Дракон мелового периода - Гурова Анна Евгеньевна - Страница 48

– Хорошо еще, что не угодил головой на камень, их тут полно, – заметила я. – Ведь не угодил?

Мишка, зашипев от боли, сел возле костра. Машка тут же подсела к нему и принялась ощупывать спину и шею.

– Вроде кости не сломаны, – заключила она через полминуты. – Голова не кружится? Не мутит?

– Не надо было отходить от костра, – сказал Мишка, осторожно вертя головой вправо-влево. – Я ведь вас предупреждал…

– Ты же первый отошел! – возмутилась я. – Да, фиговый из тебя укротитель. Кстати, где твоя таранка? Может, дракон ее понюхал и взбесился?

– Ты права, надо было свежую рыбину брать, – согласился Мишка. – Только в кармане ее тащить не хотелось. Вы-то сами как?

Машка молча показала правую руку. Поперек тыльной стороны кисти протянулся на глазах распухающий след от удара хвоста.

– А ты? – обратился Мишка ко мне.

– Со мной все в порядке.

– Ну и слава Богу.

– Я бы сидела у костра на попе ровно, и со мной было бы все в порядке, – сердито бросила Машка. – Никакого от тебя проку, Ангелина…

– Неправда, – обиделась я. – Может, змей моего крика испугался.

– Еще подеритесь, – посоветовал Мишка. – Тоже мне, нашли время для разборок. Дальше что делать будем?

– Пошли домой, – предложила я. – Я уже этим драконом сыта по горло.

– Пошли, – поддержала меня Машка. – Убедились, что дракон на контакт не идет? А завтра я расскажу все папаше, и пусть мужики сами с ним разбираются.

– Во-первых, мы уже об этом говорили: тебе никто не поверит, – возразил Мишка. – Во-вторых, это была только первая попытка контакта. В-третьих…

Мишка неожиданно замолчал и показал куда-то мне за спину.

Я оглянулась и обмерла. Метрах в пяти позади меня, свернувшись кольцом, лежал дракон и глядел на нас. Не так уж он, оказывается, испугался.

Время, казалось, шло сегодня вдвое медленнее, чем всегда. Мы жались к догорающему костру, и со всех сторон на нас наступала июльская ночь, полная злых чар и неведомых врагов.

– Надо уходить отсюда, – проговорил Мишка. – Смотрите!

Я повернулась в ту сторону, куда показывал Мишка, и увидела, что белое чудовище, растекаясь в траве, как густая сметана, обогнуло костер и исчезло во тьме.

– Он кружит вокруг нас. Ты отпугнула его огнем. Костер ему не нравится, и он ждет, когда огонь потухнет, – сказал Мишка. – А потухнет он… скоро.

Мы посмотрели на костер. Язычки пламени уже не плясали над углями. По прогоревшим головням пробегали малиновые и голубые сполохи. Дела были плохи. Чтобы набрать веток для костра, надо было отойти от него.

– Вот бы у нас ружье было, – пробормотала Машка. – А лучше гранатомет. Блин, как он быстро ползает!

– Это была на редкость дурацкая идея – пойти охотиться на дракона, – дрожащим голосом сказала я.

– Дошло наконец, – проворчал Мишка.

– Может, он уже убрался? – с надеждой спросила Машка. Она по-прежнему не выпускала топора, но я заметила, что теперь она держит его левой рукой. – Пополз к ручью, ужинать?

– Не надейтесь, – мрачно сказал Мишка. – Вон он, поганец. Сторожит нас.

Змей выбрал себе место и расположился метрах в семи от костра. Он свился кольцом и лежал, положив на землю голову. Его агатовые глаза были обращены в нашу сторону. Я нервничала – казалось, что дракон следит персонально за мной.

– Выжидает, сволочь, – прошипела Машка.

– Так-то, – в тишине произнес Мишка. – Никуда мы отсюда не пойдем. Потому что он именно этого и ждет.

Пляска огоньков в костре прекратилась, головни постепенно остывали. Рдеющие ветви, как будто вылепленные из пламени, темнели, трескались и превращались в россыпь углей, похожих на огненные леденцы в серой золе. Угли гасли один за другим. Мы сидели, прижавшись друг к другу и мрачно глядя, как исчезают последние проблески огня. А за спинами у нас все так же караулил дракон. Он отдыхал, положив на землю голову и вольготно распустив по траве свои кольца, не отрываясь, глядел на нас и терпеливо ждал своего часа.

– Три двадцать, – тихо сказал Мишка, глянув на часы. – Скоро начнет светать.

