Одиночка — Джек - Брэнд Макс - Страница 40

• Предыдущая
• 40/50
• Следующая

— Вы только поглядите на его ухмылку! — воскликнул Шодресс. — Черт меня подери, ему, видите ли, весело! Да, я сказал — убийство Вестовера! Разве не ты подкрался к нему в темноте и застрелил его?

— Ну да, — согласился Димз. — А те четверо, что с ним были, бросились бежать, для того чтобы после свидетельствовать против меня, так, что ли?

— Они засвидетельствуют, как тебя повесят, Димз. Это уж точно. Как тебе это нравится, парень?

— Это только убедило меня в том, что я знал и раньше, — ответил Одиночка Джек. — Теперь я уверен, что выживу и выберусь из этой тюрьмы, а потом выбью пулей твои мозги, Шодресс. Я всегда знал, что этим кончится, с того самого момента, как впервые тебя увидел. И сейчас я убежден в этом, как никогда раньше!

Лицо Александра Шодресса побагровело и раздулось от ненависти. Он шагнул вперед, пол прогнулся под его весом, и поперек лица узника вспыхнул рубец от резко хлестнувшей плети.

— Ты трусливый убийца! — прорычал Шодресс.

Внезапно плеть была вырвана из рук Алека. Как ни боялись его в Джовилле, все же негромкий вздох облегчения вырвался из груди головорезов, вошедших в камеру следом за ним. — Ведь удар был нанесен беспомощному человеку.

Плеть из руки Шодресса выхватил Стив Гранж. Теперь он встал перед посиневшим, задыхающимся толстяком и сердито крикнул:

— Не смей, Алек! Он не может тебе ответить, и ты пользуешься этим!

Шодресс метал громы и молнии, будто собирался швырнуть молодого человека на растерзание тиграм. Но в следующий момент, увидев серьезные лица своих вассалов, понял, что на сей раз зашел слишком далеко.

— Ты прав, Стив, — покорно сказал он. — Я немного забылся. Помнил только о том, что передо мной гнусный трус, который убил моего старого друга Вестовера! Димз не человек, он не заслуживает того, чтобы с ним обходились по-человечески!

Шодресс тяжело дышал. Вокруг никто не шевельнулся, ни единого звука не вырвалось в ответ — люди жались от ужаса перед тем, что только что видели. И тогда в этой внезапно наступившей тишине все услышали слабый, отдаленный вой, похожий на вой вышедшего на охоту волка.

Шодресс внезапно оживился.

— Вот! — крикнул он, указывая пальцем на открытую в камеру дверь. — Вот он кто такой, этот Димз, и вот кто его братья!

Все согласно закивали. Но это маленькое происшествие, казалось, случилось так кстати, будто здесь произошло нечто более значительное, нежели простое совпадение обстоятельств.

Все глаза повернулись к пленнику.

У того не дрогнул ни один мускул — ни под ударом плети, ни позже, когда длинный красный рубец пролег через все его лицо — левую бровь, переносицу и правую щеку. И потекла тонкая струйка крови, окрасившая красным его губы. Но его темные, выразительные глаза упорно, не отрываясь, безо всякого выражения, как на пустое место, смотрели в лицо Шодресса.

— Что там у тебя на уме? — вдруг не выдержал Шодресс, попятившись под этим странным взглядом. — Что ты на меня так уставился?

— Я уже вижу, как ты лежишь мертвый на улице, — медленно произнес Димз. И кивнул, как будто перед его внутренним взором встала отчетливая и удивительная живая картина.

Шодресс совсем потерял контроль над собой и заорал:

— Он спятил! Но вот что я тебе скажу: если ты выйдешь из этой камеры, так только когда я засну! Потому что я буду жить прямо здесь, в тюрьме, и спать здесь, и есть, и с нетерпением ждать того часа, когда получу удовольствие, увидев, что ты болтаешься на конце веревки!

Он пошел к двери, и, грузно переставляя ноги-тумбы, вывалился из камеры. Но Стив Гранж остался и, повернувшись к пленнику, посмотрел в его темные глаза.

— Прости, — сказал он наконец. — Очень прошу, прости. Это была грязная выходка. Выходка грязной скотины! — И вдруг добавил: — Димз, мне плевать, что про тебя говорят. Я был с тобой и знаю, что я видел сегодня ночью. Ты — порядочный человек! Ты настоящий мужчина! Скажи, что я могу для тебя сделать, и я сделаю все!

