Изгнанники - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 51

• Предыдущая
• 51/73
• Следующая

— Друг Томлинсон, — заорал он, — когда я велю плыть к айсбергу, то значит хочу, чтобы вы плыли прямо туда, а не разгуливали по океану. Из-за вас я чуть было не утонул. Хорошо еще, что у меня оказался сухой табак и коробка с трутом.

Не отвечая на упреки капитана, штурман направил лодку к покатому выступу, пробитому носом бригантины так, чтобы к нему было удобно пристать. Капитан Савэдж, схватив из лодки узел с сухим платьем, исчез в глубине пещеры и вскоре вернулся, согретый телесно и душевно успокоенный. Баркас перевернули вверх дном для сидения, вынули из него решетки с досками и, покрыв их одеялами, устроили постель для молодой женщины. Затем открыли бочонок с сухарями.

— Мы боялись за вас, Эфраим, — проговорил Амос Грин. — И у меня было так тяжко на сердце при мысли, что уже никогда не увижусь больше с вами.

— Ну, Амос, тебе бы следовало знать меня получше.

— Но как вы попали сюда, капитан? — спросил Томлинсон. — Я думал, вы затонули вместе с кораблем.

— Так и было. Это по счету третий корабль, идущий со мной ко дну, только мне не удается пока остаться там. Сегодня я нырнул глубже, чем на» Скороходе «, но не так, как на» Губернаторе Винтропе «. Когда я вынырнул обратно, то поплыл к айсбергу, нашел этот уголок и заполз в него. Рад вас видеть, так как боялся, уж не утонули ли вы!

— Мы пытались разыскать вас, но в темноте, как видно, разминулись. Чем нам теперь заняться?

— Развесим этот парус, устроим помещение для девочки. Потом поужинаем и выспимся по возможности. Сегодня дел больше нет, а завтра их может оказаться предостаточно.

Утром Амос Грин проснулся от прикосновения чьей-то руки к своему лицу. Он вскочил на ноги — перед ним стоял де Катина. Остальные члены экипажа спали тяжким сном, сгруппировавшись вокруг опрокинутой лодки. Красная каемка солнечного диска только что показалась над морем; небо пылало пурпуровым и оранжевым цветами, переходящими постепенно от ослепительно-золотого на горизонте до нежно-розового в зените. Первые солнечные лучи, упав прямо в пещеру, блестели и отражались в ледяных кристаллах, наполняя грот ярким теплым светом. Вряд ли какой волшебный дворец смог бы сравниться красотой с этим плавучим убежищем, ниспосланным беглецам природой.

Но и американец, и француз были не в состоянии наслаждаться новизной и красотой этого пленительно-волшебного пейзажа. Лицо де Катина было как никогда серьезно, и Грин понял, что им угрожает какая-то опасность.

— Что случилось?

— Гора разваливается.

— Вздор, мой милый. Она прочна, как настоящий остров.

— Я наблюдал за ней. Видите трещину, идущую вглубь от конца нашего грота? Два часа тому назад я мог просунуть туда лишь руку. Теперь же я весь свободно войду в нее. Говорю вам, гора расползается.

Амос Грин, дойдя до конца воронкообразного углубления, убедился, что его друг говорит сущую правду: по телу айсберга шла зеленоватая извилистая трещина, образовавшаяся или от прибоя волн, или от страшного удара корабля. Он поспешил разбудить капитана Эфраима и указал тому на угрожавшую всем опасность.

— Ну, если айсберг даст течь, мы погибли, — проговорил капитан. — Быстро же, однако, он тает.

Теперь было видно, что ледяные стены, казавшиеся столь гладкими при лунном свете, были исчерчены и изборождены, как лицо у старика, тонкими струйками воды, беспрерывно сбегавшими вниз. Вся громадная масса айсберга подтаяла и стала до чрезвычайности хрупкой. Кругом слышалось зловещее капанье и журчанье бесчисленных ручейков, стекавших в океан.

— Эй! Что это? — крикнул Амос Грин.

— Что такое?

— Вы ничего не слышали?

— Нет.

— Я готов поклясться, что слышал чей-то голос.

— Невозможно. Мы все в сборе.

