Призрачный свет - Брэдли Мэрион Зиммер - Страница 35
- Предыдущая
- 35/91
- Следующая
— Я просто дура, позволила воображению увести себя, — сказала Труф, стряхивая навязчивую картину. — Как себя чувствует Лайт? — спросила она тихо.
— К счастью, она была в трансе. Я просто вывел ее методикой, разработанной для подобных экстренных случаев. Сейчас она отдыхает. Еще раз прошу прощения за то, что подверг тебя такому испытанию. Мы используем наш священный театр для того, чтобы вызвать в спящем разуме соответствующую реакцию.
— Это моя вина, не переживай, — ответила Труф. "Нужно просто почаще бывать там, привыкать к нему мне все равно придется, — подумала она. — Священный театр. Это из арсенала заповедей Блэкберна, он говорил, что каждый маг прежде всего устраивает священный театр". — Джулиан, ответь мне, ты действительно… — Она осеклась.
— Верю в то, что он делал? — ответил Джулиан, улыбаясь. — Разумеется. Правда, я не считаю его работу совершенной и не собираюсь проповедовать ее с барабанным боем. Магия — это и наука, и искусство, а слепая вера или бездумное подражание ни тому, ни другому пользы не принесет. Конечно, репутация у Торна не блестящая, даже я считаю его карьеру скандальной…
Труф слабо улыбнулась. Джулиан снял руку с ее плеча и внимательно посмотрел ей в глаза.
— Одно бесспорно — и это следует помнить, — Торн Блэкберн был очень талантливым… юношей. Когда он умер, ему не было еще и тридцати, но в кругах, всерьез занимающихся магией, он был известен уже в течение десяти лет. Он ошибался только потому, что был молод и слишком самоуверен. Лично я у него многому научился.
— Значит, ты надеешься, что не повторишь его ошибок, потому что знаешь их? — Труф улыбнулась задумчивой и усталой улыбкой. "В этом никто не может быть уверен".
— Одну ошибку я не сделаю, совершенно точно, — уверенно сказал Джулиан. — Прости меня за откровенность, Труф, но в смерти Катрин Джордмэйн, твоей матери, нет ничего таинственного. Она умерла от слишком большой дозы наркотиков. Если бы ты изучала дневники и записи Торна, то знала бы, что в своей работе он использовал всевозможные запрещенные наркотики. В шестидесятых они пропитали всю американскую контркультуру. Опиум, гашиш, даже ЛСД, а он, совершенно определенно, не был известен тайным вождям — эти наркотики были частью ритуалов. Все это я выкинул из его работы, и, поверь, меня здорово критиковали за это. Однако я считаю, что не наркотики, а дисциплина должна помочь тому, кто ступил на стезю. Наркотики, убившие твою мать, я считаю излишеством, им нет места в моей работе.
Труф согласно кивнула, она была благодарна Джулиану за его искренность.
— С Лайт ничего не случится. — Голос Джулиана звучал убедительно. — И если ты, в отличие от меня, веришь в совпадения, то скажу тебе, что Лайт не иеролатор, а иерофекс.
Труф непонимающе смотрела на него.
— Катрин Джордмэйн была иеролатор Торна, его священной наложницей. Лайт в наших ритуалах выполняет ту же роль, что и Айрин у Торна. Она — иерофекс, то есть священный говорящий.
— Он хотел, чтобы им была Кэролайн, — неожиданно для себя сказала Труф и удивилась. Что или кто вдруг заставил ее произнести эту фразу?
— Да, желательно, чтобы иерофекс и иеролатор были сестрами, — задумчиво произнес Джулиан. — Но Кэролайн отказалась, и Торн не стал настаивать.
То есть тетушка Кэролайн тоже была медиумом, так, по крайней мере, думали и Торн, и Джулиан.
— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Джулиан. — Спи, а я пойду посмотрю, как себя чувствует Лайт. Скоро к тебе придет Айрин и принесет успокоительного. Не волнуйся, — улыбнулся Джулиан, уловив тревожный взгляд Труф. — Просто лекарство, не запрещенное.
— Нет, Джулиан, я… — Силы оставляли Труф, они исчезали из нее, как вода из высыхающего ручья. — Хорошо, пусть приходит, если ей не трудно. Жаль, что я причиняю тебе столько беспокойства.
— Я пришлю ее, — пообещал Джулиан. — А ты постарайся заснуть. — Он наклонился и поцеловал Труф в лоб, едва дотронувшись до него губами.
