Дракон мелового периода - Гурова Анна Евгеньевна - Страница 33

– Что ты сказал?! – Я вытаращила глаза. Эта информация была для меня абсолютно новой. – О какой книге ты говоришь?

– Все говорит за то, то книга здесь, – продолжал Джеф, точно в бреду. – Когда десять лет назад ее сюда упрятали, всем было понятно, что долго она тут не пробудет – ее обязательно попытаются украсть. Но подобные книги нельзя воровать безнаказанно, они этого не терпят. Я на сто процентов уверен, что из-за этого все и случилось. Кто-то попытался украсть книгу, и она вызвала пожар.

– Хм, оригинальный способ защиты. Что-то типа программы самоуничтожения?

– Нет. Скорее, уничтожения вора. Книга себя бережет. Одно то, что ей удалось пережить Вторую мировую войну, о чем-то говорит…

Джеф постепенно успокаивался. Он снова поднял фонарик и вернулся к осмотру.

– Потом, вспомни эту тварь, которая сторожила вход…

– Не смей так выражаться о моей подруге!

– Если бы здесь нечего было охранять, так ее бы тут не было.

Мы медленно двигались по проходам между бывшими шкафами. Джеф не пропускал ни единой детали. Но везде мы видели одно и то же: золу, пепел, тлен.

– Но что самое интересное… – бормотал себе под нос Джеф, – что одновременно и обнадеживает, и смущает…

– Что?

– Если книга уцелела, то почему столько лет не прекращается пожар?

Я подумала о клочке бумаги с текстом, который по-прежнему лежал в кармашке рюкзака, и внезапно поняла, что нахожусь в большой опасности. Выждав мгновение, когда Джеф отвернулся, я незаметно вытащила обрывок из рюкзака и сжала в кулаке.

– Слушай, Джеф… а если, скажем, эта книга, которую ты ищешь, повреждена?

Джеф остановился и пристально посмотрел на меня. Я мгновенно пожалела о своем вопросе, но слова было не вернуть.

– В смысле?

– Ну, если она обгорела при пожаре и часть текста утрачена?

– Поврежденная, неполная книга работать не будет, – медленно выговорил Джеф. – Но я еще раз повторяю – книга себя бережет. Чтобы нанести ей вред, нужна направленная злая воля.

– То есть ее может повредить только человек, и только специально?

– Вот именно…

Я вдруг испуганно вскрикнула. В простенке между шкафами неподвижно стоял человек. Его черная обугленная голова находилась примерно на уровне груди Джефа, а зубы скалились в жуткой усмешке.

Реакция Джефа удивила меня.

– Это статуя, – сквозь нервный смех выговорил он. – Мраморный бюст на подставке.

Он пригляделся и добавил:

– Кажется, Парацельс. Я покраснела от стыда за свое малодушие – хорошо, что в подземелье было темно.

– А вот еще один. – Джеф посветил в другую сторону. Из простенка между шкафами на нас смотрела зловещая черная физиономия с очочками и бородкой клинышком.

– Кто это?

– Как, неужели не узнаешь? Это же ваш святой патрон, нарком просвещения Луначарский. Под его руководством была создано первое училище Чистого Творчества. В двадцать восьмом году, если не ошибаюсь. Почти последнее, что он успел сделать на своем посту…

Неожиданно Джеф прервался. Его губы сомкнулись в узкую линию. Он подошел к наркому, крякнул и с усилием своротил мраморный бюст с постамента.

С глухим грохотом Луначарский рухнул, подняв тучу золы. А на постаменте осталась книга в кожаной обложке.

Я подалась вперед. Джеф схватил книгу.

– Вот она! – задыхаясь, крикнул он.

– Где? Что? Покажи! – сунулась я ему под локоть.

Джеф отпихнул меня в сторону, положил книгу на постамент, направил на нее луч фонаря и принялся быстро листать. Он стоял, ссутулившись, над книгой, как стервятник над добычей, а мне вдруг стало страшно, и с каждым мгновением делалось все страшнее и страшнее. Эта черная комната без окон, в которой не было ничего, кроме бурого пепла, казалась привратницкой ада, откуда нет иного выхода, кроме как в преисподнюю. Я попятилась к двери. Джеф не обращал на меня внимания. Я дошла до дверного проема, постояла там и вернулась обратно. Подойдя к Джефу, попросила:

– Дай посмотреть.

