Между двух стульев (Редакция 2001 года) - Клюев Евгений Васильевич - Страница 15

В ту же секунду Петропавел упал лицом вниз, не успев даже сообразить, что произошло, но почуяв недоброе. И действительно: его принялись чем-то оха­живать по спине. Это было совсем не больно, но причиняло беспокойство морально-неприятного характера. Петропавел пару раз вскрикнул, – скорее, для порядка – и услышал: «Не ори; не дама!», причем голос был детский. Петропавла явно с трудом перевернули лицом кверху. Перед ним стоял златокудрый мальчонка лет пяти с черной повязкой на одном глазу и приветливо улыбался. Это он накинул на Петропавла лассо. Длинная розга валя­лась рядом. Ребенок держался за рукоять огромного ножа, воткнутого в землю неподалеку. Петропавлу сделалось нехорошо – и он неожиданно для себя подобострастно предложил:

– Хочешь, будем с тобой на «ты», мальчик?

– Я и так с тобой на «ты», – ухмыльнулся ребенок.

– Зовут-то тебя как?

– Дитя-без-Глаза, – беспечно ответил малыш и, выхватив нож из земли, одним махом рассек туловище проползавшей мимо гусеницы, по размеру напоминавшей длинный товарный поезд. Две части гусеницы расползлись в разные стороны и зажили там самостоятельно.

– Это которое у семи нянек? – догадался Петропавел.

Дитя-без-Глаза хмыкнуло:

– Смотри-ка, что вспомнил!.. Нету уже семи нянек. Умерли.

Последнее слово прозвучало очень зловеще, и, начав волноваться, Петропавел спросил как мог безразлично:

– От чего же они умерли, мальчик?

– От страха, – неохотно сообщил тот, видимо имея все-таки некоторое отношение к смерти семи нянек. Потом он подошел к Петропавлу и опять воткнул нож в землю, слева от него.

– Что ты собираешься делать? – струхнул Петропавел.

– Зарежу тебя и сожру, – сказало Дитя-без-Глаза и по-детски рассмеялось. Петропавел затрясся и покрылся холодным потом.

– Ты же еще маленький! – еле вымолвил он.

– Сожру тебя – и буду большой, – пообещало милое дитя и вынуло нож из земли.

– Ты не сделаешь этого!.. Это очень жестоко.

– Пустяки! – опять рассмеялось дитя. – А впрочем… Я могу и не делать этого, если ты выполнишь три моих желания.

В ужасе от такого предложения Петропавел замотал головой, сразу представив себе, какие желания могут быть у этого ребенка. А тот, не обращая внимания на Петропавла, продолжал:

– У меня такие три желания. Во-первых, я хочу есть, во-вторых, писать и, в-третьих, спать.

…С Петропавлом немедленно случилась истерика. Придя в себя, он сказал:

– Я выполню три твоих желания, только сначала развяжи меня.

– Нет, ты так выполняй, а то потом опять связывать – это долго, – ответил смышленый малыш.

Петропавел задумался, потом произнес:

– Посмотри вокруг. Где-то тут поблизости растет яблоня. Если на ней что-нибудь растет, пойди и съешь это.

Дерево оказалось в двух шагах. С интересом наблюдая за дальнейшими событиями, Петропавел увидел, как ребенок подошел и выполнил его распоряжение. Ел он что-то мелкое – жадно и неаккуратно.

– Наелся? – спросил Петропавел, когда ребенок съел один плод.

– Нет еще! – и Дитя-без-Глаза принялось срывать обильные, по-видимому, плоды собственного воображения. Наконец оно удовлетворенно крякнуло:

– Порядок. Теперь писать.

– Зайди за дерево, – наставлял малыша Петропавел, – расстегни штанишки, а дальше все само собой получится.

Тот отсутствовал с полчаса, потом вернулся очень довольный и сказал:

– Ну, все. Теперь спать.

– Нет уж, – осмелел Петропавел. – Развяжи веревки, потом ложись где хочешь и закрой глаза.

– Да я же пошутил! – засмеялось Дитя-без-Глаза. – Ты несвязанный лежишь. Вставай!..

Петропавел попробовал встать – и действительно встал: веревки упали на землю. Дитя-без-Глаза посапывало рядом. Тогда как ни в чем не бывало он двинулся восвояси и, почувствовав себя в безопасности, даже засвистел, но, как оказалось, преждевременно, потому что из кустов тотчас вышел навстречу ему огромного роста седой старик с повязкой на одном глазу и маленьким фруктовым ножом в правой руке. Подойдя к Петропавлу, старик хихикнул и задал вопрос:

– Что такое «Висит груша в темнице, а коза на улице»?

Петропавел не нашелся как ответить.

– Это трудная загадка! – ухмыльнулся старик. – Отгадки ее не знает никто. Даже я.

– Какой же смысл загадывать загадку, если никто не знает отгадку?

– Так чтобы узнать!.. – Старик выразил лицом недоумение. – Бессмысленно, скорее, загадывать загадку, отгадка которой известна. Но так или иначе, ты не отгадал – и тебе придется умереть.

– Да вы что – сговорились, что ли?! – вырвалось у Петропавла. – Сколько можно с этим шутить?

А старик со словами «Хорошенькие шутки, ничего не скажешь!» неожиданно всадил фруктовый нож в грудь Петропавла. «Я умираю», – как-то вяло, без испуга подумал тот и упал навзничь. Боли не ощущалось – ощущалось только некоторое неудобство в груди от присутствия ножа, вонзенного по самую рукояточку. Петропавел полежал на земле и с любопытством спросил у старика:

– Вы убили меня?

Старик поправил повязку на глазу:

– Да не суетись ты! Лежишь на земле – и лежи. Не в земле же пока! Вот закопаю тебя – тогда и поймешь. – Он удалился в кусты, принес ржавую лопату и деловито спросил: – Где копать могилу?

Вытащив из груди сухой и холодный нож, Петропавел потер потревоженное место и сказал:

– Хватит паясничать, товарищ. Не смешно это.

– Пока не смешно – потом смешно будет, – пообещал старик, начиная рыть могилу где попало.

– Вас как зовут? – сменил тему Петропавел.

– Старик-без-Глаза.

Петропавел, вглядевшись в него, действительно обнаружил некоторое сходство с опочившим невдалеке младенцем.

– Это когда же Вы успели состариться? Вы ведь спали!

– Во сне, – не отвлекаясь, ответил Старик-без-Глаза. – А что?

– Времени маловато прошло, вот что!

– Не твое дело, сколько моего времени прошло! – Старик говорил уже из довольно глубокой ямы. – Ты бы лучше за своим временем следил, пока был жив. – Старик-без-Глаза засунул руку в карман и извлек оттуда предмет, видимо, мешавший ему работать. Это была рогатка.

– Забавы золотого детства! – сентиментально вздохнул он и, смахнув слезинку, зашвырнул рогатку в кусты. Потом снова принялся копать, хотя в могиле мог бы уже разместиться небольшой областной центр.