Дракон мелового периода - Гурова Анна Евгеньевна - Страница 54

– А знаешь, – заявила вдруг Машка, как будто читая мои мысли, – мне последние дни чего-то не хватало. Я не могла понять – чего. А сейчас дошло: дракона мне белого не хватает! Хочешь верь, хочешь не верь! Я тут съездила к ручью, и такая тоска на меня напала… Пусто там как-то, скучно, обычно. Хоть бы какая змеюка белая из ямы выплыла…

– И тебя – хап!

– Он людей не ел, – печально сказала Машка. – Если бы ел, то ему на карьере такой случай представился… Он нас просто попугал. Или поиграть хотелось. Жаль, что ты его убила.

– Ну, приехали. Да я нас всех спасла!

– И все-таки зря… Знаешь, что мне Мишка как-то раз сказал? Если ты оживила многоножку, то она должна тебе служить.

– Но ведь не служила! – с досадой возразила я. – Думаешь, я сама об этом не думала? Думаешь, не пробовала наладить с ней контакт? Это же многоножка, понимаешь – гигантский червяк! Тупой! Попробуй наладь контакт с червяком!

– Представляешь, как здорово было бы иметь собственного ручного дракона?! – принялась фантазировать Машка. – Летаешь на нем, где хочешь, и никто тебе поперек слова не вякнет. А он еще и защищать тебя может…

Я вдруг вспомнила, как дракон вынес меня из мелового моря, а потом налетел на Эзергиль. Нет, существо глупее рыбы на такое не способно. Неужели я что-то упустила?

– Знаешь, он иногда как будто угадывал мои желания, – сказала я. – Один раз из трех. Но только я начинала думать – ура, он меня понимает, как вдруг раз – и дракон что-нибудь выкинет по-своему, или вообще не отреагирует.

– Может, он твои мысли читал? Дракон-телепат?

– Это червяк! Летающий глист! Он не мог читать мысли. Ему нечем их читать. Все, его завалило, и хватит об этом. Как там Мишка?

– Вроде ничего. Я к нему вчера ходила. Он лежит, но чувствует себя получше, и температура вроде спадает.

– А что врач сказал?

– Говорит, менингит.

– Ха, какой еще менингит! Мишка ему про призрака рассказывал?

– Ага, конечно. После этого ему не менингит, а белую горячку поставят.

Огни Утишья скрылись за излучиной реки. Теперь кабаний лес рос по обоим берегам. Свисающие над водой ветви не внушали доверия. Я попросила Машку выгрести на фарватер.

– Близко уже этот остров?

– Еще минут десять.

– А поближе ты не могла найти свою купаву? Мы же в темноте ее просто не найдем!

– Поближе она не растет. Чудо, что еще на острове выросла.

– Вернее, чудо, что ты ее нашла.

– Спасибо дождям. Вот прекратятся они, по-наплывут на остров браконьеры, и прощай купава. Так что надо ею воспользоваться, пока не нашел кто-нибудь другой.

Вчера Машка, забирая с острова какие-то снасти, случайно наткнулась на эту самую купаву и с тех пор ходила сама не своя. Купавой местные называли некий невиданный цветок и приписывали ему массу необыкновенных свойств. Зачем он Машке, я не вполне понимала.

– Объясни толком – он лекарственный?

– Вроде того. И не только. Ну, в общем – купава.

– Волшебный, что ли?

– Не совсем. Ну, понимаешь – купава!

– Знаешь, один раз спрашиваю знакомого ребенка: кто такой покемон? Зверек, робот, мутант или нечто среднее? А ребенок посмотрел на меня как на дурочку и отвечает: «Покемон – это покемон»! Тебе это ничего не напоминает?

Река впереди разделилась на два рукава, огибая особенно запущенный участок леса. Машка направила лодку прямо к нему.

– Вот и остров. Я пойду первая. Не шуми, смотри под ноги. Тут змеи водятся.

– Слушай, я не хочу туда! На фига нам эта купава?

Машка повернулась ко мне, нахмурилась и очень строго сказала:

– Не шуми. Не злись. Помолчи и ни о чем не думай. А не то купава завянет.

Мы плыли метрах в двух от берега, выбирая место, чтобы причалить. Весла тихо скребли по дну. Вдруг Машка перестала грести. Она воткнула весло в дно, и лодку стало медленно разворачивать вокруг ее оси.