— Ну, значит, это мне послышалось.

Капитан Эфраим прошел к выступающему в море краю пещеры и обвел глазами океан. Ветер совершенно стих, и море было гладкое и пустынное. Только вблизи того места, где затонул» Золотой Жезл «, виднелся какой-то длинный черный брус.

— Мы, должно быть, находимся в районе морского торгового пути, — задумчиво проговорил капитан. — Нам могут встретиться охотники за треской и сельдями. Впрочем, пожалуй, здесь слишком южно для них. Но мы милях в двухстах от» Королевского порта»в Аркадии, как раз на линии, по которой идет торговля из Св. Лаврентия. Будь у меня три белых горных сосны, Амос, да сотня аршин крепкой парусины, ' я взобрался бы на верхушку этой штуки и закатил бы такие мачты с парусами, что мы со льдиной внеслись бы прямо в Бостонский залив. Там я, разломав остатки горы, продал бы их и нажил бы кое-что. Она — тяжелая, старая посудина, а все же если бы подогнать ее ураганом, могла бы сделать в час узел-другой. Но что это с тобой, Амос?

Молодой охотник стоял, насторожившись, и напряженно прислушивался к чему-то. Он только что собрался ответить, как де Катина вскрикнул, указывая в глубину пещеры.

— Посмотрите на трещину!

Та стала шире еще на фут с тех пор, как ее осматривали, и являлась уже не трещиной, а целой расселиной или проходом.

— Пойдем туда, — предложил капитан.

— Да ведь только и будет, что выйдем на другую сторону горы.

— Отлично, посмотрим, что за вид оттуда.

Капитан пошел первым; остальные — за ним. Между высокими ледяными стенами, с которых журча сбегала вода, было очень темно; над головами виднелась только узкая, извилистая полоска голубого неба. Ощупью, спотыкаясь, смельчаки медленно подвигались вперед. Внезапно проход стал шире, и они очутились на большой ледяной площадке, с трех сторон окруженной неприступными утесами. Однако с четвертой стороны ледяная скала была более покатой, и благодаря постоянному таянию льда изборождена тысячами неровностей, по которым отважному человеку было нетрудно взобраться наверх.

Все трое сейчас же начали карабкаться по скале и несколько минут спустя стояли уже недалеко от ее вершины в семидесяти футах над уровнем моря, откуда открывался вид на добрых пятьдесят миль. На всем этом пространстве не было признака какого-либо судна, только солнце сверкало, отражаясь в волнах.

Капитан Эфраим присвистнул.

— Не везет нам, — заметил он.

Амос Грин с изумлением оглядывался вокруг.

— Не понимаю, — проговорил он. — Я готов был поклясться… Боже мой! Слышите?

В утреннем воздухе ясно раздались звуки военной трубы. С криком удивления все трое быстро взобрались на верхушку скалы и заглянули вниз.

У самой горы стоял большой корабль. Они увидели перед собой белоснежную палубу, окаймленную медными пушками и заполненную матросами. На корме небольшой отряд занимался военным обучением — оттуда и раздавались звуки трубы, так неожиданно поразившие слух беглецов. Пока они не очутились на краю скалы, им не только не были видны верхушки мачт корабля, но и желанные соседи не могли, в свою очередь, увидеть их. Теперь же по восклицаниям и крикам стало ясно, что те заметили их.

Беглецы не медлили ни минуты. Скользя и спотыкаясь, они спустились по мокрому ледяному склону и с криками побежали через расселину к пещере, где их товарищи также были изумлены сигналами трубы, прозвучавшими во время их невеселого завтрака. Несколько торопливых слов — и пробитый баркас спустили на воду, сбросили в него все имущество и снова поплыли. Обогнув ледяной выступ горы, путешественники очутились у кормы прекрасного корвета, с бортов которого на них глядели приветливые лица, а на мачте развевался громадный белый флаг, украшенный золотыми лилиями Франции. В несколько минут лодку их втянули на палубу «Св. Христофора», военного корабля, везшего маркиза де Денонвиля, нового генерал-губернатора Канады, к месту его службы.

• Предыдущая
• 51/73
• Следующая