Самозванец - Брэдли Селеста - Страница 35
- Предыдущая
- 35/68
- Следующая
Знай он, кто она такая, наверняка испытывал бы те же самые чувства, разве статус имеет какое-то значение?
Когда последняя пуговка выскользнула из петли, лиф платья легко соскользнул с плеч. Она вспомнила ночь, когда, полуобнаженная, очнулась в саду. Но эта мысль сгорела в пламени, вызванном его прикосновением.
Она почувствовала, как теплое нежное дыхание омыло ее обнаженную грудь, когда Монти коснулся губами ее разгоряченной кожи.
Ни разу в жизни она ни перед кем не стояла обнаженной, и вот сейчас Клара чувствовала себя такой порочной, незащищенной и все же свободной. Когда его теплая ладонь обхватила ее грудь, она вздрогнула, ощутив жар его тела.
Положив руку на ее грудь, он нежно сжал мягкую, но упругую плоть, затем его пальцы, заскользив по уменьшающейся спирали, коснулись ее соска и начали легко пощипывать его.
Она извивалась в его объятиях, и тогда он, чтобы заставить ее замереть, нежно прикусил тонкую кожу шеи. Его рука скользнула ко второй груди и повторила дразнящее пощипывающее движение. Новые ощущения, вызванные его ласками, сладкой истомой разлились внизу живота.
Она умрет. Прямо здесь, прямо сейчас.
Но его рука покинула ее грудь, а столь возбуждающее покусывание сменилось ласковым поцелуем. Она вся дрожала от желания, и ей хотелось большего.
– Не останавливайся, – выдохнула она.
Он молчал, но его рука, скользнув по ее талии, опустилась к ноге, тут же начав неспешное движение обратно.
– О да, – прошептала она. – Прошу тебя.
Он приложил палец к ее губам, продолжая поднимать подол платья, сначала до колен, потом до бедер. Она почувствовала, как легкий сквознячок омывает ноги, после чего его ласковые пальцы огладили внутреннюю сторону бедер.
– Раздвинь ноги, – шепнул он, прижавшись губами к ее уху.
Она повиновалась.
Она почувствовала слабое касание его руки на своих завитках, потом ощутила нежное исследующее прикосновение. Он безошибочно определил центр ее удовольствия, тот, который так и не удалось отыскать Бентли. Его пальцы увлажнились, и он продолжил ласкать ее лоно, отчего у нее перехватило дыхание.
Клара извивалась, прижавшись к нему, а он возносил ее все выше и выше к вершине блаженства своими прикосновениями. Все сильнее и сильнее прижимал свое естество к ее ягодицам.
Его губы коснулись ее уха.
– Не издавай ни звука, – приказал он. Потом рывком ввел в ее лоно палец. Она с трудом сдержала рвущийся из груди стон.
Придя в себя, Клара вдруг вспомнила, где и почему они находятся.
– Они не могли нас слышать? – в ужасе прошептала она.
Он поцеловал ее в ухо.
– Мой прекрасный цветочек, они давно ушли. Слуги убирали со стола, когда ты рухнула на меня.
Почувствовав, как он убирает руку из-под ее юбок, Клара вновь ощутила желание. Что она натворила?
– Думаю, нам лучше отправиться на чердак, мой розовый бутончик.
– Д-да, – запинаясь, пробормотала она, приоткрыла дверцу шкафа и выглянула наружу. Убедившись, что в комнате никого нет, она быстро выскользнула из укрытия.
Покрасневшая, не в силах поднять на Монти глаза, она почти выбежала в холл и дальше в уютный полумрак черной лестницы.
Он догнал ее, притворил за собой дверь, и парочка вновь оказалась в темноте.
– Думаю, сейчас не стоит зажигать свечу. – Он взял ее за руку, – Поэтому веди меня, мой цветочек.
Клара молча поднималась по ступенькам, все еще охваченная желанием.
Кровь бешено пульсировала в жилах Далтона, ценой невероятных усилий он держал себя в руках.
Она возбуждена и явно готова на все, размышлял Далтон.
И она не девственница.
Но этот факт не уничтожил преграды между ними, и он все еще был полон решимости отослать ее в безопасное место. Будь он действительно мистером Полуночным Вором, не раздумывая разделил бы чердачное ложе с прелестной Розой.