Труф вздрогнула, открыла глаза, но Джулиана уже не было.
"Слишком много событий произошло за такое короткое время", — подумала Труф. Она попыталась сконцентрироваться хотя бы на одном из них, но не смогла, мысли ее разбегались. Она закрыла руками лицо и почувствовала, что они дрожат. Тщетно пытаясь унять дрожь, Труф обхватила себя и легонько сжала. Как маленький обиженный ребенок, она принялась причитать, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Я теряю разум, — повторяла она шепотом. — Теряю, теряю…
Труф удалось заставить себя немного успокоиться. Когда в комнату вошла Айрин Авалон, она тихо сидела в кровати, уставясь в темноту. Эмоциональный взрыв прошел, уступив место оцепенению.
— Дорогая моя, что с тобой? Джулиан сказал мне, что хранители не приняли тебя. Никогда бы не подумала, что… — Айрин поставила на столик принесенный с собой поднос. — Да ты вся замерзла, у тебя руки холоднее льда, — воскликнула она, дотрагиваясь до ладоней Труф.
— Я видела… — начала Труф и тут же осеклась. Если она скажет, что видела своего отца, Айрин подумает, что она уже свихнулась. Да нет, она сочтет ее совершенно нормальной, ведь у Айрин свои, перевернутые, извращенные стандарты.
— Ничего страшного, — говорила Айрин. — Не важно, что ты видела. Я знаю, что иногда хранители забывают, насколько мы, простые смертные, хрупки. Тогда те, кто равен им, предупреждают нас, дают нам знак. В таком случае лучше лечь и подумать, узнать все, что нужно. Эти могущественные всегда ведут себя именно так, — с оттенком упрека проговорила она.
Слушая похожие на заклинания фразы, Труф представила картину: Айрин стоит в храме перед одним из египетских образов и ругает его на чем свет стоит. Труф улыбнулась.
— Ну вот. — Айрин ласково посмотрела на Труф. — Сейчас я приготовлю тебе ванну, но прежде ты выпьешь горячего успокоительного, я сама его готовлю. — Айрин направилась в ванную комнату, и вскоре Труф услышала шум воды.
— Я сейчас вернусь, принесу соли для ванной и горячей воды запить лекарство, — сказала Айрин совершенно серьезно. Труф кивнула, решив не противоречить. У нее не было сил сопротивляться Айрин.
Когда Айрин вышла, Труф прошла в ванную комнату, старомодную — такими их делали в пятидесятых годах. Из крана била вода, пар поднимался и оседал на его хромированной поверхности и на белоснежных кафельных плитках, выложенных по стенам комнаты. Все в ванной сверкало идеальной чистотой и белизной, сделано прочно и надежно. Такой Труф хотела видеть свою жизнь — стабильной и неизменной, лишенной сомнений и неуверенности.
— Я принесла тебе… Труф, где ты? — послышался голос Айрин. — Ах, ты здесь. Я принесла тебе теплый халат, наденешь его после того, как примешь ванну. — Она наклонилась и высыпала в пенящуюся воду несколько кристалликов из маленькой коробочки. Вода сразу стала темно-зеленой, и комнату окутал запах моря и леса.
Труф вдохнула приятный аромат, чихнула, и на глаза у нее навернулись слезы. Вместе с тем она ощутила внутри себя успокаивающее тепло и почувствовала себя намного лучше.
— Что это? — спросила она Айрин.
— Это я тоже делаю сама, по своим рецептам, — ответила Айрин. — Выпей-ка. — Она протянула Труф чашку с дымящейся алой жидкостью. Сильный запах апельсинов и цветов ударил Труф в ноздри. — Мое лекарство можешь пить совершенно спокойно, оно абсолютно безвредно. Я готовлю его из меда, цветов и виски. Во всей Англии ты не найдешь ни одной дочери священника, которая поклялась бы, что иной раз втихую не прикладывается к бутылочке. — Она тихо засмеялась.
Улыбаясь, Труф смотрела на заполняющуюся водой ванну и маленькими глотками прихлебывала снадобье. Похожее на расплавленный шелк, оно обжигало и успокаивало.
Когда ванна наполнилась, а чашка опустела, Айрин закрыла краны.
— Теперь ложись в ванну, а потом сразу спать, — сказала она, принимая из рук Труф чашку.
— Спасибо. — В порыве благодарности Труф обняла ее. — Ты такая добрая.
На глазах Айрин появились бусинки слез.
- Предыдущая
- 35/91
- Следующая
