Средство Макропулоса - Чапек Карел - Страница 2

ГРЕГОР. Самого нет?

ВИТЕК. (слезает с лестницы). Еще не возвращался, сударь.

ГРЕГОР. А решение суда?

ВИТЕК. Ничего не знаю, господин Грегор, но...

ГРЕГОР. Дела плохи?

ВИТЕК. Не могу знать. Но жаль хорошего процесса, сударь.

ГРЕГОР. Я проиграл?

ВИТЕК. Не знаю. Принципал с утра в суде. Но я бы не...

ГРЕГОР. (бросаясь в кресло). Позвоните туда, вызонвите его. И поскорей, голубчик!

ВИТЕК. (бежит к телефону). Пожалуйста. Сию миннутку. (В трубку.) Алло! (Грегору.) Я бы, сударь, не подавал в Верховный суд.

ГРЕГОР. Почему?

ВИТЕК. Потому что... Алло. Два, два, тридцать пять. Да, тридцать пять. (Поворачивается к Грегору.) Потому что это конец, сударь.

ГРЕГОР. Конец чего?

ВИТЕК. Конец процесса. Конец дела Грегора. А ведь это был даже не процесс, сударь. Это исторический панмятник. Когда дело тянется девяносто лет... (В трубку.) Алло, барышня, адвокат Коленатый еще у вас? Говорят из его конторы... Его. просят к телефону. (Грегору.) Дело Грегора, сударь, это кусок истории. Почти сто лет, сундарь. (В трубку.) Уже ушел? Благодарю вас. (Вешает трубку.) Уже ушел. Наверно, сейчас придет.

ГРЕГОР. А решение суда?

ВИТЕК. Не могу знать, сударь. По мне, хоть бы его вовсе не было. Я... я расстроен, господин Грегор. Подунмать только: сегодня последний день дела Грегора. Я вел по нему переписку тридцать два года! Сюда ходил еще ваш покойный батюшка, царство ему небесное! Он и понкойный доктор Коленатый, отец этого, могучие были люди, сударь.

ГРЕГОР. Благодарю вас.

ВИТЕК. Великие законники, сударь... Кассация, апелнляция, всякие такие штуки. Тридцать лет тянули процесс. А вы -- бах -- сразу в Верховный суд, скорей к концу. Жалко славного процесса. Эдак загубить столетнюю тяжбу!

ГРЕГОР. Не болтайте чепухи, Витек. Я хочу наконец выиграть дело.

ВИТЕК. Или окончательно проиграть его, да?

ГРЕГОР. Лучше проиграть, чем... чем... Слушайте, Витек, ведь от этого можно с ума сойти: все время видеть перед носом сто пятьдесят миллионов... Чуть не в руках держать... С детских лет только о них и слышать... (Встает.) Вы думаете, я проиграю?

ВИТЕК. Не знаю, господин Грегор. Случай очень спорный.

ГРЕГОР. Ладно, если проиграю, то...

ВИТЕК....то застрелитесь, сударь? Так говорил и ваш покойный батюшка.

ГРЕГОР. Он и застрелился.

ВИТЕК. Но не из-за тяжбы, а из-за долгов. Когда жинвешь так... в расчете на наследство...

ГРЕГОР. (удрученный, садится). Замолчите, пожанлуйста.

ВИТЕК. Да, у вас нервы слабы для великого пронцесса. А ведь какой великолепный материал! (Поднинмается по стремянке, достает дело Грегора.) Взгляните па эти бумаги, господин Грегор. Тысяча восемьсот двандцать седьмой год. Самый старый документ в нашей коннторе. Уникум, сударь! В музей, да и только. Что за пончерк на бумагах тысяча восемьсот сорокового года! Боже, этот писарь был мастер своего дела. Посмотрите только на почерк. Душа радуется!

ГРЕГОР. Вы сумасброд.

ВИТЕК. (почтительно укладывая папку). Ох, госпади Иисусе. Может, Верховный суд еще отложит дело?

КРИСТА. (тихонько приоткрыв дверь). Папа, ты не идешь домой?

ВИТЕК. Погоди, скоро пойду, скоро. Вот только верннется шеф.

ГРЕГОР. (встает). Это ваша дочь?

ВИТЕК. Да. Ступай, ступай, Криста. Подожди в конридоре.

