Дракон мелового периода - Гурова Анна Евгеньевна - Страница 61

– Оборудование кафедры экспериментальной алхимии уникально. Все эти агрегаты служат одной цели – преобразованию материи. Например, это – атанор, алхимическая печь, в которой и происходит процесс выращивания философского камня. Не знаю, удалось ли им что-нибудь вырастить…

– Все это замечательно: уникальное оборудование и все такое – только при чем тут я?

Джеф, слегка прищурившись, задумчиво посмотрел вдаль и сказал:

– Да вот, хочу провести один эксперимент.

– Ну и проводи, а я тебе зачем?

– А без тебя никакого эксперимента не получится.

Я на всякий случай встала так, чтобы нас с Джефом разделял стол, и спросила:

– А поподробнее?

Джеф глянул на часы:

– Изволь. Время у нас пока есть. Тогда, в подземелье, когда ты испортила Книгу, даже и не знаю, почему я тебя сразу не убил…

– Ты меня проклял, – напомнила я.

– Ах, да. Тебе на самом деле повезло, что ты рассказала о сером мире. Я сначала думал, что ты не всерьез, а потом дошло – и правда ведь, девчонка ничего не знает о субпространстве! Боится его, дурочка! Сама, не будучи иллюзионистом, как-то туда влезла, а теперь страдает. Меня это все долго прикалывало. Думал – сказать тебе или нет? А тогда, в подвале, я решил: пусть помучается, да подольше, как я. А когда узнает, что мучилась без причины, так будет страдать еще сильнее. И сказал тебе, что субпространство – это реальность, а все остальное иллюзия. В принципе, не особо и соврал.

Потом ты куда-то уехала – мне было уже наплевать, а я остался думать, как можно исправить дело с Книгой. Выходило – никак. На что годна Книга, если целый кусок ее вырван и съеден? Я даже в депрессию впал от безысходности… Но как-то в июле в моем домене случилась странная штука. Дело было вечером. Сидел я на балконе, пил какую-то шипучку и предавался мрачным мыслям. Вдруг чувствую – с неба капает! Что за бред, думаю, откуда в пустыне вода? И тут как ливанет! Гром, молния, штормовой ветер… кстати, снова видел дракона – на этот раз белого… и вроде не одного. Я такого ливня даже в нашем мире не припомню. А в моем домене дождя не могло быть в принципе. В Хоразоне во внутреннем дворе стояла вода чуть не по колено. Вся буря длилась с полчаса. Потом стихло. Такой воздух стал хороший, свежий, ну прямо морской! Я понюхал и догадался – дело нечисто. И послал на разведку Эзергиль. А когда она вернулась и сказала, что видела новое море, а на его берегу – тебя… тут-то у меня мысль и заработала.

Со слов Эзергили я понял, что имело место превращение мертвой материи в живую. Ты спросишь: что в этом особенного? Разве все мы не создаем домены? Нет! Создавать свое и превращать чужое – это разные вещи. Потом, если хочешь, объясню разницу. Но второе – гораздо сложнее. А уж превращать мертвое в живое… В общем, я задумался. Перед отъездом я тебя хорошо запугал и считал, что с Чистым Творчеством для тебя покончено. И вдруг ты оживляешь море. Откуда такой прорыв? Что изменилось?

– Да – что? – спросила я, слушая Джефа с огромным вниманием.

– А вот что. Мы с тобой совсем забыли о некоем съеденном листке.

– Ты серьезно считаешь, что из-за того огрызка я смогла…

– Это и есть та самая версия, которую я хочу проверить экспериментально, – кивнул Джеф. – А именно: что в тебе так удачно изменилось после того злодейского поступка.

Я слушала Джефа, и веря, и не веря. Что он такое говорит? Я давным-давно забыла про этот несчастный обрывок! Не рехнулся ли Джеф? Что тут можно проверять? И как?

Последний вопрос я задала вслух:

– Что ты собираешься со мной делать?

– Не знаю, сможешь ли ты понять… Тебе знакомо выражение «философский камень»?

Я вздрогнула:

– Да… приблизительно.

– Люди считают, что это такая волшебная штуковина, чтобы превращать свинец в золото. Но мало кто знает, что это лишь ее побочный эффект. Философский камень – хотя мне не нравится это слово, потому что никакой это не камень – имеет чудесное свойство: он заставляет материю стремиться к совершенству. Превращаться из худшего в лучшее, из мертвого в живое. Улучшаться до бесконечности. Об этом и идет речь в Книге Корина.

