Игрок - Брэнд Макс - Страница 39

• Предыдущая
• 39/47
• Следующая

Роланд приподнял свою шляпу.

— Я зайду попозже, коли позволишь, — растерянно сказал он. — Если смогу.

Но Кейт Мерран повернулась к нему спиной и направилась в дом. Пройдя его насквозь, вышла в другой садик, где по шпалерам вились гибкие плети ежевики и раскидистые ветви яблони отбрасывали неверные тени на зеленую лужайку. Там она обнаружила Вилли Керна, привалившегося к узловатому стволу дерева. Пальцы его босых ног были погружены в рыхлую землю, а сам он строгал сосновую палочку, зажатую под мышкой.

Увидев Кейт, он прикоснулся к полям своей старой шляпы, не двинувшись, однако, с места. А девушка при виде мальчишки тотчас же забыла все свои горести: он был явно чем-то озабочен и, судя по лицу, его что-то угнетало. Она должна непременно выяснить, что случилось, — если ей, конечно, удастся. О том, насколько это важно, можно было судить по его серьезному виду.

С Вилли Керном она всегда разговаривала вежливо и ласково. Именно так обычно разговаривают с подростками добрые женщины. Ведь у них всегда есть что-то, внушающее опасения, — острый язык, проницательный взгляд, который безжалостно все подмечает. О, они отлично умеют использовать увиденное! И есть только один способ обезоружить мальчика — это вызвать его восхищение.

— Ты что-то сегодня грустный, Вилли, — сказала мисс Мерран.

— Верно, — со вздохом подтвердил Вилли.

Вдруг ее осенило. Неужели девушка? Она еще раз внимательно всмотрелась в круглое веснушчатое лицо Вилли. Нет, он еще мал, еще не дорос.

— Тебя что-то тревожит?

Его ответ поразил ее в самое сердце.

— То же, что и вас, мисс Мерран.

— То же, что меня, Вилли? Что ты хочешь этим сказать?

— Коркоран, — ответил он и, оторвавшись от своей палочки, посмотрел на учительницу, лицо которой залила краска.

Вилли только покачал головой.

— Мне это известно, — сказал он.

— Что тебе известно, Вилли? — спросила она, готовая рассердиться на непрошеный румянец, который, как она прекрасно знала, выдал ее тайну. Только бы этот мальчишка не догадался!

— Насчет вас и мистера Коркорана.

— Господи Боже мой! — в ужасе воскликнула мисс Мерран. Затем, быстро оправившись — разве она в чем-нибудь виновата? — девушка собралась с силами и спросила: — Интересно, что это тебе известно?

— Все! — сказал Вилли без всякого выражения. — Но вы не беспокойтесь, мисс Мерран, трепаться я об этом не собираюсь.

— Что, скажи на милость, ты можешь знать, что касалось бы меня и… и мистера Коркорана? Я просто не могу себе представить.

На это он ничего не ответил, просто возобновил свое занятие — продолжал обстругивать и обтачивать сосновую палочку.

— Будешь отвечать, Вилли, или нет? — прикрикнула она на мальчишку.

— Понятно, буду, — удивленно ответил тот, — если вы скажете, что вам желательно знать.

— Хочу знать… что за глупые разговоры ходят по городу про меня и… этого картежника?

Тут он сунул в карман нож, а палочку — под мышку; пальцы ног еще глубже погрузились в рыхлую влажную землю под яблоней, и он печально посмотрел ей в глаза, словно возвратившись из далекого далека.

— Никаких таких разговоров не ходит — все, что говорится, вы можете слышать и сами. А вот Коркорана поносят вовсю, это уж точно!

— Правда?

— Говорят, что он не смеет даже смотреть на такую девушку, как вы. Я лично не знаю, имеют ли они право так говорить, мисс Мерран. Коркоран говорит, что имеют.

— Правда? Он так говорит? — воскликнула она. — Да как он смеет?.. — Она не закончила.

— Что смеет? — спросил Вилли.

— Ничего, — ушла от ответа мисс Мерран, чувствуя, что еще больше покраснела.

— Не пойму, о чем вы, — сказал Вилли, — потому что нет на свете ничего такого, что окне посмеет сделать.

— Меня это совершенно не интересует, — отрезала она.

— Правда? — спросил Вилли, склонив голову набок и усмехаясь, глядя на нее.

