Парень с границы - Брэнд Макс - Страница 15

• Предыдущая
• 15/48
• Следующая

— А именно той ее ветви, которая теперь живет в Мексике.

— Все Манкосы живут в Мексике, за исключением нескольких членов семейства, находящихся в старинном особняке в Мадриде.

— Вы по-прежнему содержите там особняк?

— Да, содержим, — подтвердил дон Эдгардо, многозначительно взмахнув рукой. — Мы всегда считали, что по меньшей мере кто-то один из нашего рода должен находиться поближе к королю Испании.

— Ну что ж, резонно. Полагаю, это один из старейших членов семейства?

— Старейший. Дон Феликс. Мой брат Хосе Манкос жил там несколько лет до того, как переехал в Мексику.

— Он ваш старший брат?

— Да. Сейчас он живет в мексиканских прериях.

— В сущности, то, о чем я хотел поговорить с вами, касается именно его, — объявил Хамфри Клаусон.

— Да возможно ли это?

— Полагаю, да. Ибо, как мне кажется, это его сын находится сейчас здесь, в городе.

— Его сын?! В Эль-Реале?..

— Вот именно.

— Это исключено! У него был всего один сын, который, насколько мне известно, умер несколько лет назад.

— Не думаю, что я ошибаюсь, — невозмутимо продолжал доктор. — А теперь я хотел бы обратить ваше внимание на тот факт, что ваш брат Хосе лет двадцать назад был женат на…

— Это было двадцать пять лет назад, друг мой.

— Как вам будет угодно. Двадцать пять лет назад он был женат на красавице ирландке…

— И это невозможно! Насколько мне известно, он женился на юной и богатой испанской наследнице.

— Еще раз заверяю вас, что я не ошибаюсь. Он женился на голубоглазой, золотоволосой дочери Ирландии.

Дон Эдгардо нахмурился и стал ждать продолжения. Он уже начал подозревать, что этот разговор ведется неспроста, и решил попридержать свой пыл.

— А их сын, которому сейчас лет восемнадцать или двадцать, — сообщил доктор, — унаследовал от матери цвет волос и глаз.

— Голубоглазый Манкос! — фыркнул дон Эдгардо. — Такое даже представить невозможно!

— И все-таки это так. Как видите, я обладаю информацией, против которой трудно возражать.

— Очень странно, — вымолвил дон Эдгардо.

— Я знал, что вы будете удивлены.

— Удивлен — не то слово!

— Вы будете еще более удивлены, когда узнаете, что юный Рикардо — так зовут юношу…

— Христофоро… — поправил его Манкос, но тут же осекся и снова занял выжидательную позицию.

— Так вот, юный Рикардо собирается провести несколько месяцев с вами. Я имею в виду здесь, в вашем доме, на правах члена семьи.

При этих словах дон Эдгардо отпрянул назад с такой силой, что его пухлые щеки заколыхались.

— Вы это серьезно? — не веря услышанному, спросил он.

— Вполне.

— Но это… это невозможно! — сердито воскликнул мексиканец.

— Возможно. И я специально приехал заранее, чтобы соответственно вас подготовить.

— Да весь город будет знать, что это ложь!

— Никто не будет знать, если только ваш брат Хосе и в самом деле живет в мексиканских прериях. Кто может знать что-либо о нем? Кто? По крайней мере, в Эль-Реале?

Дон Эдгардо нервно закусил губу.

— Доктор Клаусон, — наконец проговорил он, — я всегда был вашим другом и хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Я не испытываю ни малейшего желания иметь неприятности ни с вами, ни с Уильямом Бенном…

— Это уж точно, — мягко, но со значением подтвердил доктор. — Вы же знаете Бенна. Уж если он что вобьет себе в голову, то скорее умрет, а своего добьется.

— Да, мне это прекрасно известно… Господи, помоги мне! — вздохнул владелец игорного дома.

— Господь вам однажды помог, когда свел с Бенном.

— Но я уже сполна расплатился! В десятикратном размере!

— А ваша жизнь? Разве это такой пустяк? Неужели вы искренне считаете, что расплатились за нее в десятикратном размере?

Мексиканец молчал, неистово вращая глазами, словно пытаясь вырваться из-под навалившегося на него чудовищно тяжелого пресса. Однако доктор ничуть не смягчился.