– Я уже в курсе, – пробормотала я.

– Съев лист из Книги, ты обрела способность превращать и улучшать материю. Значит, часть Книги не пропала. Утратив свою бренную оболочку, она сохранила всю свою силу. Она живет в тебе!

– И что это значит? – Во мне зашевелились нехорошие предчувствия.

– Это значит, что ее можно попытаться извлечь!

Энтузиазм Джефа почему-то не вызвал у меня ни малейшего отклика.

– Извлечь, значит…

– Именно.

– Из меня. Утраченную часть Книги Корина.

– Ее самую.

– И оборудование припас…

– Как видишь.

– А вот этого не хочешь?!

Я показала Джефу фигу и бросилась в другой конец лабораторного подвала. Там, между двумя шкафами, виднелась еще одна дверь. Джеф припустил за мной, схватил за плечо, но мне удалось вырваться. Я уронила какую-то вешалку, чтобы его задержать, стукнулась об угол железного стола, добежала до двери, дернула ее на себя и обнаружила, что она закрыта снаружи. Тогда я шмыгнула за ближайший стол с приборами и с вызовом посмотрела на Джефа.

– Что тебе надо от меня?!

– Чтобы не металась тут, как курица, – Джеф обогнул стол. Я спряталась за какой-то облепленный датчиками аппарат. – Чтобы не сопротивлялась… по крайней мере… минуту…

– Что ты хочешь со мной сделать?!

– Я же сто раз сказал: провести эксперимент.

– Отойди от меня, маньяк!

Я заметила, что Джеф пытается загнать меня в угол между аппаратом и застекленным стеллажом. А еще – что, несмотря на внешнее спокойствие, он начинает злиться. А я, хотя тоже была изрядно зла, понимала, что в драке с Джефом сила будет не на моей стороне. Если он захочет скрутить меня, я вряд ли смогу помешать. Только покалечусь.

– Если не скажешь, что затеял, я тебе тут все стекло раздолбаю! Всю аппаратуру! – пообещала я. – Камня на камне не оставлю, этими самыми руками!

Эта угроза Джефа остановила. Он перестал гонять меня по лаборатории, глубоко вдохнул и сказал:

– Ну ладно, черт с тобой. Все объясню. Смотри сюда.

Он указал на один из столов у окна. На нем стоял прибор. Я злобно засмеялась. Над белоснежным столом на сияющем штативе висело нечто вроде замысловатой капельницы: переплетение прозрачных трубок, колб с делениями и металлических штуковин с устрашающими зажимами.

– Подойди поближе, тебе оттуда не видно…

– Ишь какой заботливый! К этой хреновине подойти, ага? Может, еще и голову туда засунуть?

– Для начала будет достаточно руки, – сказал Джеф, делая быстрый бросок влево.

На мгновение я потеряла его из виду. Этого мгновения было достаточно. В глазах ярко вспыхнуло белое пламя, и лаборатория исчезла. Когда она появилась снова, все вокруг изменилось. И не в лучшую сторону.

Я обнаружила, что сижу – вернее, полулежу кулем – на стуле перед загадочной капельницей, затылок болит, виски ноют, а левая рука от локтя намертво зафиксирована в той самой железяке с зажимами.

– Не дергайся, – предупредил Джеф, заметив, что я зашевелилась. – Иглу сломаешь, и тебе кранты.

– Какую еще… – Тут я заметила, что из вены торчит толстая игла. От нее тянулся тонкий прозрачный пластиковый шланг, по которому в стеклянную колбу бежала моя кровь.

– Сволочь! – взвыла я, пытаясь вытащить иглу свободной рукой. Джеф мигом перехватил ее.

– Мало тебе? Сейчас еще раз стукну! – прошипел он. – А потом свяжу и запихаю в атанор!

– Зачем тебе моя кровь?! Вампир проклятый!!!

– Разве ты не поняла? – удивился Джеф. – Я же все рассказал. Ах, да – самое главное забыл. На чем мы остановились? Итак, я стал думать, как извлечь из тебя эту самую утраченную часть Книги. Сиди смирно, тебе говорят! – Джеф держал меня за руку и говорил быстро, как будто надеясь словами удержать от дальнейших попыток вырваться. – В одной из Книг Блужданий – не скажу, в какой – я нашел рецепт уникального эликсира. Это зелье соединяет душу с телом…