– Ну и что? – сварливо отозвалась Машка. – Он разве Вий, чтобы исчезнуть с первым криком петуха? Миш, отдай топор. Я с ним ловчее управляюсь.

– Надо что-то делать, – проговорила я, выходя из задумчивости, в которой пребывала последние полчаса.

– Гениально! – съязвила Машка и вернулась к разговору с Мишей. – Значит, так: я отвлеку его с левого боку, а ты бей по глазам…

Судя по Мишкиному лицу и тем взглядам, которые он бросал в сторону врага, на успех он не особо надеялся.

Про меня забыли. Как боевая единица я была равна нулю. Между тем моя душа разрывалась на части. «Это ведь из-за меня мы здесь так влипли! – говорила одна ее половина. – Я их сюда обманом заманила на гибель! И ничего не делаю, чтобы выручить. Подвиги тут совершенно ни при чем – если я не вытащу их отсюда, это будет элементарная неблагодарность. Хуже того – элементарная подлость! А ведь я могу! Так чего же я медлю?» А другая половина души отвечала на это только бессмысленным писком насмерть запуганного существа, и этот писк с легкостью глушил все доводы рассудка и угрызения совести.

В пепле костра бледно светились последние головни.

– Слушайте, девчонки, – глухим голосом произнес Мишка, – делаем так. Я отвлекаю дракона, а вы бегите к опушке, где велосипеды…

– Ни фига! – горячо возразила Машка. – Ладно уж – ты отвлекаешь дракона, а я рубану его по морде…

– Стойте, – прервала их я. – Я знаю, как нам отсюда выйти.

Мишка и сестра уставились на меня с явным недоверием.

– Только не смейтесь, – попросила я. – Я его загипнотизирую. Отведу глаза.

– Что ты ему отведешь? – после паузы переспросила Машка и фыркнула.

– Просила же не смеяться, – недовольно сказала я. – Сделаю так, чтобы он нас не видел, пока мы будем отсюда сматываться.

Машка снова зафыркала:

– Ты че, ведьма, что ли? Я перевела взгляд на Мишку. Он по крайней мере не смеялся.

– Ты серьезно? – тихо спросил он.

– Да не верь ей, – встряла Машка. – Она все время разные страшные истории сочиняет. Прикинь, один раз придумала, что я вампир. Я чуть не поверила.

– Я серьезно, – не глядя на Машку, ответила я.

– Так почему же раньше молчала?

Я тяжко вздохнула. Мне было не до оправданий. Какие оправдания, когда приговор уже подписан и вот-вот будет приведен в исполнение? Не объяснять же, что любая попытка Чистого Творчества для меня равносильна самоубийству?

– Я надеялась, что можно будет обойтись без этого. Но, похоже, выбора у нас нет.

– Это верно, – кивнул Мишка. – А у тебя получится?

– Не уверена, но попытаться можно.

– Врет она все! – сердито сказала Машка. – Тоже мне, нашла время для сказок.

– Помолчи, – отмахнулся Мишка. – Давай, Ангелина. Если у тебя ничего не выйдет, то нам все равно придется прорываться с боем.

Я снова вздохнула, с ненавистью глянув на безмятежного дракона. Вспомнила о Князе, мысленно высказав ему все, что думаю о его дурацком совете. И сказала:

– Я сейчас встану и подойду к дракону. Если он так и будет валяться, значит, все получилось. Тогда я обернусь и махну вам рукой – можно идти.

Сопровождаемая недоверчивыми взглядами Машки и Мишки, я встала и через силу пошла в сторону дракона. Он все так же неподвижно лежал на траве, но надбровные отростки, как локаторы, повернулись в мою сторону. Не доходя метров полутора, я остановилась и поглядела ему в глаза.

«Здесь никого нет, – мысленно сказала ему я. – Сам посмотри – никого. Ни здесь, ни возле костра».

Отводить глаза – очень простое искусство. Реалистов ему вообще-то не обучают, поскольку оно не входит в программу, но как-то так получается, что к третьему году им овладевают буквально все. Оно требует минимальных затрат силы, и все же это хоть и примитивное, но Чистое Творчество.

Дракон по-прежнему глядел на меня, но его локаторы опустились в траву. Сработало! Я обернулась к костру, чтобы махнуть рукой Машке и Мишке… и увидела, что они исчезли. Исчез и сам костер. И луг, и карьер, и небо. Повсюду, куда ни глянь, колыхалась ненавистная знакомая серая хмарь. Весь мир исчез. Остались только мы с драконом.