– Смотри, вот купава, – тихо сказала она. Я вгляделась в сумеречные заросли и с трудом рассмотрела то, на что показывала Машка: желтую глянцевитую чашечку цветка, напоминающего очень крупный лютик. Цветок выглядывал из листьев так осторожно, как будто в любой момент был готов спрятаться обратно. Потянув носом, я уловила сладковатый, ненавязчивый запах.

– Руками не трогай, – предупредила сестра. – Она вянет по любому поводу. Даже дышать на нее нельзя. Человеческое тепло и дыхание для купавы ядовиты.

Лодку развернуло к берегу другим бортом. Я, невольно затаивая дыхание, смотрела на купаву, пытаясь понять, чего в ней такого особенного. С острова, алчно пища, прилетел комар и начал пристраиваться мне на шею. Я хотела было прихлопнуть его, но Машка аккуратно перехватила мою руку.

– На агрессию купава тоже плохо реагирует? – рассердилась я.

– Ага.

– А что она сделает, если ее сорвать? Заплачет?

– Нет, просто завянет. Очень быстро. На моей шее кормились уже два комара.

Машка смотрела на купаву так, как будто чего-то от нее ждала.

– Зачем мы сюда приплыли? – спросила я раз в десятый.

– Слушай, я не знаю, – буркнула Машка. – Я думала, ты мне поможешь.

– Да чем же?

– У нас болтают, что купава волшебная. Я-то раньше не верила, а теперь, после всех наших дел с драконом и Мишкиным духом в шинели, подумала: черт его знает, только не может быть, чтобы такой чувствительный цветок был обычным. Я хотела, чтобы ты глянула. Может, разберешься – какие у нее свойства, чего она может…

– Я тебе что, знахарка? – слегка растерявшись, сказала я. – Или ботаник?

– Да мне подумалось – вдруг можно как-нибудь Мишке помочь? – искоса глядя на меня, произнесла Машка.

«Врет, – решила я. – У Мишки и так уже температура спадает. Купава ей нужна для чего-то другого».

– Подгреби поближе, – попросила я. – Сейчас я буду с ней разговаривать.

Машка, аккуратно шевеля вторым веслом, подогнала лодку под самый берег. Я уставилась на желтый бутон, прислушиваясь и еще не зная, услышу ли что-нибудь вообще. Не обращая внимания на предостерегающий жест Машки, я прикоснулась пальцами к чашелистикам. Купава отчетливо вздрогнула и подалась назад. Впрочем, возможно, это сестра от возмущения качнула лодку.

«Я же не могу общаться с этим цветком, если от него не будет никакого отклика, – мысленно оправдалась я перед ней. – Шокирую его для начала, а там посмотрим».

Судя по тому, что цветок купавы почти закрылся, общаться ей со мной не хотелось. Я слышала множество разных звуков: тихие всплески под нависающими ветками, комариный звон на грани ультразвука, Машкино сопение, шелест листьев, далекий скрип какой-то водяной птицы. Не слышала я только купавы. «По-моему, это самый обычный цветок, который просто хочет спать. Вообще-то уже темно… Ишь, чувствительная. Того не любит, сего… Сорвать бы тебя, да в венок. Кстати, именно так с цветами и общаются. Сплести венок, пустить по воде, загадать желание. Машке, что ли, предложить? Нет, у нее рука не поднимется – она на купаву даже дышать боится. „Чудо, что расцвела“, ха!

А я вот не побоялась уничтожить чудо – убила дракона. Он меня спас, из моря вытащил, хотя я даже не просила, а я его так отблагодарила… по-человечески.

Он случайно погиб, возразила я себе. Я не хотела его гибели. Просто сказала «сгинь», он и улетел прямо в каменеющее море. Я, наоборот, до конца надеялась, что этот дракон – для меня. Мое порождение. Мой дух из камня.

И многое свидетельствовало, что так оно и есть. Вон, даже Мишка заметил. Тогда, у костра, дракон набросился на него и на Машку, а меня не трогал. А потом… я крикнула «Отойди!» – дракон так и сделал. А мы думали, что он нас подкарауливает, огня боится…

Почему он стал меня спасать? И почему накинулся на Эзергиль? Отпустил-то он ее по моему приказу, но напал сам! Как такое может быть? Будь он разумным, это значило бы, что он полетел меня защищать, как предполагала Машка. Но мой дракон – это просто многоножка. Какая-то морская тварь из мелового периода. Она не может читать мысли. Просто не поймет их – у нее нет мозгов. Она их просто не поймет.