— Разумеется, нисколько не интересует.

Однако противный мальчишка продолжал усмехаться.

— Вам, может быть, наплевать и на то, что его скоро догонят и поймают?

— Не знаю, почему я должна испытывать какие-то чувства, — сказала она, — я только хочу, чтобы с ним поступили по справедливости.

— Ну что ж, они его еще не поймали. Но вам это, наверное, безразлично?

— Конечно нет, Вилли, — воскликнула девушка, терзаемая новыми странными чувствами, которые заставляли трепетать ее сердце. — Почему ты так говоришь?

— И еще вам, наверное, безразлично, — настойчиво продолжал Вилли, — и совсем не хочется узнать, что он про вас говорит?

Это было уже слишком. Сердце ее забилось еще быстрее.

— Человеку всегда интересно, что про него говорят, особенно если это такое… такое… такое известное лицо, Вилли.

— Он говорит, мэм, что другой такой девушки нет на всем свете.

— Значит, он меня критикует, да еще к тому же при свидетелях?

— Он это говорил мне совершенно конфиденциально, мы ведь с ним друзья.

— Но ты же мне передаешь его слова.

— Думаю, он не стал бы против этого возражать.

— Он что, просил тебя передать это мне?

— Конечно нет! Он же понимает, что я не упомню и половины из того, что он тогда говорил. Он использовал меня посыльным только для одного.

— Он написал записку? И послал ее с тобой?

— Зачем? Он же знает, что я не буду болтать.

Она устремила взгляд в далекую даль, в промежуток между двумя грядами, сторожившими путь реки Мирракуипы. Где-то там, далеко, в знойной Пыльной пустыне скачет на украденном коне, скачет навстречу своему смертному приговору Томас Коркоран. Она четко видела мысленным взором эту фигуру: всадник, у которого в руке вместо плети — изящная черная тросточка.

— Он сам скоро будет здесь, чтобы все вам рассказать.

— Вилли!

— Точно. Сам сюда явится.

— Когда же?

— А вот сейчас.

— Ты хочешь сказать, что он находится в Сан-Пабло?

— Точно.

Ей показалось, что в голове у нее помутилось.

— Он что, с ума сошел, Вилли? Что могло его заставить явиться сюда, где его могут застрелить как собаку?.. Его ведь убьют, как только увидят!

— Это он из-за вас сюда явился, мисс Мерран.

— Я не давала ему повода воображать…

Вилли наблюдал за ее лицом, на котором отражались все эти чувства, с превеликим удовольствием.

— Не беспокойтесь, мисс Мерран, я никому не расскажу.

— Тут нечего и рассказывать.

— Бесполезно, — сказал Вилли, качая головой. — Нет на свете женщины, которой бы он не нравился, стоит ему только захотеть.

— Потому что он хорошо играет в карты?

— Потому что он честный и справедливый.

— Кроме тех случаев, когда плутует?

— Он никогда не плутует, когда играет с честным человеком.

— Как ты можешь это утверждать, Вилли?

— По его виду. Он не трус. У него чистый взгляд, как у двухлетки, что еще не ходил под седлом.

Это было весьма примитивное сравнение, однако оно точно соответствовало образу, который постоянно стоял у нее перед глазами.

— О Вилли! — воскликнула девушка. — Ты никому не должен говорить о своих глупых подозрениях — ни одного словечка. Что бы ты ни выдумывал, этот человек конечно же ничего для меня не значит. Я и видела-то его всего два раза.

— Разве нужно долго смотреть, чтобы разглядеть хорошего человека, мисс Мерран?

— Конечно!

— Ну знаете. На лошадь достаточно только взглянуть, и сразу видно, что к чему. А вот когда выбираешь собаку, одного раза мало, нужно смотреть два раза.

— Что же ты можешь сказать о Коркоране?

— Что он честный и справедливый, что трусости в нем ни крошки, сколько ни ищи, что за друга он будет биться как лев и что на друзей он всегда может положиться так же, как и они могут положиться на него.

— Кто же его друзья, Вилли?

— Вы и я, других не знаю.

— Ты настаиваешь на том, чтобы включить меня в их число?

— Конечно! — сказал Вилли. — А-а, теперь я вроде понимаю.

• Предыдущая
• 39/47
• Следующая