Семь троп Питера Куинса - Брэнд Макс - Страница 13

• Предыдущая
• 13/40
• Следующая

Однако Питер просачивался через все преграды. Отчасти, конечно, благодаря страшному везению, но отчасти благодаря его невиданной дерзости. Однажды он среди бела дня спокойно въехал в городок Инчли и остановился напоить коня из корыта, стоявшего как раз напротив лавки и гостиницы.

— Как зовут? — спросил взволнованный фермер, увидев у водопоя человека, сильно похожего по описанию на знаменитого преступника.

— Питер Куинс, — засмеялся тот.

Фермер, поколебавшись, тоже засмеялся. Конечно, глупо думать, что преступник в разгар дня въедет в центр города, где ему грозят сотни стволов. Наверное, этот парень на сером коне чем-то напоминал знаменитого Куинса.

Лишь когда Питер поехал дальше, до фермера дошло, что с ним не пошутили, а сказали самую настоящую правду. Вскочив на ноги, он издал вопль, которому позавидовал бы любой индеец-команч. В двадцать секунд два десятка вооруженных до зубов искателей счастья оказались в седлах, но когда они доскакали до мостика через бурный горный поток, мостик уже догорал, а Питер скрывался из виду за следующим холмом.

Разъяренные, они вернулись и, собрав сходку, сбросились еще по пять тысяч долларов в придачу к объявленному вознаграждению. А Питер спешил на юг, к Рио-Гранде. Охотников схватить его возглавил сам Левша Уотросс. Людям Левши Питер не достался, но сам Левша его нагнал. На следующий день беднягу с большой осторожностью привезли в город. Левша не стонал, лишь молился.

— Господи, — шептал он, — не дай никому поймать его. Дай мне еще один шанс встретиться с ним, до того как он сядет за решетку!

Молитвы Левши были услышаны. В тот же вечер с северного берега Рио-Гранде в воду спустились конь и седок. Темный от пыли и пота конь и темный от пыли и пота всадник. На другой берег выбрались другими. Конь стал серым, а всадник — Питером Куинсом.

Мало кто позволит себе заявить, что он стоит больше ста тысяч долларов; а вот Питер Куинс мог похвастаться, что пуля, которая его уложит, сделает стрелка везучим обладателем небольшого состояния. Более тысячи отдельных лиц, больших и малых городов, округов и штатов, газет и других компаний предлагали от ста до ста двадцати тысяч долларов наличными, и все из-за того, что вся полиция Запада и множество охотников-любителей не сумели остановить захватывающий бег через территорию пяти штатов одного-единственного человека.

Но хотя для кого-то он стоил от ста до ста двадцати тысяч долларов, в кармане у него не осталось ни гроша. Добравшись до первого мексиканского городишка, он на плохом испанском объявил, что Злой Рок обскачет лучшего скакуна в округе. После долгих странствий от Злого Рока остались кожа да кости. Мексиканцы с радостью приняли вызов. Рискнув конем, одеждой, винтовкой и револьвером, Питер Куинс сорвал двести долларов незнакомыми деньгами — Злой Рок опередил ближайшего соперника на полдюжины корпусов — и не спеша вернулся на постоялый двор.

Был уже вечер. Где-то на окраине городка среди холмов звонил колокол. В воздухе висели запахи незнакомых Питеру Куинсу экзотических блюд. По улице, поднимая выше крыш тучи пыли, носились лающие, визжащие и орущие собаки, поросята и дети; но, несмотря на этот гвалт и визг, Питер наслаждался покоем опустившейся на землю ночи. Он чувствовал себя как никогда умиротворенным. Из дверей приветливо светился огонь очагов — желтый свет на фоне белых стен и синих теней.

Усталый путник завел Злого Рока в конюшню и стал заботливо устраивать коня на ночлег. Стоявший в дверях босоногий мальчуган с копной спадавших на глаза черных волос удивленно глазел, сколько заботы уделяет приезжий своей животине.

— Э-э, сеньор, — наконец промолвил он, — это лошадь отца той девушки, которую ты любишь?

Рассмеявшись, Питер дал ему серебряную монету. Какого достоинства монета, он не знал.