Джеф даже ухом не шевельнул. Он продолжал перелистывать, как будто не мог найти что-то важное. Я заглянула сбоку. Это была не книга, а тетрадь с ломкими, пожелтевшими от времени страницами. Я наклонилась пониже и вздрогнула – почерк был знаком. Мелкие, похожие на арабскую вязь буковки, прописные, каждая отдельно.

– Я был прав, – раздался хриплый голос Джефа. Сторож закрыл книгу и выпрямился. – Насчет пожара.

Я подумала, что сейчас самое время линять отсюда, но книга держала меня, как на привязи.

– Книга повреждена, – продолжал Джеф, поднимая на меня глаза. – Так и я предполагал. Кто-то вырвал первую страницу.

– И что, она теперь не работает? – спросила я, стараясь не смотреть в глаза Джефа.

– Именно так.

– Значит, все наши усилия напрасны?

Джеф не ответил. Я рассеянно протянула руку к тетради, но компаньон положил ладонь на обложку.

– Ты знаешь, что это за книга? – спросил он.

– Думаю, что это Книга Корина.

– Это она, – кивнул Джеф. – И хватит тянуть к ней шаловливые ручки. Она по праву принадлежит мне.

– По какому еще праву? По праву сильного?!

– По праву первооткрывателя! – рявкнул Джеф. – Книгу Корина семьдесят лет считали легендой. Вряд ли даже сам Корин понимал, что он создал. Что такое книга Корина, в полной мере постиг только я! Это было внезапное озарение – такое же озарение, не объяснимое разумом, в двадцать восьмом году заставило Корина обратиться к книгам алхимиков, в которых он ни черта не понимал! Потом я потратил годы на поиски сведений: копался в архивах, защитил диссертацию, стал лучшим в стране специалистом по жизни и творчеству этого дурня Корина, чуть не создал фонд сохранения его наследия – и все ради того, чтобы найти одну засаленную тетрадку, которая, скорее всего, погибла в какой-нибудь печи еще в войну…

Я нашел ее десять лет назад, – продолжал Джеф. – В глухой деревне, на чердаке дома двоюродной внучатой племянницы Корина, среди личного имущества, которое академия переслала его тетке после гибели первого в мире мастера реальности. Среди прочего там была старая красноармейская шинель: а в ее кармане, свернутая в трубочку, и лежала тетрадь. Шинель тетка отдала своему сыну, а тетрадку сохранила ради обложки – мало ли понадобится кожа на заплатки. И тут я совершил непростительную ошибку. Поскольку я действовал в рамках научной экспедиции академии, мне пришлось сделать доклад о ее результатах. Я подробно рассказал ученому совету о своих нелегких поисках Книги Корина и под конец с идиотским торжеством продемонстрировал тетрадь в кожаной обложке. Меня похвалили, опубликовали доклад в научном сборнике, а тетрадь забрали в спецхран. С тех пор и до сего дня я ее не видел. Но в тот день, когда ее помещали в спецхран, – закончил Джеф, глядя мне в глаза, – она была целой и невредимой.

– Так вот почему ты стал сторожем! – воскликнула я, с увлечением выслушав его историю. – Дожидался удобного момента, чтобы вернуть ее…

– Я устроился сюда сторожем через год после того, как сгорела библиотека, именно с этой целью, – сказал Джеф. – А сгорела она через неделю после того, как была доставлена Книга Корина. Я с самого начала был уверен, что причина пожара именно в ней. Когда же оказалось, что библиотеку невозможно потушить, я уверился в этом окончательно. Тогда я уволился из академии и стал искать другие пути проникновения в недоступные ярусы.

– Например, через домены, да? Или через серый мир…

Джеф бледно усмехнулся:

– Не гадай, тебе все равно не понять.

– Не буду спорить, – примирительно сказала я. – Ты мне здорово помог. Сама бы сюда ни за что не пробралась.

– Не стоит благодарности. Ты мне тоже пригодилась. Вообще-то я собирался скормить тебя оборотню, – хладнокровно сказал Джеф. – А пока он будет заниматься тобой, пройти и взять книгу. Но все оказалось несколько проще, чем я предполагал, и жертва не понадобилась.

От этого циничного заявления меня бросило в жар.

– Не воображай, что это для меня новость, – стараясь сохранять внешнее спокойствие, ответила я. – Только вот я здесь, и никто меня не съел, и книгу мы нашли. И все напрасно – она не действует. Может, отдашь ее… на память?