Долгое завтра - Брэкетт Ли Дуглас - Страница 3

• Предыдущая
• 3/45
• Следующая

– Мне кажется, они чем-то заняты, Лен, – пробормотал Исо. – Лучше пойдем отсюда.

– Что вам здесь нужно? – строго спросил мистер Хостеттер.

– Ничего, – пролепетал Лен, – мы только подумали, может быть…

– Может быть, что?

– Может быть, вы позволите нам накормить лошадей.

Исо схватил Лена за руку.

– Он только хотел попросить немного сахарных орешков. Вы знаете, эти дети… Пойдем, Лен.

Соумс рассмеялся:

– У него их больше нет, но я могу предложить вам пеканов. Это тоже неплохо.

Он сунул руку в карман, вытащил с полдюжины орешков-пеканов и отдал их Лену.

– Спасибо, – сказал Лен, с недоумением глядя то на него, то на мистера Хостеттера, который спокойно произнес:

– О моих лошадях уже позаботились. А теперь марш отсюда, ребята.

– Да, сэр, – Лен и Исо не заставили его повторять дважды и быстро убежали. За углом они остановились и разделили орешки.

– Что это с ним? – спросил Лен, имея в виду мистера Хостеттера. – Он был до такой степени ошарашен, будто старый жеребец вернулся на ферму и заржал на него.

– Да ну его, – сердито бросил Исо, очищая орех от тонкой коричневой кожицы. – Скорее всего, он обсуждал с этим иностранцем какую-то торговую сделку, вот и все.

Исо был зол на Хостеттера и больно толкнул Лена: – А все ты со своими орешками! Идем домой, скоро ужин. Или ты забыл, куда мы собрались сегодня ночью?

– Нет, – ответил Лен, вновь охваченный восторженным трепетом, – я не забыл.

Этот восторженный трепет и разбудил Лена, спавшего под своим фургоном. Прохладный воздух, теплое одеяло. Глаза Лена слипались, все вокруг казалось неясным и далеким, погруженным в приятный полумрак. Вдруг Лен вздрогнул и окончательно проснулся, вспомнив Исо и проповедь.

Лен услышал дружный храп отца и матери, спящих в фургоне наверху. Ярмарочная площадь стала совсем темной, лишь два – три уголька все еще тлели в погасших кострах. Казалось, все успокоилось. Но вот зашевелились лошади, позвякивая упряжью. Мимо, стуча колесами, проехала легкая повозка, где-то вдалеке груженый фургон с глухим скрипом продолжал свой путь, доносилось ржание лошадей, тащивших его. Странные люди, не похожие на нью-меноннайтцев, одетые в одежду из оленьей кожи, как и тот рыжий торговец, которого они встретили у Хостеттера, под покровом темноты направлялись к месту проповеди. Лен уже совсем проснулся. Он прислушивался к топоту невидимых копыт и скрытых темнотой колес, и поймал себя на мысли, что ему совсем не хочется никуда идти.

Лен сел под фургоном, скрестив ноги и накинув на плечи одеяло. Исо еще не было видно. Лен посмотрел в сторону фургона дяди Дэвида, надеясь, что Исо не проснется. Ведь идти нужно так далеко, было темно и холодно, их почти наверняка поймают и вернут домой. За ужином Лена не оставляло чувство вины, и он не мог заставить себя взглянуть в глаза отца, зная, что его замыслы отражаются в глазах, как в зеркале. Но отец ничего не заметил, и Лену неожиданно стало еще хуже. Отец настолько доверял ему, что никогда не стал бы за ним следить.

Под фургоном дяди Дэвида что-то зашевелилось, и Лен увидел выползавшего на четвереньках Исо.

«Я все скажу ему, – подумал Лен. – Я скажу, что никуда не хочу идти».

Исо подполз ближе. Он улыбался, и, казалось, глаза его искрились в темноте, как догорающие угольки. Он наклонился совсем близко к Лену и прошептал:

– Они все уснули. Сверни свое одеяло, будто ты здесь.

«Я не пойду», – думал Лен, но никак не мог заставить себя произнести это. Он покорно свернул одеяло и осторожно проскользнул в темноту вслед за Исо.

Как только они потеряли фургон из виду, Лен вздохнул свободнее. Темнота была полна таинственного волнения, и Лен чувствовал его. Сладок вкус запретного плода, и звезды никогда не сияли так ярко.

Осторожно передвигаясь в темноте, мальчики вышли на открытую дорогу и побежали, повинуясь какому-то неясному зову. Телега с высокими колесами проехала мимо них, лошадь легко и быстро стучала копытами, и Исо, задыхаясь, закричал:

– Догоняй, догоняй!