— Вы ведь знаете, — продолжал он, — что Уильям Бенн бывает великодушен с теми, кто ведет с ним честную, открытую игру. У него нет ни малейшего желания загонять вас в угол. Все, что ему от вас надо, — так это чтобы вы предоставили его юному протеже место в своем доме и попробовали заглянуть вперед, во времена, когда, быть может, и вы сами сумеете извлечь пользу из этого голубоглазого молодого человека. Бенн также надеется, что вы сможете дать ему образование, обучить хорошим манерам, безупречному испанскому и присматривать за ним, как это делал бы наставник или… отец, если вам не нравится слово «наставник».

Эдгардо в упор смотрел на доктора. Какое-то время он был просто не в состоянии вымолвить и слова. Наконец, тяжело вздохнув, проговорил:

— Даже если бы не существовало других причин, я не могу взять его хотя бы потому, что не знаю, как объясню все это моей жене,

— Ну, это можно уладить! Видите ли, дон Эдгардо, очень многое зависит от того, согласитесь ли вы. Мы рассчитываем на вас…

— Скажите, — внезапно перебил его мексиканец, — этот мальчик, о котором вы так печетесь, он хотя бы немножко воспитан?

— Мне о нем ничего не известно. Я лишь уверен, что вы примете его в свой дом.

Владелец игорного дома вдруг распростер руки над головой и простонал:

— Господи, я играл с огнем, и теперь он сжигает мою душу!

Из трех сыновей Антонио Переса, отправившихся искать след Рикардо, первым выехал на поиски старший из них, Педро. Добраться до Эль-Реала по железной дороге не составляло труда. Он проделал это на крыше вагона и по приезде на место целую неделю обшаривал весь город вдоль и поперек, но не нашел ничего, что могло бы навести на след Рикардо. Вторую попытку предпринял Винсент, но тоже потерпел неудачу, и тогда стало понятно, что и младший сын, Хуан, тоже вряд ли продвинется в поисках. Однако его мать, безгранично верившая в ум и одаренность младшего сына, настояла на его поездке тоже. К тому же Антонио был по-прежнему болен, а Педро и Винсент, хотя и оправились от болезни, никак не могли найти ничего подходящего, кроме случайной, мало что обещающей работы. В доме совсем не было денег, и мать боялась, что вот-вот явится хозяин и выгонит их из жилища, забрав за неуплату мебель. Поэтому она усадила перед собой Хуана, а тот, подперев кулаком свой тощий, заостренный подбородок, внимательно смотрел на мать, ловя каждое ее слово.

— Ну что ж, — сказал он, когда она закончила, — Педро и Винсент намного сильнее меня, да и постарше. Но думаю, глаза у меня такие же зоркие, как у них. Я попробую найти Рикардо, хотя боюсь, мне тоже не повезет.

— Почему ты так думаешь? — грустно поинтересовалась она.

— Потому что если бы Рикардо хотел, чтобы мы знали, где он, то давно бы уже нам написал. А от него до сих пор нет ни строчки.

— Думаешь, он забыл нас? — еще более печально спросила мать. — Но почему?

— Он не нашей крови, — пояснил Хуан. — К тому же живет у богатого человека. С чего бы ему помнить нас?

— А с того, что мы любим его! — воскликнула мать, сдерживая в горле стон.

— Теленок забывает мать раньше, чем она забывает своего теленка, — заметил Хуан. — Но я все-таки поеду и попробую разыскать Рикардо.

— И что ты ему скажешь, когда найдешь?

— Этого я пока не знаю, но его лицо подскажет мне, что и как говорить.

— Да поможет тебе Господь! — воскликнула мать. — Отец говорит так: «Где бы ни был Рикардо, он наша надежда. С тех пор как мальчик нас покинул, у нас нет счастья».

Хуан промолчал и только попросил у нее благословения. В тот же день он добрался до Эль-Реала по железной дороге точно так же, как до него это делали братья. С самого начала он решил, что не станет утруждать себя напрасными расспросами. Педро и Винсент уже пробовали поступать так, но если Рикардо сменил имя, то какой смысл искать Переса? Поэтому целых два дня он просто слонялся по улицам города с выражением хитроватой осторожности на похожем на лисью мордочку лице и к концу второго дня увидел не кого иного, как Уильяма Бенна, едущего по улице верхом.

• Предыдущая
• 15/48
• Следующая