ему я.

Разговор явно не клеился, но старик не оставлял попыток.

- Но ты, я вижу, отличаешься.

- Не понял.

- Отличаешься от массы людей. А людей я повидал немало... Ты - не американец?

Ох уж этот вопрос.

- Американец. Но свою юность я провел в Африке. Родители были миссионерами. Так что тоже людей повидал немало.

- Но ты не похож на типичного американца.

- Да, во мне смешано много разных кровей.

Как это ни странно, в этот момент я говорил правду. Но слишком много правды тоже плохо, и потому я добавил:

- От ирландской до цыганской. Да и ты я вижу тоже не типичный американец.

- Да, я - индеец. Самый настоящий потомок древних ольмеков. Меня зовут дон Хуан.- - А меня Карлос Кастанеда, - ответил я ему, не моргнув глазом.

Он смерил меня долгим взглядом, и промолвил:

- Ты врешь.

- Как и ты. Я когда-то читал Кастанеду.

- Это хорошо.

- Но никогда не был его поклонником.

- Это тоже хорошо. Ибо сказано в Писании, не сотвори себе кумира. Однако Кастанеда написал много дельного. И хотя я не тот Дон Хуан, о котором ты подумал, тебе все же будет полезно меня послушать.

- Полезно? - я удивленно поднял брови.

- Да, именно полезно. Я вижу, ты - не американец. Скорее всего, история о родителях - миссионерах - ложь.

Но это не важно. Я вижу на тебе знак ягуара.

- Знак ягуара? - я изобразил непонимание, - где?

- Я вижу его на твоем лице, потому что могу видеть. Но если ты расстегнешь рубашку, то с левой стороны груди, ты увидишь нечто, о чем еще не знаешь.

Внутренне спружинившись на случай неожиданной атаки, я медленно расстегнул рубашку. С левой стороны груди я увидел причудливый орнамент.

Это было действительно нечто. Нечто вроде татуировки около полутора дюймов в диаметре. Ничего подобного этому рисунку я никогда не видел, но почему-то он казался мне ужасно знакомым.

А главное, я хоть убей, не мог хотя бы приблизительно вспомнить, откуда она могла появиться.

Может, работа этих синанджуистов? Пока я был без сознания. Едва ли. Во-первых, она бы болела, а во-вторых, какого черта? Нет, скорее всего это была работа Того, кто...

- Не трудись вспомнить, - старик увидел мое замешательство, - это не татуировка. Это тот рисунок, который появляется сам, и является знаком. Он появился недавно, не так ли?

Я кивнул.

- Это большая ответственность, быть избранным Тем, кто идет по кронам деревьев.

Я буквально остолбенел. Видно, не случайно мне встретился его джип. Или это я не случайно оказался на его дороге? Нет, скорее, первое. Ведь избранным, по его же словам был все-таки я. Это льстило самолюбию. Но все же не застилало глаза.