Кошки-мышки - Паттерсон Джеймс - Страница 10

• Предыдущая
• 10/75
• Следующая

Я кивнул:

– Уверен. Кроме того, я не задаю кучу вопросов, на которые не хочу знать ответов.

– Ну, хорошо. Тогда слушай. Сегодня все наши дети должны были представить себе, что им уже исполнилось семьдесят или восемьдесят лет. Для начала им приходилось передвигаться медленней, чем они привыкли. Нужно было изобразить себя дряхлыми и немощными. Представить себе, что ты одинок, что ты больше не играешь в разные игры и не являешься заводилой в компании друзей. Мы называем это: «попробуем почувствовать себя стариками» и частенько практикуем в нашей школе такие занятия. Это величайшая программа, и поэтому для меня сегодня день в школе тоже был великим, Алекс. Спасибо тебе за проявленный интерес. С твоей стороны это очень мило.

Затем Кристина снова попросила меня рассказать о моем дне. И я постарался ограничиться минимумом информации. Во-первых, мне не хотелось волновать ее, а, во-вторых, и самому как-то не по душе было переживать все заново, даже на словах. Я быстро перевел разговор на джаз, классическую музыку и последнюю книгу Джилл Эдвардз. Казалось, Кристина знала все обо всем. Она даже удивилась, когда выяснилось, что я уже прочитал книгу «Жизнь, полная чудес», и была буквально поражена, когда я признался, что книга мне очень понравилась.

Потом она рассказывала о том, как росла на юго-востоке Вашингтона, и даже раскрыла большой секрет. Она поведала мне тайну о Дамбо.

– Пока я училась в школе, – призналась Кристина, – меня называли не иначе, как Дамбо. Почти все мои одноклассники. И все из-за того, что у меня очень большие уши, как у того летающего слоненка, – она откинула волосы назад. – Вот, посмотри.

– Очень далее симпатичные уши, – не задумываясь, выпалил я. Она рассмеялась:

– Не стоит лгать самому себе. Уши действительно как лопухи. Кроме того, у меня улыбка, как у крокодила – там сто зубов, и при этом видны десны.

– Ну и кто же осмелился тебя так дразнить?

– Мой братишка Дуайт. Он еще придумывал что-то вроде: «Насыпь из десен с забором из зубов». И, между прочим, до сих пор не извинился.

– Ну, мне его очень жаль. Он ничего не понимает. Улыбка у тебя ослепительная, а уши самого обычного размера.

Она снова расхохоталась. Мне нравилось слушать ее смех. Вообще, если быть честным, мне все в ней нравилось. Этим вечером, наверное, не было человека счастливее меня.

Время пролетало незаметно. Мы поговорили о привилегированных учебных заведениях, о национальной школьной программе, о достопримечательностях Гордон-Парка в Коркоране и о разной ерунде. Я был уверен, что еще нет десяти, когда вдруг случайно мой взгляд упал на часы. Они показывали без десяти двенадцать.

– А мне завтра утром в школу, – вздохнула Кристина. – Надо идти, Алекс. Я говорю серьезно. А не то моя карета превратится в тыкву и все такое прочее.

Она припарковала машину на 19-й улице, и мы вместе прогулялись. Улицы были пусты и тихи в сверкании ночных фонарей.

Мне казалось, что я выпил немного больше, чем следовало, хотя прекрасно сознавал, что это не так. Просто я чувствовал себя беспечным и довольным от того, что вспомнил, как это хорошо – находиться рядом со своим единственным и любимым человеком.

– Мне бы хотелось повторить такой чудесный вечер как-нибудь еще, – начал я. – Что ты скажешь насчет завтра? – я улыбнулся. Господи, как же здорово я тогда ощущал себя.

Неожиданно произошло что-то странное и неприятное. Я увидел в ее глазах одновременно и грусть, и озабоченность. Кристина внимательно посмотрела на меня.

– Не надо, Алекс. Я думаю, нам сейчас не стоит делать этого. Прости, – она немного помолчала и добавила: – Еще раз извини меня. Я решила, что уже готова к этому, но, очевидно, поторопилась. Знаешь, есть такая поговорка: «Шрамы растут и стареют вместе с нами».