— Гляди! — сказал он и, подхватив маленького сорванца под мышки, протянул его в стойло. Жеребец, яростно заржав, ринулся на мальчишку. Но Питер вовремя отдернул парня и несколькими словами успокоил Злого Рока. — Теперь видишь, — объяснил он мальчугану, — почему я так хорошо ухаживаю за своим конем?

Мальчишка не ответил. Он помчался к хлопотавшей на кухне матери, чтобы сообщить ей, что новый постоялец, гринго с серым конем, который выиграл скачки и забрал все денежки, не кто иной, как колдун, умеющий говорить на лошадином языке, и что конь его понимает. Мамаша в ответ только хмыкнула, что могло означать что угодно. Ей было наплевать, кто такой этот гринго, лишь бы платил двойную цену за все — от называемой супом огненной жидкости, которой он начал ужин, и до отвратительного теплого пива, которым закончил. Но желудок гринго оказался крепче черных копыт его коня. Проглотив все, что ему подали, и пожав плечами, он закурил сигарету и не спеша вышел посмотреть на городишко, его окрестности и обитателей.

Как победителя скачек Питера уже знали, и когда он с непокрытой головой, поблескивая в льющихся из окон и дверей полосках света голубыми глазами и золотыми кудрями, не спеша брел по улице, впереди прогуливавшегося гринго стихали разговоры, а позади возникал шепот.

В тот вечер в городишко со стороны границы приехал кто-то еще и стал рассказывать об объявленном вне закона парне, который в этот день бежал в Мексику, и что за выдачу его соотечественники якобы назначили огромную цену — целое состояние. Требуется лишь сунуть ему нож между ребер и подвезти к границе мертвое тело. Плата на месте. Что может быть проще?

Но почему такая огромная награда?

Потому, пояснил вестник, что грозный всадник на сером коне одолел самых знаменитых стрелков к северу от Рио-Гранде. При этих словах загоревшийся было во многих глазах азарт потухал и слушатели переставали хвататься за кобуру. Каждый понимал, что, при всех их недостатках и слабостях, гринго, несомненно, мастер управляться с порохом и свинцом. А посему Питер Куинс благополучно завершил прогулку и вернулся на постоялый двор. Не сказать, чтобы жилье ему досталось из приятных, но его оно вполне устроило. Он повалился на кровать и моментально заснул.

Когда Питер внезапно проснулся с бешено колотившимся сердцем, в комнате стоял мрак хоть глаз выколи; такие пробуждения среди ночи стали для него привычными с той поры, когда за его голову назначили большую цену. Иногда ему снилось, что на плечи навалилась груда намытого золота и что его вес и есть та цена, которая назначена за его голову. Чудилось, что эта неимоверная тяжесть придавила его к земле и ему из-под нее никогда не выбраться. Именно в этот момент он просыпался, как проснулся и теперь — в поту и с натянутыми как струны нервами. Однако этой ночью ощущалось что-то такое, что оправдывало его страхи, — и тут послышались легкие шаги.

Питер резко повернулся, готовый прыгнуть в темноту, но вдруг осознал, что шаги раздавались у него над головой. Он облегченно вздохнул, удивленно отметив, что весь дрожит. Стал ждать, когда смолкнут шаги, чтобы снова уснуть. Но шаги не прекращались. Человек шагал из угла в угол, осторожно ступая, как бы боясь побеспокоить обитателей, и все же каждый шаг то там, то здесь вызывал скрип половиц.

Питер слушал добрых полчаса, а то и час. Он бы уснул, если бы шаги были равномерными. Но человек наверху двигался как-то беспорядочно — медленно, потом быстро, затем останавливался. Совсем как в разгар оживленного спора — то торопясь выдвинуть новый аргумент, то замедляя шаги, чтобы убедительнее донести до собеседника важную мысль, то останавливаясь, чтобы выслушать возражения. Однако странные шаги не сопровождались звуками голосов. А человек необъяснимо продолжал ходить — взад и вперед, взад и вперед.

Наконец натянутые нервы Питера Куинса не выдержали. Соскочив с постели, он сунул ноги в сапоги, схватил револьвер и патронташ, надвинул на лоб шляпу и поднялся на следующий этаж к расположенному над ним номеру. У двери прислушался — шаги раздавались точно так же, как и внизу. Он разозлился. Однако, когда постучал, никто не отозвался. Окончательно выйдя из себя, он забарабанил в дверь ногой.

• Предыдущая
• 13/40
• Следующая