На чердак через открытое окно струился лунный свет. Серебристое мерцание покрыло сказочным флёром потрепанные пожитки, и сейчас чердак больше походил на дом волшебника. Было прохладно и сыро, но именно поэтому атмосфера казалась еще более нереальной.
– Ох! – Она оперлась о подоконник и подняла лицо к небу. – Как я люблю лунный свет!
– И он любит тебя, – прошептал Далтон за ее спиной. Она была так очаровательна – эта девушка из сказки, рожденная из цветка розы и на одно последнее мгновение подаренная ему луной.
Мечта, он понимал это. Но, потеряв Розу, он до конца жизни останется один на один с чувством долга.
– Я не вернусь, – сказал он. – Это становится слишком опасно.
Она повернулась к нему, в полутени ее лицо напоминало изящную маску. А ведь он еще так и не видел ее при дневном свете.
– Опасно для тебя?
Он улыбнулся и покачал головой:
– Нет, милый розовый бутончик. Для тебя.
Она долго смотрела на него, потом перевела взгляд на луну.
– Значит, я больше тебя не увижу?
– Нет.
Так будет лучше. Он устроит ее на более приличное место, и его жизнь станет чуточку радостнее от сознания, что хоть в какой-то степени она счастлива.
– Тогда на одну эту ночь, Монти…
– Да?
Она повернулась и посмотрела ему в глаза.
– На одну эту ночь ты станешь моим любовником?
У Клары было такое чувство, что если Монти тотчас не даст ответа, она сгорит как пылинка в пламени, бушевавшем внутри ее.
Возможно, ему необходимо напомнить о том удовольствии, которое они могли бы доставить друг другу. Она шагнула к нему, провела ладонью под его курткой, скользнула пальцами по грубому жилету и круговым движением огладила его грудь там, где билось сердце. Кончиками пальцев она чувствовала его стук.
– Позволь мне дать тебе то, что ты дал мне, Монти.
– Но… я не вернусь, Роза. Я не могу сделать это, а потом покинуть тебя.
Ее благородный грабитель. Она подошла вплотную и коснулась губами его щеки.
– Не оставляй меня нелюбимой, дорогой, – прошептала она. – Я никогда не встречала мужчину, которого хотела бы так, как тебя. И никогда не встречу. Неужели ты допустишь, чтобы, прожив жизнь, я так и не узнала, какое наслаждение могут подарить друг другу мужчина и женщина?
Он дрожал. Она чувствовала, как бешено бьется его сердце под ее ладонями. И все же он не прикоснулся к ней, не сделал ни единого движения навстречу.
Она ждала, отрешенно отсчитывая удары своего сердца.
Итак, все кончено. Клара отстранилась и прошептала, опустив глаза и признавая свое поражение:
– Простите меня. Я подумала…
Он привлек ее к своей груди и поцеловал. Это был грубый голодный поцелуй, и она ответила на него со всепоглощающей страстью.
На этот раз, чтобы ласкать ее, у Далтона были свободны обе руки. Он попытался вспомнить, почему ему не следует проводить ладонями по ее стройной спине до округлых ягодиц, но последние остатки здравого смысла испарились, как только он прикоснулся к ней.
Не существовало никакого лорда Этериджа. Не было «Клуба лжецов».
Была только холодная пустота его одиночества и тепло Розы в лунном свете.
Кларе никогда не хотелось прикоснуться к мужчине так, как она прикасалась к Монти. Ее руки дрожали от желания ощутить его тело. Она слегка посмеялась над своими робкими попытками расстегнуть его жилет, он лишь прикрыл ее улыбку своими горячими губами и рванул жилет так, что пуговицы посыпались на землю.
Она хотела его, о, как она его хотела! И все же сила ее желания казалась ничтожной в сравнении с его всепоглощающей страстью.
Никто никогда так не жаждал ее. Его желание было грубым, обнаженным, всеобъемлющим. Он похищал ее дыхание своими поцелуями, воспламенял своими руками и, казалось, не мог насытиться.
Она только коснулась его рубахи, и он тут же сорвал ее с себя и отбросил в сторону. Одно движение ее пальцев в направлении пуговиц его брюк заставило его поторопиться, и его упругая пульсирующая плоть вырвалась на свободу, озаренная серебристым светом.
У него было потрясающее тело. Она никогда не видела обнаженного мужчины, никогда не прижималась к мужскому телу с такой интимностью, которая затмила все, что когда-либо было у нее с Бентли.
- Предыдущая
- 35/68
- Следующая