— Ты брат Эстер Гранж? — спросил пленник.

— Да.

— Тогда ты ничего не можешь сделать для меня.

— Почему?

— Пойди спроси у нее, она тебе расскажет.

И Стив Гранж, совершенно сбитый с толку, послушно покинул тюрьму.

Все меры предосторожности были приняты, чтобы удержать узника в тюрьме. Сам Шодресс откровенно демонстрировал гордость и удовлетворение от его поимки и, кажется, в самом деле собрался поселиться в тюрьме. С этой целью он специально назначил себе заместителей, а для большей уверенности при нем неотлучно находился Дэн Макгрюдер. Все знали, что этот человек лучше других понимал сложную и непредсказуемую натуру пленника, поскольку на собственном горьком опыте убедился в его искусстве, и потому, как само собой разумеющееся, ни на миг не утрачивал бдительности. Что до кандалов, которыми сковали Одиночку Джека, то их не скупясь наложили по две пары на запястья и лодыжки. И к ногам вдобавок приковали тяжелое железное ядро, которое когда-то служило оружием в битве, а нынче превратилось в орудие усмирения узника.

Но хотя Димз был увешан цепями и грузами, хотя руки его ни на минуту не освобождались от тяжести двух наручников, в остальном Одиночку Джека содержали вполне сносно.

Каждый день он виделся со многими людьми. Не только жители города, которые из-за любопытства никак не могли вдоволь на него наглядеться, приходя к нему; нет, сюда приезжали и ковбои со всей округи, чтобы посмотреть на своего рода знаменитость и сказать ему пару слов. Поведение узника поражало всех. Его как будто совсем не беспокоило и не смущало то, что они в упор таращились на него. И он был не против перемолвиться с ними парой слов. Так что благодаря этому репутация Димза утратила часть своей сверхъестественной таинственности. Он больше не был жутким призраком — скорее просто искусным и потрясающе ловким парнем, человеком редкой храбрости и исключительного мастерства в обращении с оружием.

«Быстрый, как Одиночка Джек» — такое вот появилось в народе сравнение, когда хотели подчеркнуть молниеносность чьей-либо реакции. «Храбрый, как Одиночка Джек» — означало, что человеку попросту неведомо чувство страха. А «стреляет, как Одиночка Джек» стало бы высочайшей похвалой, если бы отыскался другой такой же, как он, умелец обращаться с оружием, который никогда не промахивался.

Когда всем стало ясно, что он вовсе не отвратительная тварь, в тюрьме стали появляться даже женщины и приводили своих детей, чтоб те посмотрели на храбреца. И они смотрели, и смеялись, и разевали рты, и тыкали в него пальцами, когда он улыбался им в ответ с неизменным добродушием.

День суда над Димзом быстро приближался.

За день до того, как он должен был начаться, под вечер в тюрьму пришел Стив Гранж и обнаружил, что заключенный играет в покер с Дэном Макгрюдером. Это превратилось в постоянное занятие в дни, когда дежурил Дэн. Они устраивались за столом у окна в общей комнате на третьем этаже. Солнечные лучи заливали помещение, светлое пятно передвигалось по полу, обозначая течение дня, а Одиночка Джек все сидел на краю стола, держа карты и удобно пристроив на нем окованные тяжелым железом руки. Напротив него сидел Дэн Макгрюдер и тасовал карточную колоду.

За этим приятным занятием и застал их Стив Гранж, когда забрел в помещение. Час был поздний, посетителей в тюрьму в это время, как правило, уже не допускали. Но Стив Гранж как раз являлся исключением из правил и казался таким важным, что мог входить куда и когда угодно.

С минуту понаблюдав за игрой, он уселся на подоконнике, как раз когда вернулся после обеда Шодресс.

— Привет, Стив, — сказал тот. — Какие новости?

— Никаких.

— Эпперли как, без перемен?

— Эпперли с каждым днем все лучше. Сейчас он уже вне опасности.

— Слушай-ка, Стив, с чего это Эстер так носится с этим парнем, не скажешь мне?

— А ты должен знать, — ответил Стив Гранж. — Наверное, она потому оставила его у нас, что так ей легче укрыть его от твоих охотничков.

• Предыдущая
• 40/50
• Следующая