ГРЕГОР. Боже упаси, зачем же, мадемуазель? Может быть, я не помешаю. Вы из школы?

КРИСТА. С репетиции.

ВИТЕК. Моя дочь поет в театре. Ну, ступай, ступай. Нечего тебе тут делать.

КРИСТА. Ах, папа, эта Марти... ну просто изуминтельна!

ГРЕГОР. Кто, мадемуазель?

КРИСТА. Ну, Марти, Эмилия Марти.

ГРЕГОР. А кто она такая?

КРИСТА. Неужели вы не знаете? Величайшая певица в мире! Сегодня вечером она выступает. А утром с нами репетировала. Папа!

ВИТЕК. Ну, что?

КРИСТА. Папа, я... я... брошу театр! Не буду больше петь! Ни за что! Ни за что! (Всхлипывает и отворачинвается.)

ВИТЕК. (подбегает к ней). Кто тебя обидел, Криста?

КРИСТА. Потому что... я... ничего не умею! Папа, эта Марти... Я... Если бы ты слышал... Нет, никогда больнше не буду петь!

ВИТЕК. Вот те на! А у девчонки есть голос. Перенстань, глупая! Успокойся.

ГРЕГОР. Кто знает, мадемуазель, может быть, эта знаменитая Марти еще позавидует вам.

КРИСТА. Мне?

ГРЕГОР. Вашей молодости.

ВИТЕК. Вот, вот. Видишь, Криста! Это господин Гренгор! Погоди, когда будешь в ее возрасте... Сколько ей, этой Марти?

КРИСТА. Не знаю. Никто... не знает. Лет тридцать.

ВИТЕК. Вот видишь, девочка, -- тридцать. Уже но первой молодости.

КРИСТА. А какая красавица! Боже, какая, красавица!

ВИТЕК. Так ведь тридцать лет. Это уже порядочно. Погоди, когда тебе стукнет...

ГРЕГОР. Сегодня вечером я пойду в театр, мадемуанзель. Смотреть... Только не Марти, а вас.

КРИСТА. Надо быть ослом, чтобы не смотреть на Марти. И слепым к тому же.

ГРЕГОР. Благодарю. С меня довольно.

ВИТЕК. О, язычек у нее острый.

КРИСТА. Зачем говорить о Марти, не увидев ее. По ней все с ума сходят. Bce!

Входит Коленатый.

КОЛЕНАТЫЙ. Кого я вижу! Кристинка! Здравствуй, здравствуй. Ага, и господин клиент здесь. Как себя чувнствуете?

ГРЕГОР. Чем кончилось? Что решил суд?

КОЛЕНАТЫЙ. Пока решения нет. Коллегия Верховнного суда как раз удалилась...

ГРЕГОР....на совещание?

КОЛЕНАТЫЙ. Нет, на обед.

ГРЕГОР. А решение?

КОЛЕНАТЫЙ. После обеда, мой друг. Главное -- тор-пение. Вы уже обедали?

ВИТЕК. Ах, господи, господи!

КОЛЕНАТЫЙ. В чем дело?

ВИТЕК. Жалко такого замечательного процесса.

ГРЕГОР. (садится). Опять ждать. Это ужасно!

КРИСТА. (oтцу). Ну пойдем, папа.

КОЛЕНАТЫЙ. Как поживаешь, Кристинка? Я очень рад тебя видеть.

ГРЕГОР. Доктор Коленатый, скажите откровенно: канкие у нас шансы?

КОЛЕНАТЫЙ. Тру-ля-ля!

ГРЕГОР. Плохо?

КОЛЕНАТЫЙ. Скажите, мой друг, я вас когда-нибудь обнадеживал?

ГРЕГОР. Зачем же тогда... зачем?

КОЛЕНАТЫЙ. Зачем я веду ваше дело? Только понтому, друг мой, что я унаследовал его от отца. Вас, Витека и вон то бюро. Что вы хотите? Дело Грегора перендается по наследству, как болезнь. А вам оно все равно ничего не стоит: я ведь не беру с вас гонорара,

ГРЕГОР. Получите все сполна, как только я выиграю.

КОЛЕНАТЫЙ. Признаться, я мало на это рассчинтываю.

ГРЕГОР. Значит, вы полагаете...