Я молча втянул в легкие побольше воздуха. Вот уж этих слов я никак не ожидал. Я не помнил, чтобы когда-нибудь так заблуждался. Сейчас все то, что она сказала, подействовало на меня, как мощный удар в грудь.

– Спасибо тебе за то, что ты привел меня в один из самых прекрасных ресторанов, где я когда-либо бывала. Но мне очень, очень жаль, что я должна была все это тебе сказать. Поверь, дело тут вовсе не в тебе, Алекс.

Кристина не опускала взгляда. Казалось, она пытается что-то отыскать в моих глазах, но не находит.

Не произнося больше ни слова, она села в машину. Неожиданно она стала такой уверенной в себе, контролирующей каждое свое движение. Она завела мотор и уехала. Я стоял на пустынной улице и смотрел ей вслед, пока не исчезли за поворотом красные огоньки ее автомобиля.

Дело тут вовсе не в тебе, Алекс. Ее слова еще несколько раз эхом отозвались в моей голове.

Злой Мальчик вернулся в Уилмингтон, штат Делавар. Здесь ему предстояло выполнить кое-какую работу. В некотором смысле это было особо приятной частью всего плана.

Гэри Сонеджи шел по освещенным улицам города, и казалось, ничто в этом мире не заботит его. А, собственно, что должно его тревожить и волновать? Он достаточно умен и изобретателен, и к тому же научился менять свой облик так, что легко одурачит всех педантов, живущих здесь, в Уилмингтоне. Ведь тех вашингтонских дурачков ему удалось обвести вокруг пальца, верно?

Он остановился и вгляделся в огромный плакат, висевший рядом с железнодорожной станцией. На белом фоне крупными красными буквами было выведено: «Уилмингтон – в этом месте ты будешь что-то значить». «Какое замечательное совпадение!» – подумал он.

Тут же на стене высотой в три этажа была изображена стая пухлых развеселых китов и дельфинов. Казалось, это произведение искусства было выкрадено из какого-то курортного местечка в Южной Калифорнии. Да, кто-то потрудился на славу. Эти беззаботные морские толстяки приподняли настроение Гэри.

Он нес в руке джутовый сверток, но ничем не привлек к себе внимания. Люди, попадавшиеся ему навстречу, все, как один, казалось, выбирали свои наряды по каталогу «Сирс» начала 60-х годов: саржа, выкройки, ничего не подчеркивающие в фигуре, отвратительной расцветки шотландка и непременно стандартные коричневые ботинки буквально на каждом.

Несколько раз до его ушей доносился чей-то скрипучий голос с мерзким среднеатлантическим выговором: «Мнадо пзнить дмой», что должно было означать «Мне надо позвонить домой». Пошлый и примитивный диалект для выражения таких же пошлых и примитивных мыслей.

Господи, что за город, в котором ему пришлось просуществовать столько времени! Как только он умудрился выжить в течение этих пустых и долгих лет? И как только его угораздило снова сюда вернуться? Ну, на последний вопрос он хорошо знал ответ. Он прекрасно понимал, зачем приехал в Уилмингтон.

Настало время расплаты.

Он свернул с Северной улицы на свою старую и хорошо знакомую Центральную авеню. Остановившись напротив кирпичного домика, выкрашенного в белый цвет, он долго и внимательно смотрел на него. Здание было довольно скромным, двухэтажным, колониального стиля. Первоначально дом принадлежал деду Мисси, и именно по этой причине ей не хотелось никуда отсюда переезжать.

Что ж, щелкни каблуками, Гэри. Господи, что может быть лучше родного дома!

Он распаковал джутовый сверток и вынул из него выбранное им самим оружие. Это была его гордость. И Гэри ждал очень долго, чтобы наконец-то воспользоваться им.

Сонеджи пересек улицу и уверенной походкой направился к двери дома, словно и не прошло тех четырех лет, когда в один неудачный день Гэри впервые столкнулся с Кроссом и его напарником Сэмпсоном. До того момента Гэри был здесь хозяином.

Как мило! Дверь оказалась незапертой: жена и дочь поджидают его, поедая свои любимые чипсы и смотря по телевизору очередную серию «Друзей».

– Привет. Вы меня еще помните? – тихо поинтересовался Сонеджи.

И мать, и дочь одновременно зашлись в крике.

Его дражайшая женушка Мисси.

• Предыдущая
• 10/75
• Следующая