Смеясь, они побежали быстрее, через несколько минут покинули ярмарочную площадь и выбежали на широкую дорогу. Дождя не было около трех недель, и пыль, поднятая в воздух колесами проезжающих фургонов, не успевала оседать. Упряжка лошадей неясно вырисовывалась в этой неосевшей пыли, громадная, похожая на призрак; взмыленные лошади трясли головами, стряхивая пену. Лошади тащили фургон, парусиновый навес которого был откинут, им правил грузный, похожий на кузнеца человек с большими, толстыми руками и короткой русой бородкой. Позади него сидела полная краснощекая женщина. Юбки ее развевались, а на голове вместо привычного капора был какой-то странный лоскут. Из-под навеса с любопытством выглядывало несколько желтоголовых ребятишек. Исо стремглав бежал за фургоном, что-то выкрикивая, Лен чуть отстал от него. Незнакомец натянул поводья, осадил лошадей и с недоумением взглянул на мальчиков. Краснощекая женщина тоже увидела их, и оба рассмеялись.

– Ты только погляди, – сказал он, – маленькие плоские шляпы. Куда это вы собрались одни, без мамы, маленькие плоские шляпы?

– Мы идем послушать проповедь, – сказал Исо, рассердившись на «плоские шляпы», и еще больше на «маленькие», не настолько, однако, чтобы упустить такую возможность. – Можно мы поедем с вами?

– А почему бы нет? – сказал мужчина и снова рассмеялся. Затем он что-то пробормотал о самаритянах, Лен толком не понял, что именно, потом еще какую-то чушь о том, что нужно внимать Слову, и велел им поскорее влезать в повозку, потому что они могут опоздать.

Лошади ни на минуту не останавливались, и мальчики изо всех сил старались не отстать, спотыкаясь о засохшие комья грязи. Они вскарабкались на подножку и прыгнули на солому. Мужчина прикрикнул на лошадей, которые тотчас ускорили бег, фургон, грохоча и постукивая, покатился быстрее, и дорожная пыль беспрепятственно проникла сквозь щели в полу в пыльную солому. Семеро ребятишек и большая собака круглыми глазами уставились на мальчиков. Самый старший сказал:

– Посмотрите на их смешные шляпы, – и все семеро покатились со смеху.

– А тебе что за дело? – рассердился Исо.

– Это наш фургон, вот что за дело, а если тебе не нравится, то можешь уходить, откуда пришел.

И они продолжали потешаться над их одеждой, а Лен злился. Босоногие, оборванные ребятишки от души потешались над своими гостями. А Лен и Исо старались не обращать внимания на их насмешки: четыре мили пешком – слишком длинный путь для ночной прогулки.

Дружелюбная собака тут же облизала их с головы до ног и смирно сидела рядом до тех пор, пока они не покинули фургон.

Лен представил, как эта полная женщина будет кататься по земле, и ее муж вместе с ней. Подумав о том, как глупо они будут выглядеть, Лен захихикал и сразу перестал злиться на желтоголовых ребятишек.

Наконец они выехали на огромное поле, оканчивающееся возле небольшой речушки с низкими берегами. Во время засухи река обмелела, и сейчас была не более двадцати футов шириной. Лен отметил, что народу здесь не меньше, чем на ярмарке. Люди собрались в центре, расставив вокруг повозки. Один из самых больших фургонов с отвязанными лошадьми стоял чуть в стороне, ближе к речке. Все, как один, будто завороженные, смотрели на человека, возвышавшегося на этом фургоне, освещенном пламенем огромного костра. Черная, как вороново крыло, борода доходила ему почти до пояса и развевалась, когда человек оборачивался или вскидывал голову. Пронзительный и необыкновенно высокий голос не вязался с тем, как четко и убедительно произносил он каждое слово. Казалось, короткие веские предложения вонзаются в воздух и доходят до каждого слушателя.

Прошла минута, прежде чем Лен осознал, что этот человек читает проповедь. Происходящее совсем не было похоже на субботние молитвы в Пайперс Ране, где каждый мог подняться и говорить с Господом или о Нем. Лен пристально всматривался в темноту, высунувшись из фургона. Задолго до того, как колеса полностью прекратили вращение, Исо подтолкнул кузена: «Пойдем!» и соскочил на землю, минуя подножку. Лен последовал за ним. Хозяин что-то сказал им вслед о Слове, а семеро ребятишек состроили рожицы.

• Предыдущая
• 3/45
• Следующая